Итальянская комедия Возрождения

Мессер Консальво. Любезный брат, как я рад нашей встрече! Я уже и не чаял застать вас в живых.

Мессер Джаннино. Что значат все эти восторженные объятия? Что за мессер Консальво? Кто таков? Постой, постой. О Боже! Одному Тебе все ведомо. Не откажите в любезности, сударь, назовите, какого вы рода?

Мессер Консальво. Зачем вам?

Мессер Джаннино. Сделайте милость. Сейчас узнаете.

Мессер Консальво. Труд невелик. Мессер Консальво Молендини из Кастилии к вашим услугам.

Мессер Джаннино. Святый Боже! А кем приходится вам сей старец, коего заключили вы в объятия?

Мессер Консальво. Долгие годы мы не видались. То брат мой.

Мессер Джаннино. Педрантонио? Держи мой меч, Верджилио. О возлюбленные отец и дядя! Перед вами ваш Иоандр!

Гульельмо. Иоандр, ты ли это? Дитя мое! Сынок! Позволь на радостях обнять и расцеловать тебя!

Мессер Джаннино. Дядюшка!

Мессер Консальво. Ненаглядный мой племянник, вот уж не думал, не гадал!

Гульельмо. Отложите ваш меч, кум Латтанцио! Конец вражде.

Капитан. Так это Педрантонио? Какая радость! Неужто не признаете меня? Ведь я Франсиско де Маррада.

Гульельмо. И впрямь, а до того, сколько ни встречал вас в Пизе, ни разу не распознал. Безмерно счастлив. Не сочтите за труд, велите унести мечи: я хотел бы покончить с этим спором полюбовно.

Капитан. Синьоры, прошу сложить оружие в доме и собраться снова в знак полного примирения.

Латтанцио. С превеликой охотой. Пошли.

Мессер Джаннино. Идите. Вскорости вас нагоню. А покуда хочу немного побыть с отцом и дядей.

Испанец. Добро.

Немец. Пойти тринкен стаканчик в дом капитан.

Капитан. Входите, синьоры.

Мессер Джаннино. Первым делом, батюшка, прошу покорнейше простить меня за то оскорбительное сумасбродство, что выказал я, не подозревая, кто передо мной.

Гульельмо. Позволь и мне раскаяться за то, что воспылал к тебе такой ненавистью.

Мессер Консальво. Будет вам терзаться угрызениями, ведь вы друг друга не распознали.

Мессер Джаннино. Да и как тут распознать, коли долгих семь лет мы провели в разлуке.

Мессер Консальво. Отчего же, Педрантонио, вы не остались в Генуе, как поначалу мне обещали?

Гульельмо. Сей город показался мне сущим Вавилоном, в коем не укрыться от посторонних глаз. Мессер Консальво, поведайте скорее, что сталось с моей дочкой Джиневрой?

Мессер Консальво. Увы, Педрантонио! Тому уж много лет, как стряслось великое несчастье.

Гульельмо. О Боже! Что за злая участь!

Мессер Консальво. Когда Джиневра вошла в тот возраст, в коем девушке пристало думать о замужестве, посватался за нее некий Ферранте ди Сельваджо, по правде говоря, юноша весьма благопорядочный. Однако он принадлежал к враждебному нам роду и получил от меня твердый отказ. Тогда этот изменник выкрал Джиневру под покровом ночи, приневолил ее сесть в лодку и был таков. С того дня о них ни слуху, ни духу.

Гульельмо. Помилуй Бог! Что я слышу. Видно, судьбе угодно омрачить сладостный миг нашей встречи. Несчастная Джиневра! Я так лелеял мечту снова увидеть ее!

Мессер Джаннино. Стало быть, мне не суждено свидеться с сестрой? Ах, злосчастная судьба!

Мессер Консальво. Былого уж не вернуть, а грядущего не миновать.

Гульельмо. Что же подвигло вас, мессер Консальво, направить свои стопы в Пизу?

Мессер Консальво. Сейчас узнаете. Видя, что годы мои неумолимо идут на убыль, и окончательно потеряв всякую надежду на возвращение племянницы и брата, хотя вот уже четыре года, как с вас снято клеймо изменника, порешил я отправиться в Рим, дабы склонить Иоандра вернуться в отчий дом и вступить в права наследника, покуда я еще жив. По пути я завернул в Пизу, ибо сей город мне весьма люб.

Гульельмо. А ты, Иоандр, что ты здесь делал столь продолжительное время? И отчего сменил имя на мессера Джаннино?

Мессер Джаннино. Об имени своем, отец, скажу лишь, что и сам не заметил, как в папской курии вместо Иоандра стали меня величать мессером Джаннино. Увы, обычай этот — опрощать благородные имена — весьма прижился в Италии. Не стану скрывать от вас, батюшка, как очутился я в Пизе. В сей город я прибыл волею судеб, сопровождая папу Климента из Марселя. Когда ж завидел в окошке вашего дома ту самую девицу, кою вознамерились вы предать смерти, то воспылал к ней такой страстью, что положил задержаться в городе некоторое время. Чувство мое оказалось столь пылким, что, позабыв обо всем на свете, я оставил папскую службу, на коей провел уже немало лет, и обосновался в Пизе, дабы рано или поздно заполучить Лукрецию в жены. Однако она была со мной несказанно холодна. Кому, как не вам, ведомо, сколько раз просил я ее руки, но вечно слышал одни отказы. Теперь же, отец, прошу вас сказать начистоту, истинно ли она согрешила: ежели да, то вместе с вами покараю ее; буде же она невинна, умоляю вас отдать мне ее в жены, ибо, хоть мне и причитаются шестьсот скудо дохода, я все одно не намерен принимать сан.

Гульельмо. Согрешила ли она? Я самолично застиг ее с этим пакостником слугой. Неужто полагаешь, что я подверг бы ее подобной каре, будь она безгрешна?

Мессер Джаннино. Я рассудил, что все это могло вам померещиться и дело нуждается в проверке.

Гульельмо. Какое! Все обстоит именно так, как я сказывал.

Мессер Джаннино. Ах, негодница! Уж я сам с нею посчитаюсь.

Гульельмо. Куда вернее было бы, Иоандр, последовать за папской свитой или возвратиться в отчий дом, нежели отдаваться во власть этакой изменницы.

Мессер Джаннино. Отец, припомните свои молодые годы. Тогда, быть может, вы меня простите.

Гульельмо. Что не намерен быть священником — хвалю, имей ты хоть все двести тысяч дохода: в курию я отправлял тебя не для того, чтоб ты сделался святошею, сиречь никчемным лоботрясом. Иначе кто бы со временем унаследовал наше богатство?

Мессер Консальво. Я и поныне так разумею.

Гульельмо. Станем мы прочить тебе в жены выкупленную невольницу!

Мессер Джаннино. А разве не принадлежит она к одному из знатных родов Валенсии?

Гульельмо. По ее заверениям, так оно и есть. Она происходит из рода Куартильи. Однако ж она была рабыней.

Мессер Джаннино. Последнее не суть важно, кабы не пала она так низко. Тем хуже для меня, если не отомщу ей!

Гульельмо. Месть, должно статься, уже свершилась, ибо с час назад я велел Маркетто извести ее особым зельем. Сюда идет брат Керубино. От него обо всем и прознаем.