История всемирной литературы Т.5

Внимание отдельных деятелей к литовскому языку сочеталось с изучением литовского устного поэтического творчества. От фольклора как источника лексических иллюстраций постепенно подошли к фольклору как искусству, преодолевая господствовавшее в XVIII в. пренебрежительное отношение к устному народному творчеству вообще и к литовскому в частности. В «Суждениях о литовском языке» П. Руйгиса впервые были опубликованы три литовские народные песни, признанные в других странах. «Какое наивное остроумие! Какая очаровательная простота!» — писал Лессинг в 1759 г. и приводил переводы двух этих песен. Гердер в 1779 г. опубликовал переводы уже восьми литовских песен. Одна из них — «Не раз я матушке твердила» — привлекла внимание Гете, включившего ее целиком в свой зингшпиль (пьесу с пением) «Рыбачка» (1782).

Уже в религиозных сочинениях, особенно в молитвах и духовных песнях о стихийных бедствиях, изображается не только природа, но и реалии народной жизни. В поэзии все чаще встречаются светские мотивы, И. Шульц перевел на литовский язык десять басен Эзопа. Это была первая книга светского содержания («Басни Эзопа», 1706). К. Милкус оставил вольные переводы басен Геллерта. В своей небольшой поэме «Пилкайнис» (примерно 80-е годы) К. Милкус осуждал набеги крестоносцев на Литву, говорил о роли литовского народа в разгроме врага и о его трудолюбии. Поэма отличается композиционной стройностью, яркими развернутыми сравнениями и параллелями.

ДОНЕЛАЙТИС

Усилия по развитию литовского литературного языка, обращение к народному языку, все возрастающий интерес к ценности фольклора, кристаллизация светской поэзии как самостоятельной области художественного творчества — все эти существенные тенденции, временно сдержавшие ассимиляционные процессы в Восточной Пруссии, создали благоприятную почву для творчества крупнейшего литовского поэта XVIII в. Кристионаса Донелайтиса (1714—1780).

Донелайтис родился в семье небогатого литовского крестьянина Восточной Пруссии. В 1736—1740 гг. в Кенигсберге он изучал теологию, иностранные языки, античную литературу. Сначала он работал сельским учителем, затем стал пастором.

Ряд стихотворных посланий Донелайтиса к друзьям написан на немецком языке. Его первые произведения на литовском языке — это басни, из которых до нас дошли только шесть. Некоторые мотивы басен Донелайтиса восходят к Эзопу. Определенное воздействие на него оказали и дидактические басни Геллерта. Басни Донелайтиса свидетельствуют о творческой эволюции их автора. Если в баснях «Рыжка на ярмарке» и «Басня о навозном жуке» поэт еще довольно абстрактно рассуждает о человеке вообще, то басни «Пес-голован» и «Волк-судья» социально более конкретны: раскрывают пристрастность суда, тяжелую долю простых людей. А в басне «Пиршество лисицы и журавля» автор говорит о том, «что в барских усадьбах творится. Мягким пушистым хвостом там гладят раны сиротам, а бедняка обирает злодей втихомолку» (все переводы текстов Донелайтиса — Д. Бродского). В басне «Дуб самохвал» сломанный бурей дуб вызывает представление о феодале, который «вовсю бедняков прижимает и беззащитных сирот ногой пинает с презреньем», а уцелевшая от бури тростинка олицетворяет всеми помыкаемого крестьянина.

Творческие поиски поэта видны и в области формы басен. В некоторых случаях он отказался от развернутой морали и обратился к древнеклассической афористической концовке. Басни Донелайтиса сатиричны, они отличаются реалистичностью бытовых деталей, грубоватым крестьянским юмором, народным языком.

Главное произведение Донелайтиса — поэма «Времена года». Над ней поэт работал, по-видимому, на протяжении целого десятилетия (1765—1775), постепенно ее расширяя. Один из двух уцелевших фрагментов, полностью не вошедших в поэму, — «Сказ Причкуса о литовской свадьбе» — часто публикуется как самостоятельное произведение. Окончательный вариант поэмы, насчитывающей почти 3000 строк, состоит из четырех частей: «Радости весны», «Летние труды», «Блага осени» и «Зимние заботы».

По тематике, по просветительской направленности и характеру дидактически-моральных поучений поэма Донелайтиса связана с традицией описательной поэзии XVIII в. (Дж. Томсон, Ж. Сен-Ламбер, Э. Х. Клейст и др.). Однако в поэме заметны и яркие новаторские черты, свидетельствующие о самобытности зарождающейся национальной литературы.

Новаторским явилось в поэме «Времена года» изображение феодального поместья глазами крестьянина-труженика. Поместье предстает как непримиримый антипод деревни, а помещик (амтман, амтсрат) и крепостной крестьянин (бурас) противостоят как враждебные друг другу социальные силы. Бурасы называют амтмана Каспараса «злодеем окаянным», «колючим терновником» и т. п. В поэме изображен амтман волости Вижлаукис (букв. — лапотное поле) — скряга, лицемер и мучитель, от побоев которого умирает один из главных героев «Времен года» — сельский староста (солтыс) Причкус. Как бы для контраста представлен в поэме «добрый» амтсрат, в изображении которого явно чувствуется юмористический подтекст — «он умер в прошлом». Автор раскрывает и моральное разложение в среде поместного дворянства (например, эпизод с паном-самоубийцей). Во «Временах года» показана местная прусская машина управления: советники, полицейские-вахмистры, смотрители и др.

