Иван Берладник. Изгой
Шрифт:
До этого больше по привычке и от досады желал Ярослав ему смерти. Берладник был не только законным соправителем Галиции - он осмелился похитить у него любовь жены. Ольга Юрьевна сторонилась мужа. Не так давно родила ему дочь, названную Евфросиньей. Ярослав, довольный тем, что у него уже есть сын, даже не взглянул на новорождённую - разве что посетил обряд крестин. А так и не помнил, как девочку звать.
В прошлом году, казалось, улыбнулась судьба - согласился Юрий Долгорукий выдать ненавистного Берладника. Того уже привезли окованного в цепях в Киев, уже бросили в поруб, уже посланные Ярославом Избигнев Ивачевич и Степан
– но Юрию не иначе как вожжа под хвост попала. Послушался каких-то попов, которые в междукняжеских отношениях не смыслят ничего, и отправил Берладника обратно в Суздаль. До Суздаля изгой не доехал - пропал где-то под Черниговом. И - нате вам!
– объявился живой и здоровый в Берлади!
Получив от своих людей сведения, что на Подунавье снова гуляет лихой князь, собирая под руку всех подряд, Избигнев Ивачевич пришёл с этой вестью к Ярославу Владимировичу. Тот выслушал боярина, сидя на стольце, хмуря светлые брови и щуря бледно-голубые глаза.
– Истинно ли сие?
– спросил он, когда боярин договорил.
– Берладник ли то есть?
– Истинный Бог, княже!
– Избигнев перекрестился.
– Холоп мой, Ерошка, самого его живого зрел. Тот хотел моих воев к себе переманить. Одни согласились, да и Ерошка для виду тоже. А потом коня увёл ночью и ко мне прискакал. Я приказал его в батоги за то, что товары не устерёг.
– Что в батоги - это хорошо, - задумался Ярослав.
– Холоп должен знать своё место.
– И, княже, не у одного меня Иванка этот товары похитил. Спроси у кого хошь из своих думцев - и Щепан Хотянич пострадал, и Серослав, и Хотян Старый…
На другой день всё подтвердилось. Не только думцы, как сговорившись, стали жаловаться князю на убытки - пришла и для самого Ярослава горькая весть о потерянных товарах из Византии.
Услышав о последнем, Ярослав впал в ярость. Не обращая внимания на случившихся тут же бояр, закричал, затопал на гонца ногами:
– Это как же ты, пёс поганый, княжьих товаров не уберёг? Да куда же ты смотрел?
Десятник охранной дружины виновато моргал глазами, стоя на коленях:
– Да смотрели мы, княже! В оба глаза смотрели!… Они налетели, как туча чёрная! Стрелы мечут, как половцы, не укроешься от них. Сотника Кольцо сразу убили. Мы с ними секлись до смерти…
– Чего ж ты жив?
– заорал князь.
– В полон сдался?
– Мёртвым меня сочли, - десятник коснулся повязки на голове.
– По шелому мне вдарили - я упал с коня. Как в бою насмерть не затоптали - сам не ведаю…
– Да лучше бы тебе, нехристь, и погибнуть тамо!
– крикнул Ярослав.
– Жизнь свою никчёмную спас, а товары мои! А дары византийские… Чего будет-то теперь!
– Теперя они Берладнику достанутся, - себе под нос сказал кто-то из бояр. Ярослав услышал негромкие слова. Он побагровел, глаза налились кровью. Вскочив с места, князь затопал ногами:
– Вон! Все вон! Этого убрать! На конюшню! Запороть! В поруб бросить!
– Да как же это, княже?
– воскликнул десятник, когда ворвавшиеся гридни подхватили его под локти, заламывая руки назад.
– Я ж тебе верой и правдой…
– Кабы верой и правдой, так лучше бы ты там насмерть сгиб, а товары мои сберёг! Берладнику ты продался, пёс! Пёс! Пёс!… Все вы псы! Только и ждёте, как бы меня предать!
