История варварских государств

В сельскохозяйственном пейзаже Галлии радикальных изменений не произошло. Как правило, и об этом уже говорилось, франки во время завоевания ограничивались захватом пустошей и других земель, которые по разным причинам не обрабатывались в римское время. Хлодвиг и его потомки считали себя прямыми преемниками императоров и поэтому взяли в свои руки земли фиска. Им официально принадлежали все пустующие земли. Как кажется, франкское завоевание не привело в Галлии к разделу земли между завоевателями и завоеванными. Частные землевладельцы сохранили свою собственность в неприкосновенности (это не относится к прежнему Бургундскому королевству, где такой раздел имел место еще до включения этого королевства в состав государства Меровингов). Разумеется, порой землевладельцы силой сгонялись с земли, что приводило к смене собственника, каким теперь становился тот или иной франк, но не вело к изменению структуры собственности. Да к тому же это обществом рассматривалось как произвол. Структура земельной практически осталась той же, что и в позднеримскую эпоху. Основной ее формой являлась вилла, часть земли которой обрабатывалась непосредственно рабами и другими зависимыми людьми, особенно колонами, а часть отдавалась мелким держателям, обязанным оброком и другими услугами хозяину земли. Рабство во франкской Галлии не исчезло. Рабы по-прежнему составляли значительную часть рабочей силы. В VII в. появляется понятие «мане», под которым подразумевается семейный дом с прилегающим к нему участком, расположенным на хозяйской земле. Наряду с виллой долгое время сохранялась деревня — vicus, где жили и обрабатывали свою землю свободные крестьяне. Но постепенно экономические и политические условия размывали крестьянскую собственность, и все большее число крестьян беднело и становилось прекаристами, коммендировалось под покровительство более сильных и богатых соседей, превращалось в зависимых держателей. Этот процесс в период правления Меровингов ускорился, но в принципе он не изменил ни своей сути, ни формы по сравнению с позднеримской Галлией.

Появление в Галлии франков увеличило число свободных крестьян, объединенных в сельские общины. Это число еще увеличилось с включением во Франкское королевство зарейнских земель. Но и в германском обществе происходит процесс разложения общины и в ходе его имущественной дифференциации. В общине выделяется наследственное владение — аллод, который позже становится частной собственностью с правом отчуждения. И как в среде галло-римского крестьянства, так и среди франков и других германцев развиваются отношения прекария, коммендации и других форм крестьянской зависимости. Можно говорить не столько о социально-экономическом синтезе позднеримского и германского обществ, сколько о распространении позднеримских отношений на германцев. Франки и другие германцы включаются в галло-римскую социально-экономическую ткань.

Говоря об этом, надо видеть значительные территориальные различия. Как уже говорилось, франки заселили сравнительно небольшую часть Галлии. Как кажется, их основная масса продолжала жить в Северо-Восточной Галлии и на Рейне, где они обитали и до завоеваний Хлодвига. Часть их заселила земли до Сены, а в остальных районах севернее Луары франкские поселения были спорадическими. Южнее же Луары постоянного франкского населения не было вовсе. И там позднеримские социально-экономические отношения сохранялись практически в неизменном виде. Их эволюция, а не влияние франков и других германцев, вела к постепенному слиянию рабов, колонов, прекаристов в единый слой зависимого крестьянства, но в эпоху Меровингов этот процесс только еще начинался.

Считая себя прямыми наследниками римских императоров, а после получения Хлодвигом консульского диплома и их полновластными наместниками, франкские короли в отличие от других своих варварских коллег не делали четкого различия между франками и римлянами. Конечно, реально они больше доверяли своим соплеменникам, чем завоеванным римлянам, но теоретически считали и тех и других своими подданными. На них распространялись одинаковые обязательства перед королем. Галло-римляне так же. как и франки, были, в частности, обязаны военной службой [500] . Другая важная обязанность — финансовая. Франкские короли пытались было сохранить старую римскую налоговую систему, но для этого был необходим сильный и разветвленный чиновничий аппарат, которым они не располагали. А с другой стороны, свободные франки решительно сопротивлялись распространению на них прямых налогов римского типа. Поэтому прямой налог ушел в прошлое. Его заменила разветвленная система косвенных налогов и судебных штрафов, бывших важным средством пополнения королевской казны. Другим ресурсом пополнения казны были собственные владения королей. Они были довольно обширны, ибо, как говорилось выше, являлись наследством императорской и государственной собственности. Эти владения давали королям не только финансовые средства, из них король мог раздавать земли своим приближенным и другим людям, привлечь которых по тем или иным причинам король считал для себя необходимым. Эти земли были освобождены от налогов вообще. Такое освобождение — иммунитет — могло распространяться и на другие владения, если король этого желал. На такие территории не распространялась и власть местного графа.

