История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли
Шрифт:
Крупнейшие по значению путешествия голландцев связаны с именем знаменитого мореплавателя Виллема Баренца (1550 — 1597), уроженца острова Терсхеллинг (северная Голландия). (Баренц или, правильнее, Барентсзон, был гражданином Амстердама и уже в молодые годы приобрел репутацию опытного и искусного моряка. В 1594 г. он был назначен капитаном корабля «Меркурий» в экспедиции Яна Линсхотена, целью которой было «проникнуть в северные моря, открыть царства Катайя и Хина, лежащие к северу от Норвегии и Московии и по соседству с Татарией».)* 6 июня корабли отплыли от острова Тессел [191] , затем обогнули Нордкап и 4 июля были уже в нескольких милях от берегов Новой Земли, под 73°25' северной широты. Следуя вдоль западного берега Новой Земли, Баренц 10 июля достиг мыса Нассау и через три дня встретил плотные массы плавучего льда. До 3
[191] Тессел — голландский остров (из группы Западно-Фризских островов), лежащий у выхода в Северное море из залива Зёйдер-Зе.
Вряд ли до Баренца хоть один мореплаватель выказывал в подобных обстоятельствах столько настойчивости! Добавим еще, что он воспользовался вынужденной крейсировкой, чтобы с редкой для того времени точностью определить широты целой серии географических пунктов. Наконец экипаж, измученный этой бесплодной борьбой, запросил пощады, и Баренц вынужден был вернуться в гавань Тессела. (Другие корабли флотилии обогнули остров Вайгач и проникли в Карское море, где их задержали льды.)*
Тем не менее результаты экспедиции были признаны настолько значительными, что уже в следующем году Генеральные Штаты [192] снарядили семь судов, начальство над которыми было вверено богатому дворянину Якобу ван Гемскерку, а Баренц был назначен главным штурманом. После нескольких остановок у берегов Новой Земли и сибирского побережья флотилия встретила у пролива Югорский Шар непреодолимые льды, заставившие ее отказаться от мысли проникнуть в Карское море. 17 сентября корабли вернулись в Голландию.
[192] Генеральные Штаты — парламент Нидерландской республики.
Эта вторая экспедиция не оправдала возлагавшихся на нее надежд, и нидерландское правительство отказалось субсидировать дальнейшие экспедиции по изысканию Северо-Восточного прохода, хотя и назначило 25000 гульденов награды тому, кто найдет морской путь в Китай. Более сговорчивыми оказались амстердамские купцы. Они согласились снарядить два корабля, названия и тоннаж которых остались неизвестными. Начальство над ними было вверено Якобу ван Гемскерку и Яну Корнелисзону Рейпу. Баренц же был назначен старшим штурманом на корабль Гемскерка, хотя фактически был инициатором и главой всего предприятия. Геррит Де Фер, описавший в своем «Морском дневнике» все три плавания Баренца, был зачислен в состав экипажа в качестве боцмана.
Десятого мая 1596 г. голландцы отплыли из Амстердама. Они благополучно миновали Шетландские острова и 5 июня неожиданно увидели первые льдины, «чем были немало удивлены, приняв их сначала за белых лебедей». Это произошло к югу от Шпицбергена [193] , в районе острова Медвежьего. Вскоре они подошли к неизвестному острову и 11 июня высадились на его берег. Там путешественники собрали много яиц чаек и убили огромного белого медведя, что и дало повод присвоить этому острову название Медвежьего, удержавшееся до нашего времени.
[193] Задолго до Баренца остров Медвежий и острова Шпицберген были открыты русскими поморами. Островам Шпицберген русские поморы дали название Груланд или Грумант (по-видимому, они думали, что это Гренландия).
Продолжая подниматься к северу, 19 июня голландцы заметили сквозь пелену тумана неизвестную землю, покрытую остроконечными гористыми вершинами. Этот большой остров путешественники приняли за Гренландию, а когда убедились в своей ошибке, назвали его Шпицбергеном. Исследовав значительную часть западного побережья Шпицбергена, они попали в полосу плавающих льдов и вынуждены были снова спуститься к Медвежьему острову.
Здесь между участниками экспедиции возникли разногласия. Ян Корнелисзон Рейп хотел взять курс на север и там искать проход на восток. Баренц и капитан Гемскерк решили плыть прямо на восток, мимо Новой Земли. Корабли расстались, и каждый направился своим путем.
