Истребивший магию

Олег покосился на бледное напряженное лицо, очень уж перепуганное на нем выражение, бросил участливо:

– Уже скоро. Как только проскочим вон ту деревню…

– Какую? – огрызнулась она. – Нет никакой деревни. И вообще там ничего нет…

Он промолчал, а через несколько минут бешеной скачки из тумана выдвинулись крыши, заборы, вершинки фруктовых деревьев. Туман, казалось, прижался к земле и втискивается во все щели и ямки, стараясь остаться незамеченным.

Барвинок холодно молчала, она человек, а не нюхочуйная борзая, только животные могут ощутить деревню на таком расстоянии, а все мужчины, понятно, животные еще те, настоящим животным такая животность и не снилась…

Дома расположились по обе стороны дороги, большая деревня, чаще бывает, что хватает только на одну сторону. Барвинок послышался неясный гул, в домах начали вспыхивать огни, захлопали двери, в освещенных проемах появились угольно-черные силуэты.

Загрохотало снова, Барвинок в тревоге посматривала по сторонам, из домов выбегали люди и бросались к сараям, где тревожно мычала скотина.

– Не туда смотришь, – сказал Олег.

Она снова повертела головой, кони под ними тревожно прядали ушами и фыркали.

– Вверх, – проронил он. – Проехали! Уже близко.

Она вскинула голову, успев за мгновение до его слов сообразить, что на этот раз грохот идет вовсе не из-под земли, охнула и ощутила желание вжаться в седло и вообще распластаться на нем.

Из темного неба в их сторону несется, быстро увеличиваясь в размерах, огненный шар. Он казался невесомым, но с тяжелым грохотом ударил в большой дом. Раздался треск ломаемых бревен, досок, земля вздрогнула от тяжелого удара и подпрыгнула. Со всех сторон понеслись крики, в черноту небосвода взметнулся столб огня.

Дом вспыхнул, как стог сухой соломы. Олег успел увидеть, как с крыльца в воздух подбросило двух охваченных огнем людей. Одежда полыхала, как облитая горючим маслом, оба упадут на землю уже умирающими, спасать нужно тех, кто был вблизи и не попал под прямой удар.

Барвинок вздрогнула, когда волхв сказал громким злым голосом:

– Это ты напрасно, Перевертень…

Барвинок спросила пугливо:

– Думаешь, услышит?

– На всякий случай, – обронил Олег. – Я не знаю его возможностей.

Она быстро огляделась по сторонам.

– Погоди, здесь есть раненые…

Он отмахнулся:

– Не дергайся, нам нужно дальше, а здесь свои лекари!

Прямо под ноги его коня упал бегущий, весь в огне, человек. Одежда полыхала, как факел. Он кричал и пытался зарыться в дорогу, словно в песок, но под ним была твердая до плотности камня земля. Барвинок соскочила с коня и с криком бросилась к несчастному, принялась сбивать пламя.

Огонь погас на нем неожиданно быстро, а когда Барвинок сорвала с несчастного горящие лохмотья, ожогов, к ее облегчению, оказалось раз-два и обчелся.

Олег сказал нетерпеливо:

– Все, уходим!.. Хочешь их спасти – лечи причину болезни, а не признаки.

Его конь быстро пошел вперед, перед ним разбегались, словно это он все вызвал, Барвинок стиснула зубы и послала свою лошадку следом, удивляясь, откуда это чудовище знает основное правило лекарей.

Темная фигура волхва мелькнула на окраине и пропала, только слышался тяжелый стук копыт его могучего коня. После багрового зарева пожара мир казался темным, глаза привыкали к тьме медленно, и если бы не лошадка, что упрямо мчалась за конем волхва, то потеряться здесь было бы совсем легко…

«Все-таки он меня переоценивает, – мелькнула у нее быстрая мысль, – я все-таки городская неженка».

Впереди на звездном фоне выросла гигантская фигура на коне, Барвинок охнула в страхе, но это оказался волхв, он ждал, а когда обратил на нее свой взор, глаза его загорелись, как две звезды.

– Здесь придется коней оставить, – сказал он ровным голосом.

Она охнула:

– Прямо в степи?

– Перед нами уже не степь, – ответил он.

Ей показалось, что он повел рукой, дунул злой ветер и словно унес некий черный туман, всего в двух шагах высятся огромные деревья, высокие, мрачные, чем-то особенно пугающие, и деревьев этих сплошная стена, загородившая весь мир.

– Ой, – сказала она, – откуда они взялись?

– Они тут и были, – буркнул волхв. – Слезай и топай следом. Или возвращайся.

Сам он соскочил на землю, ослабил подпругу, забросил повод на седло. Конь остался на месте, только посмотрел под ноги в поисках травы. Барвинок постаралась зажать страх в кулачке и тоже покинула седло. Под ногами хрустнул камешек, в сердце начал заползать непонятный ужас.

– Кони подождут, – сказал волхв и уточнил: – Эту ночь. Если не вернемся… утром уйдут.

Ее сердечко затрепыхалось, как птичка в кошачьих лапах.

– А почему мы не вернемся?

Он буркнул:

– Советую вернуться прямо сейчас.

– И не мечтай, – ответила она с вызовом, но отвага покинула моментально, голос на последнем слове жалобно пискнул.

– Хорошо, – сказал он, – тогда запомни! Ни в коем случае не касайся ни одного из деревьев. Ни в коем случае!.. Иначе… иначе это все. Запомнила?

– Запомнила, – ответила она ошарашенно.

– Тогда не отставай, – сказал он резко. – Я не могу их вечно держать видимыми.

Он пошел быстро и не оглядываясь. Барвинок почти побежала за ним, волхв на ходу сорвал с груди один из амулетов и швырнул на землю. Появился слабый рассеянный свет, Барвинок чуть воспрянула духом, иначе как ночью в лесу да не удариться лбом о дерево, а фигура волхва уже мелькала далеко впереди.

И, лишь углубившись за ним, она с ужасом поняла, почему ее сердце замерло при одном виде этого леса. Деревья все превращены в камень, даже мелкие веточки, что кое-где уже отвалились под собственной тяжестью.

С некоторых стволов сползла кора, тоже каменная, устрашенному взгляду не во что упереться: совершенно прозрачные, если бы не пыль и грязь, их бы не увидеть вовсе, а в тех местах, где кора отвалилась только что, сквозь дерево можно смотреть насквозь и жутко видеть его висящим в воздухе над корявым пнем, где кора уцелела.

Она торопливо шла за волхвом, напуганная и жалкая, чувствуя себя мелкой мышкой, что всего боится, все старалась догнать, страшась задеть деревья даже рукавом, но он все равно оставался далеко впереди.