500

Поэтому не представляется верной распространенная в последнее время точка зрения, согласно которой различие между франками и галло-римлянами сводилось к тому, что первые были военнообязанными. а вторые в армии не служили.

Освобожденными были и церковные земли. Непосредственно в период завоевания многие церкви, монастыри, церковные владения пострадали от варваров. Но после крещения Хлодвига положение радикально изменилось. Основываются новые церкви и монастыри. Короли, начиная с Хлодвига, часто передают в дар им обширные земли с находившимися там рабами и колонами. Церковные владения расширяются, и католическая Церковь в еще большей степени, чем в римской Галлии, является крупным землевладельцем. Она становится также прочной опорой франкской монархии. Епископы включаются в правящий слой государства. Высшие иерархи, чей список обычно начинался с архиепископа Реймса, удостоверяют своими подписями или печатями официальные акты франкских королей. Часто именно епископы осуществляют администрацию городов и иных территорий. Порой, особенно в период политической нестабильности, они играют большую политическую роль. Тем не менее в целом епископы зависят от королей. Короли вмешиваются в их избрание, и естественно, что избранными оказываются кандидатуры королей. Часто избираются аристократы, до этого являвшиеся светскими людьми. Короли не раз пытались использовать епископов для противодействия сепаратистским тенденциям местной знати.

Король являлся не главой народа, а абсолютным монархом, и королевство считалось его собственностью. Рядом с королем не существовало никакого властного органа. Единственное, что могло удержать короля от произвола, был страх перед Божьей карой или опасение выступлений знати. Так называемые Мартовские поля, на которые созывались все свободные франки-мужчины боеспособного возраста и которые ранее играли роль народных собраний, превращаются лишь в ежегодные военные смотры. Прочной резиденции франкские короли не имели. Те или иные города могли считаться столицами всего королевства или тех, на которые оно постоянно распадалось. Со времен Хлодвига наибольшим авторитетом пользовался город Париж — cathedra regni, что можно несколько условно перевести как «сердце королевства» [501] , но sedes regni — троном королевства могли быть и другие города, как Реймс, Суассон, Орлеан, Руан и др. Часто короли жили вне городов в своих виллах, время от времени передвигаясь из одной в другую. Будучи страстными охотниками, франкские короли часто предпочитали такие виллы, в которых имелись обширные охотничьи угодья. И вместе с королем передвигался весь его весьма обширный двор. Что очень важно, с королем передвигалась и его казна, состоявшая из обширных сундуков, в которых хранились драгоценности, слитки золота и серебра и деньги. Овладение казной приравнивалось к овладению троном.

501

Со времени Хлодвига Париж порой назывался еще и urbs regia — королевским, или царственным, городом.

Все, что окружало короля, являлось его дворцом — palatium, и все, кто к этому дворцу относились, именовались палатинами (или позже паладинами). Часто использовался и старый римский термин optimati (optimati palatii). Различные служащие дворца по поручению короля исполняли те или иные государственные обязанности, и личные слуги короля превращались в сановников Франкского королевства. Так, камерарий, возивший за королем его казну, превратился в главного финансиста королевства. Граф двора возглавил судебную систему государства. Особенно возросла роль майордома. Как мы уже видели, сравнительно скромный домоправитель превратился во всесильного «премьер-министра», который и вовсе оттеснил на задний план короля. Наряду со светским окружением значительное место во дворце занимали различные духовные лица. Большую роль играл, естественно, личный духовник короля. Важнейшей реликвией и знаком королевской власти являлся плащ святого Мартина, который назывался капеллой (capella). Он хранился в личной молельне короля, а затем для него было построено специальное здание, которое и само стало именоваться капеллой.

