Иван-Царевич и С.Волк
Шрифт:
Квартала через четыре, когда в пределах видимости все еще не было никаких точек общественного питания, странники остановились еще раз и задали тот же вопрос кучке девушек у колодца.
– Пройдите один квартал вперед и два налево!
– Там будет одноэтажный домик...
– ...А на нем вывеска – "Голова Горгоны"!..
– Это и будет харчевня!..
– Спасибо!
– Не за что!..
Уже удаляясь, Мими услышала за спиной громкий шепот и хихиканье:
– ...наш Гастроном вывеску свою, наверное, с нее писал!..
– ...дурацкие
– ...никакого вкуса...
Медуза сжала кулачки, прикусила губу и глубоко вдохнула, и смогла выдохнуть только когда они ужи были в харчевне.
Внутри было пусто.
Усевшись за один из четырех столов, который был поближе к выходу, Серый позвал хозяина, и только тут обратил внимание на состояние бедной горгоны.
– Ты чего? – участливо поинтересовался он. – Тебе нехорошо?
– Мне – хорошо. Мне – очень хорошо, – тихо, но очень четко ответила Мими. – Но если еще хоть кто-нибудь что-нибудь скажет про мои волосы, то нехорошо будет ему.
– Ты про что это? – забеспокоился Волк.
– Просто не переношу, когда...
– А, гости пожаловали! – откуда-то из глубины кухни, отделенной белой глиняной стеной от зала, выплыл улыбающийся толстяк с большим ножом в покрытой чем-то вонючим и склизким руке. – Чего заказывать будем?
– А что есть?
– Суп рыбный, рыба жареная, рыба отварная, рыба под маринадом, салат рыбный, рыбные котлеты, рыба соленая с уксусом и луком, рыба соленая без уксуса и лука, рыба горячего копчения, рыба холодного копчения, рыбное заливное, рыба фаршированная рыбой, бутерброды с рыбой, печенье "Рыбка"...
– Компот с рыбой... – пробормотал Серый, а погромче добавил:
– Мне суп рыбный, рыбу под маринадом и бутерброды.
– А девушка что будет? Видно, вы издалека приплыли – какие у ней странные...
Договорить хозяин не успел – Волк молнией перемахнул через стол, зажал рот опешившего стеллиандра рукой и быстро затолкал его за перегородку на кухню.
– Не говорите при ней этого слова! – прошипел он ему на ухо.
– Кокоуова?!
Серый догадался и убрал ладонь.
– Какого слова?!
– Этого! Которого вы собирались сказать!
– А что я собирался сказать?
– Что у ней странные...
– Странные браслеты? А что тут такого? – возмущенный хозяин вытер губы и сплюнул.
– Браслеты?..
– Да, браслеты! Если они ей не нравятся, пусть она их выбросит! Сумасшедший! Попрошу покинуть мою кухню! И мое заведение тоже!..
Из зала донеслись тяжелые шаги входящего человека и тявканье собаки.
– Эй, ты! Девочка с мышиными хвостиками! Тут не захо...
– О, нет!!!.. – бросив хозяина, Волк выскочил в соседнюю комнату, но было поздно.
Вход в харчевню уже украшала обсидиановая статуя крайне изумленного стеллийского моряка.
Тогда он метнулся хотя бы задержать трактирщика, но и этот маневр запоздал. Злополучный кулинар, воинственно размахивая ножом, уже устремился в зал.
Последнее,
что он увидел, была чрезвычайно раздраженная горгона с распростертыми крыльями, встающая из-за стола ему навстречу.Надо сказать, на фоне белой глиняной стены белый гипсовый повар смотрелся не очень оригинально.
Ополоумевшая собачонка, захлебываясь и подпрыгивая, с пулеметной частотой заверещала на Медузу.
Одного неприязненного взгляда было достаточно, чтобы наступила испуганная тишина.
Кажется, то, что получилось, в Вамаяси называется "оригами".
– Мими!!! – в отчаянии заломив руки, возопил Сергий.
Медуза опомнилась, сморгнула, страшно смутилась и растеряно приняла человеческое обличие.
– Ликандр... Я не сдержалась... Как мне стыдно... – уронила она голову на руки и закрыла лицо. – Как я могла!.. Мне так жаль!..
– А уж им-то как жаль... – меланхолично предположил Волк, опускаясь на скамью рядом с ней.
– Я не хотела!.. Честно!.. Но они... Я просто из себя выхожу, когда кто-то так говорит о моих волосах!.. После этого я за себя вообще не отвечаю!.. Ох, Ликандр!.. Что теперь делать?.. Как я могла!..
Над этим вопросом Серый задумался.
– А, кстати, как ты могла? Я имею в виду, почему они все разные? Камень, гипс, бумага...
Убитая раскаянием Медуза еле слышно проговорила:
– Чем больше я на них злюсь, тем тверже материал... Один кентавр, который вылил мне на голову амфору меда, превратился не то в железо, не то в камень... И в темноте светился... Но так ему и надо... Но все равно мне их так жалко... Так жалко... Так могли бы поступить Ния или Рия!.. Такой кошмар...
– А если тебе их действительно так жалко, ты их обратно превращать не пробовала? – вдруг загорелся идеей Волк.
Медуза вскинула на него свои большие влажные глаза.
– Н-нет... А разве можно?
– Ну, не знаю... Но ты хотя бы пыталась?
– Н-нет... А что надо делать?
– Ну, откуда же я знаю! Может, если они у тебя превращаются, если ты на них злишься... Может, чтобы наоборот, тогда их пожалеть надо?
– Да я их все время жалею... Когда успокоюсь... Просто до слез жалко!..
– М-да... А, может, простить?
– Простить?
– Ну, да. Простить. Ты ведь превращаешь тех, кто тебя обижают? А ты их прости. Ну, ты ведь знаешь, как прощают? – забеспокоился при виде озадаченной физиономии Медузы Серый.
– Не-ет... – недоуменно покачала она головой.
– Хм... Ну, как тебе объяснить... Ты просто представляешь себе, что произошло, представляешь того, кто это сделал, и говоришь сама себе про него: "Ай, да фиг с тобой!"... Понятно?.. – неуверенно спросил Волк.
– Понятно... – неуверенно отозвалась Мими. – Я попробую... Кхм... Представила... Так... "Ай, да фиг с тобой." Так. Но "мышиные хвостики" – так их еще никто не называл... И какое он право имел!.. На свои патлы нечесаные посмотрел бы!!!.. Да что он вообще понимает!..