История Жанны

– Рассказываю по порядку. Слушать и не перебивать. Вопросы потом. Ясно?

Он обвел всех суровым взглядом. Все молчали.

– Завтра Робер выходит в море. И сегодня его родственники организовали по этому случаю небольшое застолье. Он пригласил меня, и я пришел сразу, как освободился. К моему приходу большая часть гостей уже основательно набралась. Все говорили одновременно, и никто никого не слушал. Я подсел к краю стола. Рядом со мной сидел какой-то человек. Я так и не понял, кто он такой. Похоже, писарь, а может, и секретарь у окружного прокурора. Он уже окончательно напился и разговаривал сам с собой, сперва тихо, затем все громче, – тут Жером потер лоб, и я обратила внимание, как трясется его рука. – Поначалу я к нему не прислушивался. Он что-то плел про тяжкий труд и нищенскую оплату. Я насторожился, лишь когда он упомянул маркиза де Ла Руэри. Но когда он назвал твое имя, я его чуть не прибил.

Жером сглотнул подступивший комок. Я стояла, не дыша.

– Из его слов я понял, что раскрыт контрреволюционный заговор, в котором замешан маркиз. А, может, маркиз возглавляет этот заговор, я не понял. Так вот, на днях был подписан приказ об аресте маркиза и его сообщников, и теперь их разыскивают. А сегодня эта канцелярская крыса получила новые указания и собственноручно написала еще один приказ. О твоем аресте, Жанна! Я не представляю, что могло произойти!

– Зато я представляю, – у меня подкашивались ноги, пришлось опуститься в кресло. – Я сегодня встретилась с крестным. В порту.

– Господи, зачем ты это сделала?

Жером почти кричал. Я тоже повысила голос.

– Я случайно! Мы столкнулись в толпе. Мы даже не поговорили толком!

– Что он сказал?

– Да ничего не сказал! Сказал, что мне опасно находиться с ним рядом, и тут же исчез.

– Все ясно. За ним наверняка следили. А, увидев, как ты с ним говоришь, решили, что ты его сообщница.

– Что за вздор! Ну, какой из меня заговорщик!

– Да я знаю, что никакой! И Пишо это знает. Но это не помешает ему отправить тебя на эшафот!

– Пишо? При чем здесь Пишо?

– Вы что, ничего не знаете? Гражданин Пишо теперь служит делу революции. Он окружной прокурор.

Я почувствовала, как чья-то липкая и холодная рука сжала мое сердце. Да, это удобный повод поквитаться со мной за прошлые унижения.

Господи, что же мне теперь делать?

– Жанна, – отец произнес это тихо и совершенно спокойно. – Ты должна уехать. И немедленно.

– Уехать? Папа, о чем ты говоришь? Куда уехать?

– Жером, когда «Креол» выходит в море?

– Да, крестный, я тоже об этом подумал и договорился с Робером. Он отплывает завтра в полдень и заберет с собой Жанну. Ночью к двум часам он пришлет за ней шлюпку.

– И куда же я с ним поплыву? В Индийский океан?

– Нет, на остров Джерси. Он доставит тебя и Катрин на Джерси. А потом вы поедете в Англию к тете Софии.

Катрин даже не пискнула. А я так просто потеряла дар речи. В ушах у меня звенело. Все вокруг шумели, что-то обсуждали, Матильда рыдала. Вот так в одну минуту за меня сделали выбор. Я почувствовала, что буквально закипаю, и закричала:

– Я никуда не поеду! Слышите? Не по-е-ду!!!

Мгновенно установилась полная тишина, прерываемая только всхлипываниями Матильды.

– Я ни в чем не виновата! А уехать – значит признать свою вину. Даже если меня и арестуют, то сразу освободят, поскольку у них нет никаких доказательств.

– Девочка моя, не будь такой наивной! Кому в наше время нужны доказательства? – отец говорил со мной, как с маленьким ребенком, ласково и терпеливо.

Привычный мир рушился. Мои глупые надежды на то, что буря обойдет нас стороной, что мы переждем ее, перетерпим, пошли прахом. И что самое ужасное, в глубине души я знала, что у меня нет другого выхода, кроме как бежать. Если меня арестуют, то живой я уже не выберусь. Революция беспощадно расправлялась не только с врагами, но и с подозреваемыми. А стараниями нового окружного прокурора я очень быстро из подозреваемой превращусь в обвиняемую.

– Но я не могу тебя оставить! Ты должен поехать со мной! Я тебя не брошу!

– Жанна, ты не должна обо мне беспокоиться. Даже Пишо не придет в голову обвинить беспомощного калеку в контрреволюционных происках. Со мной все будет в порядке. Не трать время на споры. Тебе нужно собираться.

– Но папа…

– Жанна, не вынуждай меня применить силу!

Я не верила своим ушам.

– Что?! Что ты хочешь сказать?

– Только то, что, если ты не прекратишь упрямиться, на корабль тебя доставят связанной.

Я расхохоталась, не веря, что он говорит это всерьез. Но смех мой быстро оборвался, как только я взглянула ему в глаза, а потом перевела взгляд на Жерома и Гастона, стоявших рядом. У всех троих было совершенно одинаковое выражение лица. И я поняла, что чувствует кролик перед удавом.

* * *

Времени на сборы почти не оставалось. По счастью, собирать было особо нечего. Так, немного одежды, пара книг, мамины украшения. Укладывая вещи в дорожный кофр, я не верила в реальность происходящего.

Этого просто не может быть! Это не может происходить со мной! Господи, куда я еду? Зачем? Надолго ли?

Мне страшно хотелось кричать, топать ногами, что-нибудь сломать или разбить. Но внешне я оставалась спокойной и сосредоточенной. Я не могла себе позволить даже заплакать. Не сейчас. Не здесь. Еще будет время. Я понимала, что не мне одной тяжело, и не хотела делать предстоящее расставание еще более мучительным.

Наконец, вещи были уложены. Матильда, не доверяя корабельной кухне, собрала нам перекусить в дорогу. Думаю, хватило бы до Индийского океана.

Наступила страшная минута. Я опустилась на колени перед отцом, и он прижал меня к себе. Я не могла говорить.

– Девочка моя любимая, запомни и постоянно повторяй про себя – это ненадолго! Просто надо немножко потерпеть. Очень скоро все переменится. И мы снова будем вместе. Я обещаю тебе!

Я не заплакала. Даже улыбнулась, целуя его на прощанье.

Я не плакала, когда мы прощались с Матильдой и Альфонсом. И пока шла к берегу. И потом, когда обнимала Гастона и Жерома.

Самое ужасное, что я вообще не могла плакать. Сердце рыдало и обливалось кровью, а глаза оставались сухими. Внутри меня как будто что-то умерло. Я постоянно думала об отце, о доме. И еще о крестном. Я убеждала себя, что его не могут арестовать. Он не дастся. Он такой умный, осторожный. Такой опытный солдат. Его не найдут. Он останется на свободе.

Все происходило как во сне. Я механически двигалась, отвечала на вопросы и даже что-то спрашивала сама, но так, как будто это не я, а кто-то другой. Я словно впала в спячку.

Ночь выдалась ветреная и темная. Приближалось новолуние. Под прикрытием темноты и в полной тишине мы поднялись на борт «Креола» и просидели в каюте до самого отплытия.

Ровно в полдень «Креол», никем не задерживаемый, вышел в море.

А утром следующего дня меня принял лорд Уолдгрейв, губернатор острова Джерси.