Из любви к искусству

Кахэ явился на «сцену» минут через пятнадцать после моего прихода, когда все, кто хотел, уже обо всем узнали, и теперь собравшееся общество с нескрываемым восторгом перемывало кости Марте Харт. Причем так, что та все еще была не в курсе, о чем шепчутся по углам. Широкие спины поклонников пока не давали девушке оценить масштабы возникшей проблемы.

Кахэ оглядел всех с видом величавым и возвышенным и пошел брать свой обед. Небожители тоже едят, ничего, со всеми бывает. В сторону новой актрисы он даже не посмотрел, оно и понятно: общих сцен у Милада с Харт по определению быть не могло, а другой причины, чтобы общаться с этой девушкой, у кахэ не имелось.

Марта же сразу сделала на нашу местную главную звезду охотничью стойку. Но это неудивительно, все женщины в определенный момент заинтересовывались Миладом в той или иной мере. С южанином дело было другое, как раз он вел себя прохладно и сдержанно, никому не выказывая предпочтения. Но то ли об этом Харт никто не предупредил, то ли предупредил, но она предпочла не поверить…

Словом, красотка поднялась на ноги, картинно поправила тщательно уложенные волосы и двинулась к тому, кого посчитала своей законной добычей. Вот только Рука Смерти, судя по всему, не считал себя в принципе добычей, все равно чьей, поэтому, когда за его столик приземлилась Харт, Милад молча бросил в ее сторону крайне недружелюбный взгляд. Лично я после такого прохладного приема сообразила бы, что стоит уносить ноги и не нарываться на неприятности, но Харт решила пойти другим путем, путем боли и страданий. Моральных, разумеется.

– Ларо Милад, рада с вами, наконец, лично встретиться. Про вас говорят столько удивительных вещей…

Марта буквально мурлыкала. Ну, кошечка, ласковая, белая, пушистая, с мечтательной поволокой в глазах. Многие мужчины на такое покупались на раз, хотя с точки зрения женщины все смотрелось до ужаса наигранно, неестественно.

– Про вас тоже говорят многое, – обронил многозначительно кахэ, и большинство присутствующих в кафетерии замерло с совершенно шакальими выражениями на лицах. Каюсь, из меня тоже получилась преотличная шакалиха, алчная до чужой крови, пусть и в метафорическом смысле.

Харт пока не ощутила подвоха и томно взирала на объект интереса из-под длинных, может, и нарощенных, ресниц.

Ну вот как можно думать о карьере актрисы с такой нулевой эмпатией? Тут бы и дубовое полено заподозрило неладное, но милашка Марта, не почуяв никакого подвоха, продолжила штурм крепости. «Крепость» щурилась как-то странно и явно готовилась сказать какую-то феерическую гадость. Я уже успела узнать Руку Смерти настолько хорошо, чтобы различить это намерение в изгибе губ, наклоне головы, да бес его знает в чем. Главное, печенкой чуяла – Марте Харт сейчас достанется.

– О, надеюсь, только хорошее, – проворковала девушка, чуть подавшись вперед.

– Ну, говорят, канкан в вашем исполнении чудо как хорош. Да и фигуру вашу тоже оценили, – непринужденно сообщил чуть смешавшейся девушке Милад. – Вот только… понимаете, культурные традиции моего народа не позволяют мне общаться с женщинами… подобных профессий. Поэтому не могли бы вы отсесть?

Кто-то из девушек гаденько захихикал. Новенькая же буквально обмерла, не зная, куда себя девать. Видимо, такой поворот событий ей и в страшном сне привидеться не мог. А вот поди ж ты. Сплетни и слухи – великая вещь, покруче боевой магии.

Поклонники Харт тоже как-то начали сникать. Оно и ясно, на словах-то они обеими руками и ногами за равенство полов и сексуальную свободу. Ну, отличные же аргументы, чтобы уложить кого-то в постель в экспресс-режиме. Вот только когда доходит дело до чего-то серьезного, любой начинает изображать из себя самца оборотня в брачный период и рычать на любое упоминание того, что у женщины была какая-то личная жизнь до него, единственного и неповторимого.

