Иван-чай: Роман-дилогия. Ухтинская прорва

— Все, что я имел честь слышать от вас по поводу последних событий в нашем государстве, — говорил Георгий Карлович, откинувшись в кресле, — все это свидетельствует о некоем родстве наших душ, хотя мы и трудимся в разных сферах… Это позволяет мне быть до конца откровенным. Ведь и без того вы не могли не догадаться, что поездки, подобные моей, не делаются без крайней нужды…

Весь склад Трейдинга и его речь удивительно импонировали хозяину.

— Итак, буду откровенен, — продолжал Трейлинг. — Жалоба артели для меня только удобный предлог. Дело в том, что человек, против которого она направлена, является моим давним противником, если не сказать больше. Он доставил мне большие издержки и много беспокойства. Этот человек не привык считаться со средствами… И если рука правосудия скажет по его поводу свое слово, на Ухте станет легче дышать, поверьте мне!..

Монолог гостя все же внутренне покоробил следователя, и он уже подыскивал слова для упрека. Но Трейлинг с самого начала приготовил себя к этой минуте.

— Нет, нет! — с жаром воскликнул он. — Фирма заранее готова взять на себя возможные расходы по делопроизводству, поскольку у самих истцов — за душой ни гроша…

Следующее движение Трейдинга было столь же изящным, сколь и деловитым. Незаметным движением холеных пальцев он извлек из часового кармашка чек и положил на лакированное поле письменного стола.

У следователя сдвоилась перед глазами заранее выписанная на чеке сумма «500», и он с некоторой растерянностью откинулся к спинке кресла. Если ему не изменила память, весь иск артели едва ли превышал одну-две тысячи рублей. Поэтому расход фирмы никто бы не рискнул назвать неблагозвучным словом «взятка». Дело было, по-видимому, серьезное, безубыточное и, главное, безопасное…

— Но, позвольте… — промямлил следователь.

— Не беспокойтесь! — снова поспешил Трейлинг. — Я гарантирую, кроме того, половину этой суммы за своевременный разбор дела. И уверяю вас, что для меня все это только вопрос принципа.

Действительно, гость, кажется, чрезвычайно принципиальный человек.

— Что же… Я могу только дать ход, э-э… делу, которое нас так волнует. Расходы, э-э… действительно предстоят немалые… Возможен вызов свидетелей, которые не в силах были бы оплатить прогонных… Суд должен будет учесть ваше, э-э… бескорыстие. Что же касается вознаграждения, о котором вы упомянули, то я далек…

— Нет, нет! Поймите, что мне было бы очень приятно! Будем деловыми людьми в эту минуту…

Хозяин сунул дымящуюся папиросу в пепельницу, встал из кресла.

— А ведь время обедать! Прошу к столу. У меня сохранилась бутылка прекрасного выдержанного коньяка…

Фон Трейдингу удивительно везло в эти дни. В этом он убедился еще раз, заглянув на обратном пути к начальнику яренской почтовой конторы.

Почтовый чиновник с лысинкой и плебейским, грубым лицом, замершим в угодливой улыбке, принадлежал, видимо, к категории выслужившихся конторщиков, которые воспитаны в страхе божьем и до мозга костей преданы табели о рангах.

— К вашим услугам;—сказал сквозь улыбку кругленький человек.

Трейлинг щелкнул замочком серебряного портсигара и предложил ему толстую папироску с золотым обрезом.

— Благодарю покорно, не курим-с, — с сожалением отказался чиновник.

Трейлинг спокойно выпустил колечко дыма и, прижмурив глаз, уставился на почтаря.

— Давно ли была у вас служебная ревизия, милейший? — холодно спросил он.

Чиновник без причины переставил с места на место облезлое пресс-папье и скомкал пальцами обрывок промокательной бумажки.

— Никак нет-с, вот только зимой… Прошу покорно: с кем имею честь беседовать?

Трейлинг ответил косвенно:

— Компания великой княгини Марии Павловны обеспокоена постоянной задержкой корреспонденции, следующей на Ухту.

Имя высочайшей особы, кажется, произвело нужное впечатление. Улыбка на лице чиновника сменилась выражением почтительности.

— Кроме того, — продолжал Трейлинг, — одно из писем, посланное на имя инженера Гансберга, вообще не поступило по назначению. Как вы можете это объяснить? И что в таких случаях следует предпринимать отправителю?

Чиновник торопливо достал с пыльной полки устав почт и телеграфа и зашелестел страницами. Из-за воротника форменной тужурки, от шеи к скулам, поднималась багровая волна страха. Краска залила уши, лоб, достигла лысинки. Трейлинг выразительно кашлянул.

— Если письмо было заказным, можно проверить по регистрации… — промямлил почтарь.

— Нет, оно было простым, но доставка его, по-видимому, являлась обязательной. Фирма потеряла большие деньги, уважаемый. Вы, конечно, имеете представление о биржевой игре? Так вот… — Он выдержал длительную паузу. — Если мы не найдем следов у вас, то придется обратиться к губернатору. Покровительство великой княгини, в свою очередь, накладывает на нас право…

Чиновник за всю свою долгую жизнь не испытывал столь сокрушительной атаки. Трудно было понять, за какие прегрешения его постигла беда, но пол ощутимо колыхнулся под ногами.

Утеря простой корреспонденции, собственно, ничем не угрожала почтовому ведомству. Но вокруг этого случая столпились такие влиятельные имена и звания, что приходилось считаться. Пальцы, листавшие устав, мелко задрожали.

— Мы объявим розыск, — куда-то в пустоту сказал почтарь, — Думаю, что недоразумение выяснится. Можно послать поверяющего. Будем надеяться…

Трейлинг резко отбросил окурок в угол, облокотился на стол. Он чувствовал, что момент созрел.

— Видите ли, теперь поиск этого письма уже не имеет большого смысла, — твердо заявил он. — Даже если мы его обнаружим, мы не вернем убытков, понесенных фирмой в результате этой потери. Они измеряются тысячами рублей… Вы понимаете? Единственное средство поправить дела фирмы _ проникнуть в переписку конкурентов.

У почтовика отвисла нижняя губа, глаза ошеломленно забегали по комнате.

— Вы предлагаете…

— Мы хотим получать в течение года вашу информацию о переписке конкурентов на Ухте. Тайна обеспечена. У нас большие связи, — забубнил Трейлинг в самое ухо побагровевшего чиновника.

— Но ведь это… беззаконие-с? — прошептал он.

— Тайна обеспечена, — настаивал Трейлинг. — Нужно будет проверять письма двух-трех адресатов. Заметьте, я не прошу: если мы не договоримся с вами, через неделю здесь будет сидеть другой человек. Тысячные дела решаются довольно быстро. А если мы договоримся, я обещаю вам… ну, скажем, четвертную за каждое письмо. Решайте же!