Истребители. Трилогия

– Ой, да иди ты, у меня и так уши опухли за последние полчаса выслушивать одно и тоже.

Глядя на смеющегося особиста, я попросил у него:

– Слушай, ты заходи ко мне, скучно тут, а так хоть поболтаем.

– Ладно, зайду. Вопросы? Э-э-э… Просьбы?

– Есть одна. Мне квартиру дали, там на ордере адрес, не подскажешь где это? – ткнул я пальцем в тумбочку. Спрашивал я у него не просто так, сержант, как и я был московичем, и знал город на отлично. Я же путался в некоторых моментах: названия улиц другие, районы, которых я помнил, не существуют. Тяжело было ориентироваться.

Путилин достал ордер – случайно смахнув на пол пустые коробочки из-под наград – и быстро прочитал его. После чего удивленно посмотрел на меня.

– Однако, – только и сказал он.

– Что? Совсем плохо? Общага? – запаниковал я.

– Плохо?! Ты что, не читал?

– Нет.

– Хм, у тебя трехкомнатная квартира на четвертом этаже в доме Авиаторов. Квартира пятнадцатая.

– Что за дом?

– Дом Авиаторов… Я честно говоря мало что о нем знаю. Дом построен два года назад, пятиэтажный, двухподъездный. Там живут выдающиеся летчики или их родственники. Кстати генерал Жигарев тоже там живет. Дом находится в двух шагах от Красной площади.

– Значит хороший дом?

– Даже очень. Серьезная награда, поверь мне, – уверенно сказал сержант.

– Хорошо. Когда на ноги встану, надо будет озаботится обстановкой.

– На ноги? Это когда еще будет?

– Через три недели. Мне Елена Степановна сказала, что можно будет потихоньку начинать ходить.

– Вот там и посмотрим, а пока отдыхай.

– Какой отдых? Ужин скоро. Саш, мне новая тетрадка нужна, есть что записать пока помню.

– Хорошо, сейчас принесу, – кивнул Путилин и убрав ордер и коробочки из-под наград на место, направился к двери.

«Да что же это такое? Достали уже!» – думал я, провожая еще одного посетителя. До вечера меня успели посетить десяток людей, от которых я получил поздравления и уверения в дружбе. И как только они через особиста проскакивают? Более чем уверен, что это только малая часть айсберга посетителей. Остальные просто не смогли прорваться через тандем главврача и госпитального особиста.

Третьим посетителем был Микоян, отец Степки, вот с ним как это ни странно, я с интересом побеседовал, и когда он уходил искренне приглашал посетить меня еще раз. Неординарный человек. Он без настойчивости, но уверенно пригласил меня к себе на обед, познакомиться не только со Степаном, но и с остальной семьей. Я принял его приглашение, пообещав посетить их при первой возможности.

Остальные были чиновниками и видными политическими деятелями, как бы сказал один человек из моего времени. Короче пустобрехи на высоких должностях. Кроме Микояна и еще одного мужика представившимся Щербаковым – он был первым секретарем по Москве – остальные мне не понравились. Большинство просили, чтобы я выступил на всяких партийных и комсомольских собраниях. Мне оно надо? Всем я ссылался на плохое здоровье, и невозможность по причине нехватки времени. Скоро в бой до победного.

Кстати это Щербаков отвечал за оформление моей квартиры. При разговоре с ним я выяснил, что она без мебели, так как прошлые жильцы съехали со всем имуществом. Согласившись с предложением Щербакова воспользоваться служебной мебелью, я попросил его присмотреть за моей квартирой. Просьба смелая, но обратиться мне было не кому. Однако этого не требовалось, домоправитель, уже смотрела за квартирой, у нее был дубликат ключей.

Утро следующего дня было пасмурным. За окном накапывал дождь позже перешедший в ливень. Но настроение как это ни странно было наилучшим. Машенька принесла мою форму и повесила ее на дверцу шкафа, так чтобы я видел все награды.