А уж новости о том, что потенциальная дама сердца отплясывала где-то в полуголом виде – это и вовсе как ушат холодной воды. Равноправие там или не равноправие.

Словом, в кафетерии сейчас происходило форменное брожение масс, за которым я наблюдала с огромным удовольствием. Как и каждая присутствующая женщина. Ко мне местные ларэ и лары относились куда более терпимо, потому что, помимо очевидного бонуса в виде эльфийской красоты, у меня имелся еще и далеко не легкий характер, так что фан-клуба из кавалеров на студии мне не светило.

Харт теперь вот тоже ничего особенного не светило. В итоге все оказались довольны, ну помимо самой новенькой и тех, кто особенно рьяно за ней увивался. Даже Милад, главный местный ханжа, казался слегка воодушевленным, наверное, предвкушал, как станет изводить моралью еще одну жертву. Я же с облегчением вздыхала, радуясь, что теперь есть кто-то, чьи грехи для кахэ куда существенней моих собственных прегрешений.

Словом, остаток дня провела в самом радужном настроении, спорилось абсолютно все и даже орать на окружающих как-то не особенно хотелось. Но орала. Исключительно, чтобы не забывали, кто здесь звезда, а заодно не расслаблялись. Я не какая-нибудь трепетная фиалка!

С кахэ общих сцен не было, и я с ним даже не пересекалась толком. Еще один повод для радости. Пусть работать с Миладом было одно удовольствие, но как только режиссер командовал «Стоп», смотреть на высокомерную рожу больше вообще не хотелось. А то еще наговорит гадостей каких, а я потом ходи и мучайся. Любовники его мои, видишь ли, заинтересовали, сволочь этакую. Будто мои романы – его печаль.

И чего только привязался? Прекратятся съемки – и мы больше, может, никогда не увидимся. По крайней мере, хотелось бы верить.

Сафира все время мелькала в поле зрения и выражала готовность защищать меня от кого угодно. Ну, кроме Милада. Перед ним орчанка все-таки робела, и сильно. Главное, чтобы кахэ меня однажды убить не решил, тогда все будет отлично.

– Вы сейчас домой? – с надеждой поинтересовалась моя телохранительница, когда с работой было закончено.

Сафира рассчитывала сбежать, как только сдаст меня с рук на руки Мику и его гарему. Система безопасности там хорошая, да и четыре орка – это, я вам доложу, еще та угроза. Ну, и у девушки явно имелись планы на вечер, которые ей не хотелось отменять. Обычно меня такие вещи не волновали. Если работа такая – какие уж развлечения? Но после того, как сегодня общественное мнение раскатало Харт, я преисполнилась любви к ближнему. Да и действительно хотелось как следует отдохнуть

– Домой. Вот только переоденусь – и сразу поедем. Устала я сегодня что-то.

Когда мы с Сафирой проходили к выходу, я услышала какой-то шум справа, из совершенно темного коридора. Словно бы кто-то говорил.

Быстро скинула туфли, взяв их в руку, и скомандовала орчанке не шуметь. Приличные ларо по темным углам не шушукаются, это уж точно. А бояться кого-то… нас ведь двое, Сафира – девушка сильная, обученная и даже вооруженная. Да мы сами какого угодно маньяка разделаем под орех.

Крались мы совершенно беззвучно, как два призрака. В очередной раз возблагодарила богов за свою нелюдскую кровь: люди-то топают как слоны, не захочешь – услышишь.

Вот только оказалось, пообщаться в приватной обстановке пожелали Милад и ларо Анейрин, которого я вообще сегодня на студии не видела. Мы с Сафирой замерли за углом, под прикрытием большого разросшегося фикуса. Видно было одного только южанина, но уж лучше так, чем оба мужчины увидят нас с телохранительницей.

Желание погреть уши у Сафиры, кажется, было не меньше моего. По крайней мере, весь ее вид выражал любопытство.