Иван Бровкин на целине
Шрифт:
Распахивается дверь. Вбегает Бровкин.
Захар, увидев Ивана, восклицает:
— Ваня! Друг! — и Захар бросается к нему. Они крепко обнимаются.
— Здравствуй, Захар Силыч! — высвободившись из могучих объятий Захара, говорит Иван.
Захар, осмотрев Бровкина с ног до головы, пожимает плечами.
— А ты такой же… ничуть не изменился. Ну, ничего, —
— Эх, Захар, Захар! — говорит Полина. — Ваня у нас теперь большой начальник.
Захар недоверчиво смотрит на Ивана.
— Это ты начальник?
— Я, — с гордостью отвечает Иван.
— Он теперь бригадир, — говорит Полина.
Захар с почтением смотрит на своего друга и ударяет кулаком по столу.
— В таком случае, подайте нам что-нибудь согревающее, так сказать, отметить нашу встречу… — требует Захар.
— Здесь не ресторан, а столовая, — отвечает Полина, — и вообще…
— Значит, в этом райском уголке под названием «Молодёжный» негде даже горло промочить?
— Ничего, Захар, — отвечает Иван. — Найдём, когда понадобится… Что ты собираешься делать?
— Честно говоря, я не собирался здесь оставаться… Понимаешь, дом… хозяйство… — показывает он на Полину. — Но раз ты просишь, пойду к тебе в бригаду. Это меня никак не унизит… Давай руку!
— Что ж, давай! — говорит Ваня.
Бескрайние просторы пшеницы. Поля, поля… Вернее, это не поля, а одно сплошное поле — отсюда до самого горизонта, направо и налево… во все стороны — одно громадное поле, чуть коричневатое поле спелых хлебов…
То здесь, то там гудят степные корабли — комбайны.
По дороге несётся открытая машина «ГАЗ-69». За рулём — Петя. Рядом с ним — Евдокия Макаровна, сзади неё — чемоданы.
Машина подъезжает к комбайну, которым управляет Юрис.
— Здравствуй, Юрис! — приподнимаясь и держась за раму ветрового стекла, здоровается с ним Евдокия Макаровна.
— Здравствуйте, тётя Евдокия.
— А где Ваня?
— Должно быть, на шестом участке, — отвечает Юрис. — А куда вы собрались, Евдокия Макаровна.
— Домой… в деревню.
— Кого же вы там оставили? — смеётся Юрис.
— Корову, кур, дом… — отвечает Евдокия, и машина трогается дальше.
К комбайну, которым управляет Бухаров, подъезжает машина. Евдокия Макаровна спрашивает:
— Коля… Коленька, а где Иван? Я опаздываю на поезд…
— По-моему, у Абаева — на седьмом участке, туда… налево… — и он показывает рукой.
Машина несётся через стоящие высокой стеной поля пшеницы.
— Хлеб-то какой!.. Хлеб-то какой!.. — радостно говорит Евдокия.
— А знаете, Евдокия Макаровна, ещё четыре года назад здесь в диких степях рыскали волки…
— Ай-ай-ай!.. — качает головой Евдокия Макаровна.
— А теперь вот какое богатство сотворили. Радостно на душе становится, — говорит Петя.
Машина проносится мимо работающих
комбайнов, мимо несущихся грузовиков, наполненных хлебом.— Где же может быть Ваня? — шепчет мать.
— А почему вы с ним утром не попрощались? — спрашивает Петя.
— Утром-то я попрощалась, но… знаете… ещё раз хотелось повидать его…
— Опаздываем, Евдокия Макаровна, — напоминает Пётр. — Поехали бы на станцию, а то… где сейчас в таком море пшеницы разыщешь Ивана?
И машина круто сворачивает вправо.
У огромного тока члены бригады Бровкина наполняют пшеницей грузовые машины и самосвалы. Кузова машин обложены щитами, чтобы уместилось побольше хлеба.
Здесь шумно и весело…
Подъезжают пустые машины… уезжают наполненные зерном.
Кто-то хохочет… Кто-то кричит: «Дайте дорогу!»
Захар Силыч, нагружая свою машину, подмигивает стоящей здесь же у походной кухни Полине.
— Хорошо бы тонн пятьсот пшеницы послать Коротееву, а?
— У Коротеева тоже неплохой урожай. Я письмо получила, — отвечает Полина.
— Ты это брось — переписываться со старыми знакомыми, — сердито и ревниво говорит Захар.
Он влезает в кабину, нажимает на стартер. Машина сорвалась с места… Свернув с просёлочной дороги, Захар обгоняет другие машины.
Полина провожает машину Захара озабоченным взглядом. «Хозяйка тока» Верочка, улыбаясь, говорит Полине:
— Степной орёл. Больше всех рейсов делает.
Приближаясь к посёлку «Молодёжный», машина Захара обгоняет грузовики.
Вырвавшись вперёд, машина круто огибает идущих впереди людей и, обдав их облаком пыли, несётся дальше.
— Тьфу! Что за чёрт! — говорит один из пешеходов.
— Это наш моряк, — смеётся другой.
— Ему самолетом управлять, а не машиной, — ворчит третий.
Захар, не снижая скорости, въезжает на главную улицу посёлка. Он видит, как стремительно проносятся прохожие, дома и гладь улицы.
Вот и перекрёсток.
И вдруг он, к своему ужасу, замечает маленького щенка, медленно переползающего улицу. Захар уже не может затормозить, а, боясь раздавить щенка, резко сворачивает влево и, проехав некоторое расстояние, врезается в хлебный фургон.
Глухая старушка, заплатив деньги, протянула руку, чтобы получить хлеб. Но неожиданно фургон с продавцом, держащим в руках хлеб, отскакивает, и рука старухи повисает в воздухе.
— Куда ты, миленький? — кричит она, не услышав грохота.
Машина выталкивает фургон на середину улицы.
— Боже! Спаси мою душу, — крестится старушка.
Из фургона выскакивает перепуганный продавец и, размахивая булкой орёт:
— Спасите!
Он как сумасшедший бегает вокруг палатки, продолжая орать. Со всех сторон бегут прохожие; из домов выбегают люди. Улица заполняется зеваками. Шум. Крики…