Иван-Царевич и С.Волк
Шрифт:
– Ну, так... – неуверенно подтвердила Медуза.
– И ВОТ ЕСЛИ ЭТИХ ДВУХ СВЕРХНЕУДАЧНИКОВ ПОСАДИТЬ ИГРАТЬ МЕЖДУ СОБОЙ, ТО ОДНОМУ ИЗ НИХ НАКОНЕЦ-ТО ПОВЕЗЕТ!
– Но второй-то проиграет! И этим неудачником буду я!..
Серый задумался, но моментально просветлел.
– Но ведь всегда можно будет сыграть еще раз! Или просто смухлевать. И, к тому же, неужели ты думаешь, что неудачливей тебя в мире уж и человека-то нет?
– Конечно, нет!..
– Нет, есть. Съешь-ка давай бутербродик... без помидорки, правда... уже... Погладь Меку. Накинь Масдая на плечи. И
Когда наутро Серый проснулся, первое, что он увидел – серьезное лицо маленькой горгоны, склонившейся над ним.
Накануне она уснула у огня, устав от слез и не дослушав сказку, а Волк под сопение химерика и похрапывание ковра крутился с боку на бок чуть не до самого рассвета, стараясь придумать, что ему теперь делать, чтобы найти Ивана, и не подойдет ли нечаянно для этой цели какая-нибудь другая голова, предпочтительно того жреца, который выдал ему такое толкование пророчества. Но, так и не найдя ответа, он забылся тяжелым сном с первыми лучами солнца.
– Ликандр, – серьезно произнесла Медуза сразу же, как только заметила, что он больше не спит. – Возьми меня с собой.
Волк уже набрал в грудь воздуха, чтобы отказать, сказать что-нибудь вроде "Что я с тобой буду делать", или "Что ты со мной будешь делать", или просто "Тебе что – делать нечего", как его осенило.
Они велели ему принести голову Медузы Горгоны.
Но никто не сказал, что при этом голова не должна быть прикреплена к самой Медузе.
И пусть всем им будет хуже.
– Собирайся.
Перед отправлением Мими, попросив Серого подождать внизу, вернулась в свое потайное сестроубежище и нектариносвятилище, в глубине души рассчитывая найти его разгромленным. Но все было цело, и даже плети дикого винограда были аккуратно повешены на место, прикрывая вход.
Тогда она поняла, что весь разгром ей придется производить своими силами, не ожидая помощи извне, и постаралась, как могла.
С обрыва в воду закувыркались амфоры, котлы, подушки, прялки, а к дальним островам понеслась, да не долетела, дружная стая расписных летающих тарелок. Издав прощальное "бум-бум-бум", были проглочены морем знаменитые жаровни. Парашютом несостоявшегося камикадзе запутался в ветках чахлых абрикосов расшитый пододеяльник, и, сбив на лету неосторожную чайку, укоризненно булькнув, упала в волны пряжка.
Удовлетворенно окинув безжалостным взором опустевшую и осиротевшую вмиг пещеру, Медуза опустила живую занавесь на вход и, не оглядываясь, зашагала вниз.
Первый восторг от захватывающего дух полета на Масдае прошел, и горгона теперь лежала на животе, подложив сложенные замочком руки под подбородок, и смотрела вниз. Рядом, не взирая на причитания ковра о вопиющем нарушении центровки, пристроился Волк. Мека, свернувшись кольцами вокруг остававшихся еще трофейных сокровищ, дремал посредине.
– Ты хорошо знаешь эти места? – заговорил, наконец, Серый.
– В общем-то, да...
– Где тут можно нормально поесть, чего-нибудь горяченького, вкусненького?..
– Ну, если я ничего не путаю, то вон там, впереди и справа, должен
быть длинный остров, а на нем большая деревня, которую местные жители почему-то называют мегаполисом. Там, по-моему, должна быть какая-то харчевня... Только я там никогда не была...– Масдай, ты все слышал?
– Слышал, слышал...
– А ты все понял?
– Понял, понял...
– А что ты понял?
– Что пока одни пойдут сибаритствовать, другим придется валяться в пыли и паутине в обществе подозрительных мутантов...
– Чего мы пойдем? – недобро прищурился Волк.
– М-ме-е? – нехорошо осклабился мгновенно пробудившийся Мека.
– Это он про кого? – нахмурилась Мими, и косички ее зашевелились.
– Да чего вы, чего? – пошел на попятную ковер. – Я ведь ничего такого не хотел сказать...
– А чего какого хотел? Где ты вообще таких словей-то набрался, покрытие ты половое?
– В библиотеке...
Волк прыснул.
– Что ковры летают, я знал. Что они болтают, я понял. Но что они еще и по библиотекам ходят!..
– Читать я не умею. И этим горжусь. – твердо заявил Масдай. – От книг – все зло. Посмотрите, например, на вашего царевича!.. А в библиотеке меня однажды забыли лет на тридцать, в обществе каких-то затхлых книжонок, считающих, что они тоже волшебные. Как они любили об этом распространяться!.. И обо всем остальном – тоже... Только промеж себя и разглагольствовали, как будто вокруг больше никого и не было!..
– Масдай... Все это, конечно, безумно интересно, но мы уже до этого острова долетели, и, может, ты уже выберешь себе какие-нибудь непыльные кусты без паутины... Посибаритствовать уж очень хочется – аж в животе урчит...
Ковер фыркнул, пробормотал что-то невнятное, и через пару минут они уже приземлялись в самом центре небольшой оливковой рощицы на пригорке.
– Деревня вон там, – махнула рукой на восток Медуза и тихо добавила: – Иди без меня...
– Почему это? – удивился Серый.
– Мне не хочется...
– Не выдумывай! Как может не хотеться есть?
– Не хочется туда идти...
– Тем более не выдумывай! Ты же со мной! Пусть только посмеют тебя обидеть – уши отрежу! Пошли! – и, не обращая больше внимания на слабые протесты горгоны, Волк ухватил ее за руку и потянул вниз.
На улицах деревни было почти пустынно. Погода была ясная, с небольшим, но постоянным ветром, и весь флот страны – все десять лодок – вышли в море за рыбой. Женщины занимались хозяйством во дворах, а ребятишки играли в тени.
– Эй, народ, как пройти в вашу харчевню? – окликнул одну из компаний Волк.
– Вперед, вперед и налево! – замахала руками детвора.
– Спасибо!
– А вы не местные?
– А откуда вы?
– Гляди, какой меч!
– Они путешественники!
– Ха, смотри, какие толстые волосы!
– Дурак, это у нее косички!
– Ха, тоже мне – косички!
– Как змеи у горгон!
– Ш-ш-ш-ш... Ам!!!
– Ха-ха-ха!!!
Медуза покраснела, обернулась на детей, остановилась, что-то хотела сказать, но сдержалась, и вприпрыжку побежала за быстро удаляющимся Волком.