История Зеербургского подполья

Тем не менее, что-то меня тревожило.

Коллега, заметив это, поскучнел. Наверняка подумал, что мне что-то не понравилось. Только вот нет сейчас в этом месте категорий "нравится - не нравится". Тут не эмоции, тут безопасность... Но ведь что-то действительно грызет...

– Ну и что?
– не желая тратить нервы на неизвестность спросил коллега.
– Как вам?

Так вот сразу и не ответишь. Вроде все ничего, но что-то не так... А вот что? Какая-то заноза в мозгу сидит, и ощущение неудобства не проходит.

– Неплохо, - наконец выдавил я из себя.
– Все очень естественно, но мне все время кажется, что не хватает какого-то пустяка.

Все еще не в состоянии сформулировать, что меня гложет, я продолжил разглядывать окрестности. Вроде бы все верно: и кусты по месту и в сезон - цветущие, и животные явно местные, ни попугаев, ни кенгуру, а то бывали случаи... И тени в нужную сторону падают. А то тоже бывало...

Над нашими головами пролетела белка. Ветка сосны качнулась, принимая на себя вес зверька. Вниз посыпалась труха и сосновые иголки. Вот тут меня и пробило.

– Звук! Джексон, черт вас возьми, где звук?

Мой коллега переменился в лице. Судорожным движением он нажал несколько кнопок на пульте и лес, наконец, зазвучал. Заскрипела тихонько ветка сосны, зашумел ветер, принеся с собой птичье чириканье. Заноза ушла. Я эмоционально тряхнул кулаком, показывая, что с ним за это следует сделать.

– Где это снято?

– Под Сан-Элано. Растительность эндемична.

– Программа старая?

Старую программу Президентская Безопасность могла бы и отследить.

– Нет.

Наверху стремительно собирались тучи. Ветер завыл, раскачивая кроны деревьев. Ступор, в который впал проштрафившийся коллега, меня не устраивал и я слегка раздраженно спросил:

– И что там дальше?

Мой визави продолжал молчать, хотя на лице отчетливо читалось желание сказать что-нибудь в свое оправдание. Но он не решился. Только махнул рукой в затягивающееся тучами небо.

– Все пойдет в соответствии с имеющимся для этого участка прогнозом погоды, а потом будет ночь...

Что говорить - с погодой повезло.

Горизонт затягивало марево - пыль висела в воздухе и сквозь ее облака едва-едва просматривались заросли на недалеких холмах и небольшие рощи. Все, что было перед глазами, возбуждало чувство заброшенности и связанной с этим таинственности.

– Идеальное место, не правда ли?
– наконец спросил Джексон

– Его долго выбирали, - уклончиво ответил я.
– Имелись и недовольные...

– Ничего. Когда все кончится, недовольных не будет.

– Это точно. Все попадут в Историю...

Джексон осклабился.

– Я-то уж наверняка. В спецфайл Министерства Безопасности.

Я снисходительно улыбнулся. Я знал больше, чем имел право рассказать.

– О нас напишут не только в протоколах Министерства Безопасности, а в настоящих книгах...

– Потомки злопамятны, - серьезно отозвался Джексон.
– Так что ничего хорошего от них в этом плане я не жду. По крайней мере, для себя.

– Я думаю, что вы ошибаетесь, плохо думая о потомках. Нас будут помнить. Хотите знать, что напишут о вас?

Вопрос подразумевал ответ. Джексон кивнул.

– Вы войдете в школьные учебники мелким шрифтом, примерно в таком контексте: "Техническим персоналом, обслуживавшим 17 конференцию "Общества защиты демократии насилием" руководил Джек Пиллар.

– А вы?

Я пожал плечами. Скорее всего, меня удостоят более крупного шрифта, но говорить о своих амбициях сейчас не хотелось. Вместо ответа я посмотрел на часы. Самолет опаздывал, и это пожатие относилось больше к тому недоумению, которое я начинал испытывать, чем к вопросу Джексона.

– Я буду рядом с вами...

Уловив моё раздражение, Джексон сказал.

– Опаздывают...

– Задерживаются...

Горизонт вокруг нас уже плотно затянули облака. Сквозь пыль изредка посверкивали молнии. Прогноз погоды не обманул.

– Может быть локатор?

– Бесполезно. Там же спецсамолет.

Джексон покивал сдержанно. Сколько таких, невидимых для радаров, аэропланов имела организация, он не знал. Точнее до сего момента он не знал, что они вообще существуют - машины, не фиксируемые радарами, а вот, поди ж ты... Собственно ничего удивительного в такой вот степени секретности не было. В самолете летели не просто люди, а легенды подполья. Те, кто сделал целью своей жизни борьбу с диктатурой военных больше двух десятков лет назад. Люди, фотокарточки которых наверняка хранились в сейфах Министерства Безопасности, но которых видел далеко не каждый член Общества.

Самолет появился внезапно, словно выпрыгнул из низкой облачности. Едва слышно жужжа, машина зависла в воздухе. С облегчением я махнул рукой пилоту, показывая, где садится. Едва колеса аппарата коснулись земли, как заработала видеопластическая установка. Машина почти целиком спряталась в кустах, на поляне остался торчать только хвост. Поманипулировав ручками Пиллар закрыл и его группой деревьев. Теперь даже если за этим куском земли следил какой-нибудь спутник, то ничего интересного он передать своим хозяевам не мог. Кто их считает все эти рощи и рощицы? Лес - он и есть лес.

– Включить обзор в оптическом и инфракрасном диапазонах... Задействовать систему охраны периметра...

Делегаты прошли к небольшому холму, занимавшему центр композиции созданной техниками.

Холм, как и все вокруг, был иллюзией. Внутри него отстроили небольшое здание, собранное на легком каркасе, а за стенами - несколько рядов стульев и казенного вида кафедра.

Я уселся позади и смотрел, как входящие легенды террора рассаживаются по местам.

Все это заняло не больше 10-ти минут, и вот когда шум сдвигаемых стульев затих на трибуну вышел уже знакомый мне руководитель Службы Безопасности Общества и представился.

– Служба Безопасности. Прошу подтверждения полномочий.

Когда формальности закончились, выбранный Председатель объявил о начале конференции.

– Друзья! Время наше коротко, и потому дорого. Серьезность решений, которые мы собираемся сегодня принять или отвергнуть так же побуждает нас действовать быстро....

Собрание мрачно и недоверчиво слушало. Все тут знали цену времени.

Мои глаза перебегали с одного лица на другое. Кое-кого я знал, но большая часть собравшихся представлялись мне обычными людьми, что лишний раз доказывало, что глаза самые большие обманщики.