История Византии
Шрифт:
В этой купальне император лежал каждый день по нескольку часов, пытаясь хоть как-то облегчить постоянную боль. Как-то осенью 1054 г., когда уже холодало, он пробыл там слишком долго — результатом стал плеврит. Константин протянул до следующего года; 11 января 1055 г. он умер.
18
Манцикерт (1055–1081)
Константин IX умер вдовцом. Зоя упокоилась еще в 1050 г.; как ни удивительно, ее уход поверг его в глубокую печаль. Конечно, Константин многим был ей обязан: не только своей короной, но и супружеским статусом его любовницы. Однако многим его скорбь казалась преувеличенной.
Поскольку у Константина не было законных наследников, корона вновь перешла к Феодоре. До сих пор ее положение императрицы было в значительной степени формальным; теперь же, отказавшись в очередной раз выйти замуж, она решила править от собственного имени и на полном
Эта проблема была все еще не решена, когда в последние дни августа 1056 г. стало ясно, что конец Феодоры близок. Жарко споря, ее советники стали выбирать кандидатуру преемника, которую следует представить императрице для утверждения. В итоге их выбор пал на пожилого патрикия по имени Михаил Вринга, имевшего чин стратиотика — государственного чиновника, ведавшего снабжением армии. Пселл презрительно замечает, что «он был в гораздо меньшей степени способен управлять, чем быть управляемым другими», но приближенные к трону сановники находили это явным преимуществом. К тому времени старая императрица находилась почти при смерти. Она не могла уже говорить, но при представлении ей Михаила Феодора кивнула в знак согласия, как утверждали ее близкие. Через несколько часов она была уже мертва, и Михаил VI Стратиотик встал во главе империи.
Михаил по боковой линии приходился потомком Иосифу Вринге, первому министру при Романе II, но, увы, явил слишком мало политической проницательности и сообразительности, характерных для его предка. Правителю в Византии середины XI в. следовало прежде всего поддерживать политическое равновесие между государственной администрацией и военной аристократией. Михаил же потворствовал первой и стремился всячески досадить второй.
Весной 1057 г., во время ежегодно проводившейся на Страстную неделю церемонии, в ходе которой император традиционно раздавал щедрые дары, все сенаторы наряду с госчиновниками верхнего звена, к своему удивлению, получили огромные премии и повышение по службе — некоторые поднялись на две-три ступени. Затем пришла очередь армии, но, вместо того чтобы похвалить ведущих военачальников, самоотверженно продолжавших дело своих предшественников, василевс обрушил на главнокомандующего Исаака Комнина поток брани, обвинив его в том, что не выказывает никаких лидерских качеств; что по причине его бездарного руководства едва не была потеряна Антиохия; что довел армию до разложения. Помимо всего ему было предъявлено обвинение в присвоении общественных денег.
Эти безосновательные нападки, по-видимому, явились лишь результатом уязвленного самолюбия. Сорок лет терпел Михаил пренебрежительное отношение военной аристократии к своей персоне — теперь же наконец, как он полагал, настал его час. Но именно эти беспочвенные оскорбления переполнили чашу терпения военачальников, которым поперек горла было правительство бюрократов, думающих только о своем кошельке, в то время как армия находилась в положении бедной родственницы, а враги империи наступали со всех сторон. Военные решили, что пришло время положить конец веренице ни на что не годных императоров, престарелых императриц и бесполых евнухов, которые манипулировали армией, и вернуться к фигуре императора в древнеримском смысле этого слова [67] , императора-полководца, который лично повел бы свое войско к победе. Очевидной кандидатурой являлся Исаак Комнин, но он отказался от сделанного ему предложения и удалился в свое поместье в Пафлагонии. Однако его коллеги остались в столице зондировать почву и вскоре обнаружили, что у них появился неожиданный союзник — патриарх Михаил Кируларий, который тайным образом открыл заговорщикам врата собора Св. Софии.
67
В доимперский период римской истории основным значением слова «император» было «полководец, главнокомандующий».
Той же ночью в великом соборе, в обстановке полной темноты, высшие военачальники Византии занялись обсуждением будущего империи; вскоре они пришли к единодушному мнению, что Михаила Стратиотика следует низложить, а Исаак Комнин является единственной возможной кандидатурой на верховный государственный пост. 8 июня 1057 г. Исаак Комнин, находившийся в своем пафлагонском поместье, наконец согласился на то, чтобы его провозгласили императором.