Одиннадцатого июля корабль Баренца достиг мыса Канин Нос, и спустя пять дней голландцы
увидели западный берег Новой Земли. Переменив галс, они поднялись к северу и 19 июля добрались до полуострова Адмиралтейства. До 4 августа дальнейший путь преграждали тяжелые льды, но 6 августа кораблю удалось обогнуть мыс Нассау. После многих приключений, о которых мы не будем рассказывать, Баренц достиг Больших Оранских островов. Затем он начал спускаться вдоль восточного берега Новой Земли и, теснимый льдами, 26 августа бросил якорь в обширной бухте. «В этой ледяной гавани, — пишет Геррит Де Фер, — нам пришлось провести всю холодную зиму в большой нужде, в страданиях и тоске».«30 августа, — читаем мы в том же дневнике, — ледяные глыбы опять стали нагромождаться одна на другую в направлении к кораблю. Дул сильный ветер с северо-запада и шел густой снег. Корабль был совершенно окружен и сжат льдом; все около него стало трещать, и казалось, что он разламывается на сто частей; это было ужасно и видеть и слышать; волосы становились дыбом при столь страшном зрелище. В этот опасный момент, когда льдины, до тех пор крепко сжимавшие корабль с обеих сторон, пробились под него, судно вытолкнуло вверх, как будто железным орудием».
Вскоре корабль стал так трещать, что благоразумие подсказывало как можно скорее выгрузить все припасы, паруса, порох, пули, мушкеты и другие необходимые вещи; затем голландцы разбили на берегу палатку, чтобы укрыться от снега и нападения медведей. Несколько матросов, отойдя на две-три мили от берега, увидели речку с пресной водой и возле нее следы северных оленей.
Постепенно вся бухта наполнилась громадными, громоздившимися друг на друга ледяными глыбами. Голландцы оказались накрепко запертыми в ледяной гавани и стали готовиться к зимовке. «Мы пришли к заключению, что надо защищаться от холода и диких зверей, построить дом и жить в нем с возможными удобствами, а в остальном довериться судьбе». К счастью, путешественники нашли на берегу много выброшенного водой леса, принесенного, без сомнения, течением из Сибири; деревьев было столько, что их хватило не только для постройки жилища, но и на топливо до конца зимы.
Никогда еще до Баренца европейцы не зимовали в таких высоких широтах, среди мрака и холода, на берегу застывшего, неподвижного моря, которое, по неверному выражению Тацита [194] , образует «пояс мира» и где «слышен шум восходящего солнца».
Готовясь к зимовке на Новой Земле, голландцы не могли предвидеть тех страшных испытаний, какие ждали их впереди. Впрочем, все семнадцать человек вынесли выпавшие на их долю горести с изумительным терпением и мужеством, без всякого ропота, без малейшей попытки к возмущению. Поведение этих доблестных мореходов, не ведавших, что сулило им будущее, и до последней минуты не терявших надежды на спасение, навсегда останется высшим примером героизма для всех моряков. Благодаря искусству, знаниям и предусмотрительности Виллема Баренца голландцы в конце концов выбрались с Новой Земли, из ледяной могилы, и вновь увидели берега своего отечества!
[194] Тацит Корнелий — знаменитый римский историк (точные даты его рождения и смерти неизвестны, приблизительно 55 — 117 гг. н. э.). Из географических работ Тацита наиболее известно сочинение «Германия», очерк жизни и быта германских племен.
Зимовщикам постоянно приходилось сталкиваться на Новой Земле с белыми медведями, в одиночку и группами подходившими к самому их жилью. Убивая зверей, они ограничивались только тем, что сдирали с них шкуры, но брезгали употреблять в пищу медвежье мясо, считая его поганым или нездоровым. Это было большой ошибкой. Медвежатина значительно улучшила бы скудный рацион, дала бы возможность отказаться от солонины и уберечься на более длительное время от цинги.
Но не будем опережать события и постараемся следовать за бесхитростным рассказом Геррита Де Фера.
«22 сентября умер корабельный плотник и был погребен в расщелине горы, так как из-за сильного мороза земля не поддавалась заступу. Следующие дни были употреблены на переноску леса для постройки дома». Для того чтобы его перекрыть, надо было разобрать носовые и кормовые помещения корабля; дом был готов 2 октября, и вместо квашни в нем поставили глыбу заледеневшего снега. Тридцать первого числа поднялся сильный ветер с северо-запада; море полностью раскрылось, не было и следа льдов, и так далеко, куда только хватал взгляд. «Но мы оставались в плену, на льдине, и корабль был на два или три фута приподнят надо льдом, и мы не могли подумать ни о чем другом, как только о том, что вода в море промерзла до дна, хотя глубина составляла три с половиной сажени».