Из Чикаго
Шрифт:
Капоне там вот откуда: во времена Запрета одним из владельцев места стал его человек, Jack McGurn. Чрезвычайно брутальный менеджер: когда в 1927-м певец и комик Joe E. Lewis решил уйти из «Зеленой мельницы», люди Макгерна его сильно отделали. И не то что отделали, а перерезали горло. Но он выжил, в 1957-м по этой истории даже сняли фильм The Joker Is Wild с Синатрой в роли Льюиса.
Что до клуба, то любимый отсек условного Аль Капоне возле входа (у них по сей день столики отгорожены этакими круговыми низкими стеночками — вроде бы за десятилетия помещение не слишком изменилось). То, что возле дверей, понятно: его люди всегда сидели так, чтобы видеть подходы к заведению. Спуск в тоннели — в дальнем конце бара, через них под улицей можно перебраться в другое здание. И, значит, так Капоне мог ускользнуть от властей, когда бывал в «Зеленой мельнице». Сомнительное, в общем, утверждение: ведь такая штука могла бы сработать только один раз, не так ли?
Затем Сухой закон закончился, репутация точки пошла вверх,
Q: How can I find out who is performing?
A: We feature live music every night of the week. Check the calendar for performers, times, cover charge, and other details of individual performances.
Q: What does it cost to get in?
A: Cover charge is generally $4–15, depending on the band. Check the calendar for specific cover charges. We do not turn over the house. We do not have a drink minimum. There is no cover charge during the day when no band is performing.
Q: How can I make a reservation?
A: We don’t take reservations. We have a cover charge at the door. Seating is first-come, first-served.
Q: How can I buy tickets?
A: We don’t sell tickets. We have a cover charge at the door.
Q: I’m not 21. Can I still go to the Green Mill?
A: Chicago law says you must be 21+ to get into a tavern. We want to keep our license, so the age limit is strictly enforced. You must show proper I.D. to enter.
Q: What are your hours?
A: M-F noon — 4am; Sat noon-5am; Sun 11am — 4am.
Q: Do you take credit cards?
A: We take American Express only. We do have an ATM on-site.
Q: Do you serve food?
A: We do not serve food, but there are many good restaurants within walking distance, including Mexican, Ethiopian, Chinese, and American.
Q: Where do I park my car?
A: We have a free parking lot reserved for our customers from 6pm — 6am one block west of the Green Mill, at Lawrence & Magnolia. Your vehicle will be towed outside of those hours.
Q: What is the dress code?
A: We don’t have a dress code. Come in jeans or dressed to the nines.
Q: Can I get a tour of the tunnels?
A: No.
Comments are closed.
Вкратце: никаких экскурсий по тоннелям (которые, значит, есть). Никакого резервирования и предварительной продажи билетов: пришел, зашел. Никакой еды, еда за углом, а у них только музыка и коктейли. Зато никакого дресс-кода — хоть в джинсах, хоть расфуфырься выше крыши. Никаких тинейджеров-меломанов, только старше 21, клуб любит свою алко-лицензию. И да, никаких комментариев читателей к этим F.A.Q. Вполне милое место, немного естественно-старомодное. Портрет Аль Капоне возле входа, так — для создания домашней атмосферы.
Бэкграунда нет, но возникает вариант
Безусловно, тема бандитов и мафии является градообразующей — имея в виду описания Чикаго. И гостиница, где Капоне арестовали (туда он всегда заходил чистить ботинки, в самом центре), и место убийства Фрэнка Капоне, и Федеральный суд, и подпольное казино в Цицеро — да, конкретные туры по гангстерским местам. Это, конечно, общечеловеческие ценности, понятны всем и вроде бы дают ощутить некоторую близость с городом. Но это иллюзия. Все равно ничего непонятно: какие тогда были мотивации, что доставляло им (мафии) удовлетворение (именно там и тогда), в чем, собственно, состояла их деятельность во времена Запрета, как конкретно она осуществлялась. Риски и радости неизвестны. Так что даже такая простая шутка, как криминал, жизнь не уточняет. Напротив, ее основания расплываются, все делается еще мутнее.
Что поделаешь: не сидел с детства в их комиксах, сериалах, бейсболе, футболе и еще каких-то делах, даже названий которых не знаешь, — не поймешь. Другая структура мозга, то есть реальность несколько иначе в него уложена, другие там ячейки. Тут ничего не выучишь, и, видимо, приспособиться можно только условно. Что, конечно, не исключает наличия каких-нибудь машинок для имитации приспособления. Или минимального пакета пониманий, который позволит ощутить свою вписанность. Но вот, например, самый простой пакет, из четырех главных видов спорта со своими лексикой, метафорами, героями и т. п. Баскетбол, бейсбол, футбол, хоккей. Футбол, конечно, американский. А еще и бейсбол — вот уже и половина минимального бэкграунда неизвестна в принципе. Да и понятные вроде бы истории, как баскетбол и хоккей, имеют там совсем другие разводки.
Тем более что и общекультурная часть — та, с привлечением элементов которой местные рефлекторно производят быстрые суждения о событиях в этих же видах спорта, — она тоже имеет другие основания. Да хотя бы те же комиксы и прочие детские впечатления: ими на кратких курсах не овладеешь. И наоборот, какова роль слова «квотербек» в американской жизни, что значит для Чикаго Derrick Rose?