Военные действия, которые он начал, трудно было назвать просто мятежом — развернулась полномасштабная гражданская война. На стороне Комнина
выступила вся азиатская армия при поддержке значительного количества византийцев, представлявших все социальные классы и профессии.Что до Михаила, то он ни о чем не подозревал, пока не получил сообщение, что солдаты провозгласили Исаака Комнина императором. Тогда василевс собрал европейскую армию, пополненную теми немногими азиатскими отрядами, которые сохраняли ему верность. Командование войсками было поручено Феодору, доместику схол, и — довольно любопытный выбор — представителю болгарского княжеского рода, магистру Аарону, зятю Исаака Комнина.
Прибыв в Константинополь в начале августа, Феодор и Аарон переправились на азиатский берег и определили свою штаб-квартиру в Никомедии, что стало тяжелой ошибкой. Продолжи они путь на Никею, и у Исаака остался бы только один подступ к ее громадным стенам — через Мраморное море, однако в его распоряжении не имелось судов и завладеть городом ему было бы очень затруднительно. А так, в отсутствие в Никее армейских соединений, город сдался Исааку без борьбы. Обе армии разбили лагеря между двумя городами и стояли без активных действий в течение нескольких недель, но 20 августа завязалось сражение. Тяжелые потери понесли обе стороны, но в конце концов разгромленная армия Михаила в полном беспорядке бежала в Константинополь.
Старому императору не оставалось ничего иного, кроме как начать переговоры. Один-два дня спустя делегация, которую возглавил Михаил Пселл, направилась в расположение лагеря Исаака. Предложение императора было достаточно простым: Исаак спокойно прибывает в Константинополь, где его коронуют как кесаря, и автоматически сменит на троне Михаила после его смерти.
Пселл так описывает прием, который происходил 25 августа:
«Исаак сидел на позолоченном кресле, стоявшем на высоком помосте. Великолепная мантия придавала ему величественный вид; рассеянный взгляд указывал на то, что Исаак погружен в глубочайшие раздумья… Его окружало множество воинов. Там были итальянцы и скифы с Тавра, люди устрашающего обличья в чужеземных одеяниях, свирепо глядящие вкруг себя. У некоторых были выщипаны брови. Некоторые воины имели боевую раскраску… Наконец были бойцы, вооруженные длинными копьями с секирами на плечах».
Какой бы тревожный характер ни носила эта встреча, состоявшаяся беседа оказалась успешной. Исаак заявил, что вполне удовольствуется титулом кесаря на некоторых необременительных для противоположной стороны условиях. Однако тем же вечером из столицы пришло новое известие: государственный переворот, подстрекателем которого выступил патриарх привел к низложению Михаила и вынудил его искать убежища в соборе Св. Софии.
1 сентября 1057 г. в сопровождении тысяч константинопольцев, переправившихся через Мраморное море, чтобы приветствовать нового правителя, Исаак I Комнин с триумфом вошел в столицу. Михаил VI Стратиотик смог насладиться только одним годом власти. К чести его преемника, Михаил не подвергся ни ослеплению, ни изгнанию. Хватило одного только отречения. Вскоре он умер на правах простого гражданина.
Исаак Комнин взошел на трон Византии, имея только одну сформулированную цель: вернуть империи величие, которое она знала полвека назад. Пселл говорит, что Исаак приступил к работе в тот же вечер, когда вошел во дворец, даже не приняв ванну и не переменив одежду. Он взялся за полномасштабную военную реформу и осуществлял ее с военной целеустремленностью и результативностью. Исаак достаточно быстро навел жесткий порядок в войсках и добился того, чтобы армия вновь стала получать должную финансовую поддержку. Необходимые для этого средства он получил, инициировав программу крупномасштабных земельных конфискаций. Обширные земельные наделы, в недавнее время предоставлявшиеся разного рода фаворитам и приспособленцам, были отобраны без выплаты компенсации.
Но, попытавшись предпринять акции, направленные против церковной собственности, Исаак встретился с куда большими трудностями. К этому времени Михаил Кируларий был уже почти столь же могущественной фигурой, что и сам василевс. А по популярности Михаил даже превосходил последнего. Будучи в значительной степени причастным к низвержению Михаила VI, патриарх ожидал соответствующего признания от императора. Исаак, вполне готовый идти на уступки там, где не имелось прямой угрозы имперским интересам, охотно передал Михаилу управление собором Св. Софии — который до того находился под юрисдикцией государства — и обещал не посягать на патриаршую церковную вотчину. Михаил Кируларий принял на себя такие же обязательства в отношении секулярных дел. Трудность заключалась в том, чтобы точно определить, где проходит водораздел между светской и церковной вотчинами. Тут патриарх имел собственные, очень четкие представления, и, формулируя их, он не постеснялся пригрозить Исааку низложением.