Композиционно-сюжетную основу поэмы составляют картины жизни, труда, быта, обычаев бурасов. Особенно ярко нарисован сельский солтыс Причкус, постоянно колеблющийся между угождением управляющим и симпатией к своим сельчанам. Индивидуальными чертами наделены и другие бурасы: Энскис, преисполненный живого, бойкого юмора; Кризас, жалующийся на непослушание батраков; Слункюс, с его оправдывающей лень философией, Пеледа и Плаучюнас, ставшие пьяницами, и т. д. Все они показаны не в идиллической, а в реальной, типичной для того времени среде. В поэме с большим мастерством раскрыт социальный быт крепостной деревни — подневольный труд, нищета, насилие. От непосильной работы у бураса «пот ручьем по спине натуженной льется», а когда «проклятое брюхо, глядишь, докучать начинает», оказывается, что «в его узелке лишь корки да сыр пересохший». Работяга «нагрызает черствую корку», а потом, побежав «к зацветшей луже... лежа ничком, задыхаясь, глотает воду, где шевелятся жуки, где скачут лягушки и жабы». Бурасы вынуждены лицемерить, увиливать от барщины, воровать господский лес, чтобы тайно продать его и уплатить налоги. Разорившийся бурас Дочис, которого судят за отстрел ворон для пропитания и за поджог сарая, уже открыто бросает обвинение феодалам:

Вы, господа, по правде, крестьян вконец уходили,

Скоро останется нам за крыс да сов приниматься.

Донелайтис отстаивает самостоятельность и национальное достоинство литовцев. Но поэту чужда и местная ограниченность. Он поощряет бурасов учиться у немцев трудолюбию, экономности, хозяйственности: «Вот и с орехами нынче великий срам получился: немки — те ухитрились собрать их целые бочки...». Набирать силы, впитывая в себя все положительное, и упорно сопротивляться ассимиляции и губительным моральным влияниям — такую задачу выдвигает поэт перед читателем.

Идейной направленностью и достоверностью изображения жизни трудового народа «Времена года» Донелайтиса напоминают «Деревню» (1783) английского поэта Дж. Крэбба, только последний заканчивает свое произведение риторическим панегириком вельможе, а литовский поэт — благословляет весь прожитый год. Как во всей описательной поэзии XVIII в., так и в поэзии Донелайтиса немало дидактики, которая носит просветительский характер. Но хозяйственно-бытовые советы, нравоучения Донелайтис пропускает через психологию и понимание бурасов. Даже дидактика пасторско-религиозного толка во «Временах года» органически сливается с житейскими размышлениями действующих лиц. В этом отношении многозначительна сама позиция автора-просветителя. Если в описательной поэзии автор, от лица которого ведется повествование, обычно являлся сторонним наблюдателем жизни простого народа, то Донелайтис связан с ним кровными узами. Характерны для поэмы такие авторские строки, как «Мы, бурасы...», «Мы ведь знаем, небось, как на барщине мается бурас...» и т. д. Позиция автора позволяет взглянуть на вещи по-иному, как бы изнутри.

Своеобразен и сочный бытовой, этнографический колорит, придающий поэме Донелайтиса большую познавательную и художественную ценность. Красочное и вместе с тем этнографически точное описание свадьбы бурасов составляет основу третьей части поэмы («Блага осени»). Работа бурасов, их пища, собрания (кривуле), обычаи (например, угощение по окончании совместных работ), народная медицина — все это говорит о глубоком знании автором народного быта.

Традиционную абстрактную идиллию крестьянского быта поэт заменяет конкретным образом, основанным на народном мировосприятии действительности. Изображая, например, осень в деревне, он замечает, как «оси визжат и скрипят... и колеса вертятся натужно», как они «вязнут по втулку в грязище... и копья взметают высоко». С жизнью природы тесно связана жизнь простых людей, чьи «сапожищи и лапти хлебают студеную воду, липкую грязь на дорогах меся, как тесто крутое». Цикл времен года, а также и человеческая жизнь, по Донелайтису, целиком зависят от солнца, которое весной «мир будит», летом «в небе на самой середине играет, стоя недвижно», а к осени — «удаляясь от нас неуклонно, наши края покидает». Солнце — это могучее сердце природы — диктует свой ритм всему живому на земле. Так, «осень и следом зима нам, дедам, венки из седин возложили на темя». В таких параллелях и в их подтексте переданы философские раздумья поэта над движением природы и человеческой жизни.

Литературный стиль поэмы Донелайтиса — новое явление в литовской литературе. В ней широко использованы разные виды комизма: юмор, ирония, сатира, направленные не только против помещиков, но подчас и против бурасов. Существенную роль во «Временах года» играет гипербола, заостряющая ситуацию или вскрывающая комический подтекст. Новаторское введение сатиры в поэму означало смелую ломку литературных канонов эпохи. Это было связано с народностью общественной позиции поэта, с его реалистическим мироощущением.