– Да, княже, мы за тебя… Да
мы завсегда с тобой… Да только прикажи, - забубнили бояре.– Сами убытки понесли… По миру нас пустил проклятый Иванка…
– Слышать не хочу этого имени!
– вскочив, Ярослав запустил в бояр посохом.
– Убирайтесь прочь! И чтоб духу вашего тут не было!
Тучный Щепан Хотянич еле успел увернуться от летящего в него посоха, и бояре, толкаясь, ринулись к дверям.
Оставшись один, Ярослав некоторое время ещё бушевал и кричал, брызгая слюной. Потом выдохся, но сидеть просто так не мог. Злость и досаду надо было на ком-то выместить.
Девичьи голоса со двора подсказали ему, что делать. Сорвавшись с места, Ярослав бросился в женскую половину.
Ольга Юрьевна уже много месяцев жила в забросе. Если бы не желание Ярослава время от времени мстить жене за её нелюбовь, она бы и вовсе забыла, каков на лицо муж.
Она сидела в своей светёлке, вышивала полог для церкви. Забросив жену, Ярослав запретил ей и выходить из терема, оставив лишь походы в домовую княжескую церковь, где княгиня проводила по полдня в молитвах. Две боярыни сидели рядышком - одна тоже вышивала, другая, сложив руки на груди, тихонько тянула песню-былину.
Песня оборвалась на полуслове, когда без стука, распахнув дверь, в светлицу ворвался князь Ярослав. Боярыни вскочили, сгибаясь пополам. Ольга застыла, вытаращив на мужа глаза.
– Вот ты где, - прохрипел Ярослав.
– А где же мне ещё быть?
– пролепетала Ольга.
– Мужу перечить?… Обе пошли вон, - цыкнул князь на боярынь. Те поспешили убраться, забыв на лавках вышивание.
– Чего смеёшься, дура?
– рыкнул Ярослав.
– Всё уже ведаешь?
– Да про что ты?
– покачала головой Ольга.
– Я днями отсюда не выхожу…
– Не перечь мне! Ты-то сидишь, а курицы твои всюду шастают, носы свои длинные суют… Вынюхивают, сплетни разносят…
– Да о чём ты? В толк не возьму…
– Не лги! Про Иванку весть слыхала?
– Про какого Иванку?
– Ах ты, дура! Про Берладника твово проклятого! Как пограбил он меня на Днестре!
Иван! Не сдержавшись, Ольга вздрогнула, прижимая руки к груди. Искра живого чувства промелькнула в её погасших до срока глазах, и Ярославу этого было достаточно. Вскипев, он размахнулся и ударил жену. Ольга повалилась боком на лавку, и второй удар попал по плечу. Она вскрикнула:
– За что?
– За Ивана твово!
– Да рази ж он мой?
– Ольга вскинулась навстречу и получила кулаком по лицу.
– Он на Галич идёт, чтоб меня скинуть и на моё место сесть! А тебя княгиней небось сделать хочет! Ты небось и пересылалась с ним?
– Нет!
– Ольга истово перекрестилась.
– Христом-Богом молюсь!
– Цыц, дура! Лучше кайся, с кем сговаривалась, чтоб Берладника сюда призвать?
– Да ни с кем! Детьми тебе клянусь!
– Детьми? Да мои ли это дети?
От возмущения Ольга утратила страх. Выпрямившись, она расправила плечи и твёрдо взглянула на мужа.
– Это твои дети!
– крикнула она.
– Твои! И если ты мне не веришь…
Растрёпанная, сжав кулаки, она пошла на мужа.
– Всю жизнь ты мне испоганил, ирод проклятый! Вздохнуть не даёшь! Каждым куском попрекаешь! И так живу с оглядкой! А ты ещё детьми меня попрекаешь? Да после такого… Поди вон! Видеть тебя не желаю! Будь ты проклят!