Из любви к искусству

– Э... Ну ладно, – явно «подавилась» таким объяснением телохранительница, а потом вообще отпросилась в туалет. Якобы очень нужно.

Да уж, тоже, видимо, профессионал высокого класса. Бросать охраняемый объект вот так – это же бес знает насколько безответственно. Что же за патологическое невезение у меня такое? Что ни охранник – все редкостная бестолочь.

И ведь самое смешное, в моей гримерке была собственная уборная, но нет, Сафира, выпучив глаза, полетела куда-то в другое место, причем сжимая в руке мобильный телефон. То есть, наверное, действительно было надо, но тянул орчанку прочь от меня далеко не зов природы. Ну и кому же она решила на меня настучать, и что именно она так жаждет поведать? Оставалось надеяться, что Мику.

Стоило только Сафире скрыться за дверью, как в гримерку просочился Милад, серьезный и деловитый как пчела.

– Извольте выйти, – хмыкнула я и демонстративно отвернулась. – У меня нет ни времени, ни желания вести с вами светские беседы.

Чтобы создать иллюзию своей полной занятости, я схватила со столика сценарий и принялась его читать. Старательно и увлеченно, старательно игнорируя незваного визитера. Да, не стоило всерьез надеяться, что Милад увидит, что его игнорируют, обидится и уйдет. Но попробовать все-таки не мешало.

– Может, уделите мне четверть часа, Уиллер? Уверен, если сегодня вы не прочтете сценарий, ничего не изменится. Дрэйк уже дал отбой, отпустил всех по домам и пошел пить.

Очень забавная характеристика сложившейся ситуации.

– Ну, хотя бы кто-то помянет Мортона, – отозвалась я, но сценарий из рук не выпустила. – Выйдите, мне нужно переодеться и снять грим.

Кахэ хмыкнул и с откровенным сарказмом напомнил:

– Один общий наш знакомый заверил, что вы безо всякого дискомфорта переодеваетесь в присутствии посторонних. Впрочем, я не возражаю, если вы удалитесь за ширму.

Каэ Неро отличается крайней степенью болтливости. И с этим следует что-то делать.

– Мне почему-то казалось, моральные принципы не позволяют вам вести себя настолько... фривольно, – произнесла я, не двигаясь с места.

Да, Хитаму каэ Неро я могла дать по носу своим стриптизом, но вот Динес Милад – дело совершенно другое, он на мои прелести, конечно, не поведется, либидо не то, да и воспитание, подозреваю, тоже.

– Что это, приступ девичьей стыдливости в исполнении настолько потасканной особы? – продолжал напирать кахэ.

Потасканная? Это уже что-то новое. По-хорошему, следовало бы все-таки Миладу устроить выволочку, может, снова в него швырнуть тот же стул. Вот только мой партнер добивается именно этого: моей вспышки, ярости, истерики. А идти на поводу у меня нет никакого желания. Не дождется.

ГЛАВА 12

Милад продолжал разбрасываться перлами сомнительного остроумия достаточно долго, в итоге мне все наскучило, и я действительно удалилась за ширму, чтобы переодеться, а потом принялась снимать грим. Даже жалко было немного выходить из образа своей героини, особенно не отсняв ни одного дубля. Когда же, в конце концов, Аэн и каэ Орон найдут убийцу? Нет, я понимаю, природа имеет дурную привычку отдыхать на потомках гениях. Но не настолько же отдыхать?

– Вы о Мортоне не спешите горевать, не так ли? – внезапно спросил Милад, резко сменив тему.

Я совершенно растерялась и уставилась на кахэ со смесью изумления и возмущения.

– У вас нет полномочий меня допрашивать, ларо Милад, – отчеканила я и нахмурилась.

Тон беседы... хотя нет, монолога! В общем, тон монолога кахэ меня категорически не устраивал. Как и попытки Милада вести себя, будто он имеет право указывать.

– Так я вас и не допрашиваю, Уиллер. Всего лишь разговариваю с вами. Дружески.

На пару мгновений я лишилась дара речи от такой откровенной наглости.

– Вот только мы с вами не друзья. И никогда друзьями не станем.

Милад широко улыбнулся, а потом, противореча выражению неприкрытого искреннего счастья на собственной физиономии, заявил:

– Вы сейчас буквально разбили мне сердце и ранили в самую душу.

Взглядом меня Динес Милад буквально буравил, словно боялся упустить любое, даже самое крохотное движение. Как под увеличительным стеклом разглядывал, честное слово. Почему на меня вдруг вообще все начали так странно смотреть?

– Хватит паясничать. И оставьте уже меня в покое, ради всех богов! Ваше присутствие неприятно!

У Милада щека дернулась. Очень сильно.

– Вы ничего странного в последнее время не замечаете? – осведомился мужчину, прищурившись.

Ну а этот-то нелепый вопрос к чему?

– Нет.

– Точно?

Кахэ что-то раздраженно прошипел себе под нос и ушел. Что характерно, даже не соизволив попрощаться. Зачем приходил? Чего добивался? Одни вопросы, а ответов нет и не предвидится.

Стоило из гримерки выйти Миладу, как внутрь нашкодившей кошкой скользнула Сафира и тут же виновато понурилась. Замечательно. Раз понимает, что напортачила, ругать будет куда проще.

– Вообще-то, кое-кто числится при мне телохранителем, – обронила я как бы между прочим и стала укладывать вещи в свою сумку. Пусть теперь осознает всю тяжесть содеянного и помучается в ожидании приговора и справедливого возмездия. Страдания – что резак умелого скульптора для души, отсекает все лишнее, создавая идеальную форму.

– Простите, ларэ Уиллер, живот прихватило... – пробормотала орчанка и смущенно потупилась.

Хорошо быть смуглой: врешь и не краснеешь. В прямом смысле.

– Почему-то мне кажется, имя вашего внезапного недомогания – Динес Милад. Спешу напомнить, что оберегать от общества настолько неприятных мне личностей – тоже часть ваших профессиональных обязанностей. Думаю, я буду вынуждена попросить Мика подобрать вам подходящую замену.

Сафира проворчала себе под нос что-то явно неприятное в мой адрес.

– Вы что-то сказали? – переспросила я с намеком.

Орчанка недоброе тут же почувствовала и поспешно выпалила:

– Нет-нет, что вы! Вам показалось.

Показалось, как же.

Вот ведь бесово отродье. Всякий стыд потеряла! Или на место поставить или уволить как можно скорей, пока на голову на манер каэ Неро не села. Все-таки мне катастрофически не везет с телохранителями. Не везет настолько, что впору снова начать ходить на курсы самообороны.

Мик встретил меня у порога и тут же начал разглядывать, как до этого разглядывали и Милад, и Сафира.