Примерно как с температурой:
нельзя же все время переводить фаренгейты в цельсий. Как язык надо употреблять прямо, а не переводя в уме, так и фаренгейты надо понимать автоматически. К градусам-то привыкнуть можно, но это же самая простая позиция. Чуть дальше начинается совсем слепая для посторонних зона. Да, ее тоже можно как-то обмануть или просто научиться в ней ориентироваться, как с их шшщикаго, постепенно. Собственно, это к тому, что здесь, в книжке, все очень шатко и условно, как тут может быть иначе.Если предмет не может быть точно определен и описан, то разговор о нем неизбежно будет нечеток. Вдобавок речь идет о предметах, объясняемых отчасти метафорическим образом. Но только в этом и шанс: если постоянно развивать и уточнять метафоры, то описание начнет чему-то соответствовать. Есть тут, что ли, страховка: неверно понятые вещи или вещи, которые не могут быть понятны окончательно, получают шанс обнаружить в итоге реальность, невидимую для самого автора описания, — именно что по мере накручивания неточностей и приблизительности. Невидимую реальность облепят неточные понимания, и через какое-то время, если постараться, она предъявит свои контуры. Расчет только на это.
Да, я видел еще один случай присутствия Чикаго в Москве. Тоже были фотообои, в курилке шереметьевского терминала Е сразу за паспортным контролем, где багаж выдают. Другие, не те, что в столовой. Стеклянный закуток с вентиляцией, ну и триптих — практически вся панорама города с Уиллисом в центре. Причем из терминала Е в Америку не летают, так что картина без специального смысла, а чисто как красота.
Еще через какое-то время я увидел, что этой же фоточикагой украшены курилки терминала Д, причем — на внутренних линиях, на вылете. Курилка полна дыма, объявляют самолеты в Красноярск-Новосибирск, у дальней стены небольшое возвышение, над ним — тот же триптих, который фактически реет над курящими среди дыма. Да, это типовое оформление курилок, которые осеняет собой «Винстон» — там его реклама. Можно было даже предположить, что компания «Винстон» имеет отношение к Чикаго, но нет — R.J. Reynolds Tobacco Company не в Чикаго, а в Сейлеме, даже в Winston-Salem — откуда, собственно, и «Винстон». А вот зачем они рекламируют себя видом Чикаго — неведомо. Наверное, потому что красиво.
Можно ли все-таки так поступать, то есть — писать на расстоянии?
Да, в Москве есть чикагские фотообои, в Москве можно слушать чикагское радио и читать городские сайты. Но угрызения остаются, скорее — журналистские: можно ли все же писать о городе, когда находишься не в нем, пусть даже там и бывал? Ответ: да, можно. По крайней мере о Чикаго так можно. Потому что там поступают именно так и считают это прогрессом. Причем о городе у них пишут и люди, которые в Чикаго не были никогда. Мало того, они описывают городские события не для тех, кто имеет о нем еще меньшее представление, но самим же горожанам, то есть — Chicagoans’ам или Chicagonians’ам. На русский толком и не переведешь. Чикагцам, чикажцам, чикажанам, чикагородцам, наконец.
История такая: как-то я болел и в полудреме слушал WBEZ. Там на разные голоса возмущались некой журналистикой, которую они называли джурнатик. Видимо, journatic. Я воспринял слово по аналогии с музоном (muzak в оригинале) — этот термин когда-то означал музыкальную халтуру. Вот и тут: читателям джурнатик всучивал фейки и эрзацы, которые еще и писал невесть кто. Причем все это придумали и реализуют в «Chicago Tribune», что уж и вовсе кошмар, все негодуют.
Исследование темы дало следующий результат. В «Chicago Tribune» есть раздел локальных новостей. Про Эванстон, скажем, про Скоки, Цицеро и проч. neighborhood’ы. Эта рубрика и в газете, и на сайте; на сайте можно настроить свой профиль так, чтобы видеть именно свой Эванстон, а не, скажем, еще и Цицеро. Раздел TribLocal, его новости называются hyperlocal news. Все это «Tribune» и отправила в аутсор фирме Journatic. Ничего тайного, просто такая модель. Своих журналистов не хватает, а как выкручивается «Journatic» — его дело.
То есть «Journatic» — не уничижительное название, хотя что-то этакое в нем слышится, наводя на мысли. Мысли оказались верными; оказалось, что сотрудники Journatic’а подписываются псевдонимами, имеют слабое представление о Чикаго, а некоторые так и вовсе с Филиппин. Потому что там они дешевле. Информацию берут с сайтов местных сообществ (пресс-релизы муниципалитетов и т. п.), из общинных соцсетей и перерабатывают все это в газетные новости.
Собственно, скандал возник отчасти потому, что джурнатики неплохо работали: беря с местных сайтов даже читательские комментарии. Скажем, возьмут чье-то высказывание в соцсети о местном событии и вынесут его информационным фактом в отдельной заметке — будто человек сам говорил с репортером. Да и вообще, информация о жителях во многих случаях оказалась избыточно открытой. Использование текстов с местных официальных сайтов при желании можно отнести к плагиату — не все они переписывались, а ставились как в пресс-релизах и подписывались несуществующими именами. Чуть ли не Уотергейт наоборот — то есть тут системно косячили журналисты. Общественность тоже подошла к делу системно: «Journatic’s approach to journalism is to turn it into piecework done at home». То есть подход «Джурнатика» превращает журналистику в род домашней работы. Где, в общем, честное репортерство?!