Ивана, водяной конь и птица-огонь

В первый раз он попытался полезть целоваться, а потом долго шипел и цедил сквозь зубы о нечестных приемах. Угу. Придавливать меня к земле весом в полтора раза больше, чем у меня, – это честно. И лапать своими… копытами… все, что не про его честь, – тоже честно.

Будь он девкой, а я ведьмаком, даже думать не стала бы. Разве лишь о том, чтобы семя в нечисти не осталось, а то любят они это дело – кровь себе обновлять, разбавляя человеческой. Может, и если бы уже был у меня кто, да сплыл, тоже заставила бы поскакать вокруг постарательнее, а затем получил бы свое, черт настырный. Нравится же… Красивый, упрямый, характер, как я люблю. Редкостный же засранец!..

Вот тяжелое у меня детство было, с одной стороны, с людьми мало общалась. А с другой… с детства с нечистью на «ты», даже с нежитью несколько раз сталкивалась, и ничего, хотя от последних у меня мороз по коже. С русалками поболтать могу, с домовым и поругаться меж делом – запросто, с лешими если уважительно – к ягодным да грибным местам выведут. На кельпи с детства каталась, братьев через границу их любимицы-любовницы перевозят. Удобно!

Нечисть же разная бывает. Такая вот, которая рядом лежит, – с той договориться всегда можно.

Отец часто рассказывал, что многие ведьмаки на старости лет совсем дичают. Кто-то, как он, к людям пытается жить пристроиться, а кто-то в привычном мирке доживает. И в жены берут то лешачек, то кикимор, то оборотниц всяких или ведьм, чтобы идеальная пара была. Нет в нас ненависти к тем, с кем постоянно и каждодневно сталкиваемся.

Сложно ненавидеть того, кто по соседству живет и ведет себя часто приличнее, чем некоторые люди.

Так что, будь я девка с опытом, все бы у нас сладилось, наверное. А так… я хоть и не романтичная столичная фифочка, но в первый раз на кровати хочу и так, чтобы… чтобы… Запоминающегося чего-то хочется, а не по-быстрому на покрывале в лесной чаще!

И ведь, главное, поводов стараюсь весь день не давать. Может, только по шее поглажу, гриву пальцами поперебираю, бедрами по его спине поерзаю… Ну нравится мне, как он потом косит черным глазом!.. Ох, нравится он мне, и я ему тоже. Иначе просто ж так каждую ночь с ослиным упорством не стал бы приставать?

Традиционно уже поиграв в гляделки, тот, кто выиграл, довольно усмехается, и после этого мы, наконец-то, сладко засыпаем. Причем чужая рука снова оказывается у меня на талии, но я уже не сопротивляюсь. Так теплее… и спокойнее. А еще – уютнее…

Иногда мы заезжали во встречающиеся на пути небольшие города, чтобы пополнить запасы того, чего в лесу не водится. Но если в начале пути я себя чувствовала лишь слегка неуверенно, то чем ближе была столица, тем страшнее мне становилось. И не только мне… Жеребец мой тоже напрягался все больше и больше, хотя и скрывал это изо всех сил.

С окраины все выглядело не то чтобы легко и весело, но как-то попроще. Теперь же в голове начинали зудеть сотни вопросов: «Как мы попадем к царю? Где мы будем жить, пока придумаем ответ на первый вопрос? Что я буду делать, если царь захочет отнять у меня моего кельпи? Зачем ему кельпи?..»

– Перья никому, главное, не показывай, – заявил мне парень на очередном привале, когда я уныло подсчитывала оставшиеся монеты.

– Это еще почему? – возмутилась я. Тоже мне, учитель жизни нашелся. – Да за одно перо я горстей пять-семь золотых монет смогу выручить!

– И бед тоже семь горстей, вот увидишь, – недовольно буркнул упертый ишак, но объяснять ничего не стал. А я не захотела выпытывать.

Однако первое перо продала лишь после того, как мы добрались наконец-то до столицы и стало ясно: без покровителя во дворец не проникнуть, даже если у тебя есть стадо кельпи.

Так что какое-то время придется где-то жить, что-то есть и думать, кому дать взятку, чтобы нас царю показали. И ведь главная ж наша цель – найти того самого вельможу, который моему отцу свинью подложил, и отомстить ему за мамину короткую жизнь и папину одинокую старость.

А за то, что мы с братьями не в этом шуме и гаме выросли, может и наоборот, спасибо сказать надо. У нас даже на заезжих ярмарках такой толпы людей не встретишь, как здесь по улицам бродит! И каждый норовит пнуть, толкнуть, руку в карман запустить или сумку вырвать… А в тавернах и лавках – облапошить.

Но не на ту напали!.. Я хоть и из глуши лесной, но не дурочка же наивная! И украсть у меня что-то даже столичному карманнику сложно, ну а кому повезло, тому… не повезло. Потому что того за ухо ловит моя нечисть и прочищает до самых пяток. Так что после трех почти удачных попыток ограбления мы еще и в плюсе оказались. Но потом в долг ушли, после того как сняли комнату в таверне, поели, отбились от большинства столичных соблазнов, но все же купили мне новые штаны с рубахой – к царю же идти собираюсь!..

Поэтому, несмотря на осуждающие взгляды моего спутника, я нашла ближайшую лавку торговца редкостями, потребовала закрыть все щели и достала из сумки перо жар-птицы.

Сначала все зажмурились, дочки хозяйские, ойкнув, позакрывали лицо широкими рукавами… А у самого хозяина глазища разгорелись чуть ли не ярче, чем само перо. Диво ж редкое – жар-птицы только на окраине государства водятся!.. Нечисть заграничная, да и там не так просто в руки дается.

Цену лихоимец наглый вначале такую выдвинул, что мне на один обед в столичной забегаловке едва б хватило. Ну пришлось объяснить засранцу, что не на ту напал – знаю я, почем такая диковинка. И саму экзотическую редкость быстро накрыла тряпкой, чтобы никто не ослеп.

Ох, торговались мы, прям в ушах закладывало. Орали, ногами топали, я раз пять гордо разворачивалась, чтобы уйти, торговец тоже раз сорвался, но нашли приемлемое для двоих число монет и по рукам ударили.

Вышла я из полутемной лавки на улицу, прищурилась, застыла минут на пять, пытаясь проморгаться. И тут меня как пнет в сторону какой-то богато одетый мужик!..

Ну я тоже в долгу не осталась. Весом я не вышла, но силушкой не обижена. Жилистая, верткая, а как толкну, так…

Мужик с земли встал, отряхнулся да как заорет:

– Схватить наглеца!

Хорошо, кельпи мой сообразил. В лавке-то он парнем был, а как понял, что нам пятки жжет за то, что у меня руки не вовремя зачесались, так за лавку забежал, обернулся и вернулся уже конем. Ну я на него запрыгнула – и у-у-у-ух! Ищите меня, ловите меня, хватайте…

– Кельпи! У него кельпи! Пойма-а-а-ать!

Глава 4

Петляли мы по незнакомому городу до самой ночи. Сначала от погони уходили, а потом искали ту таверну, где остановились. Дураки наивные… Оба!