Местную власть осуществляли графы. Первоначально графство полностью совпадало с римской civitas, но позже некоторые civitates стали по разным причинам дробиться на pagi, и граф мог управлять лишь пагом. В рамках своего графства граф являлся полновластным правителем, осуществляя не только административную, но и военную и юридическую власть. Непосредственно суд по распоряжению графа правил назначенные им «добрые люди» из числа местных аристократов. Король назначал графами лиц, уже зарекомендовавших себя при дворе, естественно, среди тех, кто пользовался его особым доверием. Но в 614 г. Хлотарь II был вынужден издать эдикт, согласно которому графом должен стать уроженец того региона, которым он будет управлять. Это ослабило связи графа с королем, но зато усилило с местной знатью. В некоторых регионах власть над несколькими графствами оказывалась в руках герцога. Теоретически герцог только возглавлял военные силы этих графств, но реально становился их высшим правителем. Аквитания и Алемания под властью своих герцогов, как уже говорилось, стали фактически самостоятельными государствами.

С гибелью императорской власти в Галлии рухнула и римская сословная система. Звание сенатора теряет свое значение. Это происходило не сразу, но неуклонно. Последний раз сенатор упоминается в VIII в., но это уже было редким исключением. С другой стороны, в момент завоевания у франков практически не оформилась еще родовая знать, которая противопоставила бы себя основной массе свободных франков. В меровингскую эпоху из крупных собственников и королевских функционеров формируется новая аристократия. Ее важнейшими признаками являются богатство и близость к королю (или затем майордому). Чем ближе к трону стоит тот или иной человек, тем выше он находится на социальной лестнице. И в принципе, его этническое происхождение никакой роли не играет. В этой новой знати нашли свое место и прирожденные франки, и потомки галло-римлян. Этот процесс формирования новой знати был достаточно долгим. Этническая рознь внутри новой аристократии ощущалась довольно долго и в значительной степени окрашивала внутриполитическую борьбу, как это было во времена королевы Брунигильды в Австразии во второй половине VI — начале VII в. Но в VIII в. или к началу IX в. процесс образования новой знати можно считать завершившимся. Исследования французских медиевистов показали, что даже самые знатные и старинные роды средневековой Франции ведут свое происхождение от времени не ранее приблизительно 800 г.

Франкское королевство обладало рядом особенностей, отличавших его от других варварских государств, образовавшихся на территории Западной Римской империи. Во-первых, под властью франкских королей находилась не только большая часть римской Галлии, но и значительные территории так называемой «свободной Германии», включая земли на северо-востоке Галлии, где франки жили уже до походов Хлодвига. Остготы в свое время тоже подчинили себе какие-то части «свободной Германии», но это было именно власть над чужими землями и племенами, да и к тому же время остготского господства было за Альпами недолгим. Во Франкском же королевстве германские земли стали его интегральной частью. Более того, к ним относилась коренная территория самих франков, где, как кажется, осталось жить их большое число. И социально-экономические и социально-политические процессы в этих двух частях королевства проходили параллельно.

Эта двойственность государства сказалась и на лингвистическом уровне. После принятия католицизма языком религии в государстве стал, естественно, латинский. Франки не обладали собственным письменным языком, и поэтому латынь стала и языком всех законодательных и административных актов, хотя в них встречается и определенное количество франкских терминов, отсутствовавших в классической латыни. Сложнее обстояло дело с разговорным языком. Те франки, которые жили на завоеванной территории, как и другие варвары в Испании и Италии, подпали под влияние романского окружения и приняли его язык. Но те германцы, которые жили или в «свободной Германии», или на старой франкской территории, оказались вне романского языкового влияния. Внутри Франкского королевства от Северного моря до Альп прошла граница между романскими и германскими языками. В течение столетий эта граница не оставалась неизменной, передвигаясь в ту или другую сторону под влиянием преимущественно политических факторов, но в целом она и сейчас проходит приблизительно там, где она возникла еще при Меровингах или, в крайнем случае, при Каролингах.