«Капитан. Ладно, хоть майора не дали. Не хотелось бы быть одним из тех кто из капитана превращался в генерала. Моих знаний хватало максимум на полковника – комкора!»

Честно, я изучал тактику использования крупных авиачастей, и нисколько не преувеличивал свой потенциал. Но не это главное. Общую формулу я выложил в своих мыслях в дневнике, и если Сталин не дурак, а это точно не так, он поймет, что я из себя представляю. А уж если он проконсультируется с опытными командирами ВВС, то… Поговорить лично, со мной, я думаю ему будет ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО. Да и то, что я «эмигрант», уверен на все сто процентов, Сталин знает отлично.

Форма капитана ВВС привлекала к себе взгляд блеском наград. Девушки отлично знали, где каждая должна находиться, так что все ордена и медали были закреплены на новенькой командирской гимнастерке строго по уставу. Даже Путилин на пару минут заскочивший ко мне перед завтраком и то одобрительно хмыкнул, разглядывая иконостас.

«Орден Боевого Красного Знамени… Странно, что эта награда нашла меня. Очень странно»

Это действительно было удивительно. Я прекрасно знал, что твориться в штабах при отступлении. Слышал даже, как один писарь использовал наградной лист как подтирочную бумагу. Приперло его тогда, другого ничего не было. Ладно, хоть этого умника разъяренный комдив отправили в линейные части, он сейчас пытается сам добыть такой же лист прямо в окопах. Заслужил.

А вот то, что МЕНЯ эта награда нашла, изрядно удивился, когда слушал, как Сталин зачитывал за что мне их вручают. Боевик я получил за те два сбитых лаптежника, что штурмовали пехотные колонны стрелкового корпуса. Тогда еще в мотор попали, и я садился на вынужденную прямо на дорогу. Меня еще тогда комкор генерал Ермаков благодарил и пообещал наградить за сбитые и за сорванную штурмовку его войск. Я тогда не особо обратил на это внимание, знал как наша бюрократия работает, больше волновался о справке за сбитые, а тут, поди ж ты, дошла награда то. Нашла.

Еще раз с удовольствием пробежав взглядом по наградам, что уж говорить, ну нравится мне смотреть на свои заслуги, и открыв обложку нового дневника на миг задумавшись начал писать о действиях дальних бомбардировщиков. Честно говоря, приходилось изрядно покопаться в голове, пока я что-то вспомнил, так как мало интересовался этой темой, больше истребителями. Пару раз прочитал, только для того чтобы прикинуть как их сбивать. Говорю же не моя тема, теперь из-за этого мучаюсь вспоминая.

«Ну все, все что помнил, написал» – подумал я убирая тетрадь в сторону, положив ее на стоявший рядом табурет.

В это время дверь отворилась и палату проскользнула фигура Маши, вслед за ней вошла санитарка, неся тазик с мыльной водой.

– Что, уже обед? Так я столько не съем, – со смешком спросил я, глядя на тазик. И тут же мысленно поморщился от боли, смех вызвал боли в груди и в ноге.

– Обед через час, а сейчас водные процедуры, – ответила Маша.

Я постоянно шутил, отвлекаясь. Мне не хотелось показывать, что мне больно. Быстро и качественно помыв меня, женщины удалились. Прежде чем закрыть дверь, Маша сказала:

– Вечером будем менять повязки на руке и боку.

– А гипс?

– Нет, ногу мы еще долго трогать не будем. Отдыхайте, – мило улыбнувшись, добавила она.

Хотелось по-гусарски провести рукой по усам, мол вон я какой мужчина, но передумал из-за отсутствия оных.

«Умею я девушкам нравиться» – подумал я, после чего поморщился. Теперь можно, уже никто не видит.

После плотного обеда, в мою палату вошел особист, сопровождая очередного посетителя.

«Не посетитель!» – понял я, только взглянув на него. Это был майор ВВС, с кобурой маузера на боку.