Изъ Москвы с любовью. Том 2

— Леопольд, это к тебе. И я рекомендую сдерживать эмоции.

Само собой, раз у меня нет документов, я представился как Леопольд — чего менять коней на переправе и образ перед тюрьмой? И даже пару словечек шпрейханул, чтобы убедить, что немец. Поверили.

— Тёть Люд, я само безбрежное спокойствие! — отсалютовал я оладушком. Неплохо, но у крёстной стократ лучше. Не в обиду служивой и её сестрице, просто матушка патриарх — реально крутая тётка! А у крутых тёток всё крутое, даже оладьи с блинами — как иначе?

— Тогда пойдём, провожу — поговорите, — махнула она: «Иди за мной».

— Вон тряпка, вытри, — указали мне девчонки на полотенце в углу. — Мы постираем.

Вытерев жирные пальцы об указанный гаджет (вода только в туалете, туалет в конце коридора, идти неохота — ждут), последовал за инспектором и дамой. Прошли мы чуть дальше «комнат отдыха» — их тут четыре, все на безрыбье стоят пустые, только хромовые решетки блестят. Она открыла отдельный изолированный кабинет с тяжёлой дверью, и впустила туда вначале боярыню, затем вошла сама.

— Ого! А это допросная? — принялся я изучать местность. — У вас и такое есть?

— Конечно. Это же участок стражи. Тут всё есть. Конечно, торговый центр, работа со своей спецификой, но иногда попадаются воришки разные, или дебоширы — где с ними беседу проводить?

Логично, не подумал.

— Вы присаживайтесь, а я постою, — указала она нам на единственный в помещении стол без ничего. Вообще без ничего. И один из стульев прикручен к полу.

— А можно мне на место преступника? — загорелись у меня глаза. — Когда я ещё там посижу? Это с той стороны, да? А наручники наденете?

— В другой раз — обязательно! — пообещала стражница, а я тем временем развалился в неудобном (кто б сомневался), ибо со всех сторон давило, кресле.

— А может всё же получится наедине? — повернулась к инспектору боярыня.

— Не положено! — прозвучал стандартный ответ. — Или так, или попрошу покинуть территорию участка. Ваш сын уже отпущен за отсутствием.

ТётьЛюда сглотнула — ей, как и всем, перепало сегодня от щедрот боярских ой как немало. Но ощущение неправильности не давало расслабиться — оставался я, царевич, который мог сдать их высшей инстанции. Они хотели в меня верить, но всё равно боялись. Ибо будь на моём месте упырь вроде Саши Шуйского — им кранты, обязательно бы подставил, а просто из вредности. И таких, как он, видимо, очень и очень много, и ей, работающей с человеческим дерьмом, это лучше всех известно.

— Александр… Могу я называть тебя Александр? — обратилась боярыня ко мне, кряхтя и садясь на место следователя/дознавателя. Стражница встала ближе к двери, сложив руки перед грудью.

— По понедельникам можно, — разрешающе кивнул я. — По понедельникам мне всё равно, на что отзываться. Можно Леопольд. Шарик и Бобик тоже ничего, но унижают достоинство — так что Шариком и Бобиком — не надо. Но если Барбосом…

— САША!!! — прикрикнула она — нервная барышня. Но тут же взяла себя в руки. — Саш, я понимаю, ты… Не хочешь раскрывать, кто ты, и мой сын… Он подвёл тебя и чуть не раскрыл… И…

— А может вы представитесь? — устало склонил я на бок голову.

Собеседница смутилась, по лбу пробежала тень.

— А ты правда меня не узнал?

— Гадом буду! Век воли не видать! — провёл большим пальцем по горлу.

Снова нахмурилась. Но за моей бравадой поняла — правда.

— Значит, это не дезинформация, не слухи? Ты на самом деле ничего не помнишь?

— Ничего не помню что?

— И эти три месяца…

— А можно покороче, женщина? — Я устало нахмурился. — А то вдруг за мной пришли, а вы меня отвлекаете? И я ещё анекдот про монашку и царицу девчонкам не дорассказал.

С последнего аргумента тётЛюда у двери хрюкнула, но смех сдержала.

— Саша, мы знакомы! — воскликнула боярыня, пронзая меня глазами. — Не раз виделись на различных приёмах, в том числе в Кремле. — Её голос жёсткий и суровый, и ни разу не было в нём торжества, дескать, так тебе, падле годуновской, и надо. Взрослая женщина и мать переживала за чужое дитё, что с ним несчастье — ибо у неё свои дети есть, как не переживать и не сочувствовать? Ожидавший всё это времени каверзы, я проникся и пересмотрел на неё взгляд. Может боярыня не такая и плохая тётка? Пожалуй, не буду её бесить. Пока протсто бесить, а там посмотрим.

— Я — Елизавета Ивановна Шуйская, — представилась она. — Не глава рода, но вторая супруга. И я биологическая мать этого шалопая, которого ты поставил на место.

Вот даже как? Хм… Серьёзная женщина. Пожалуй, и правда не стоит дурачиться.

— Так у вас нет претензии, что я его немножко того… — скривился я, пронзая её взглядом.

Улыбка в ответ.

— Когда-то это должно было случиться. И если ты думаешь, я не знаю, как он себя ведёт, то ты не прав — всё знаю. И сестрицы помогают с ним, как могут. Но я занимаюсь управлением очень большого боярского рода, мне просто некогда было уделить Саше столько времени, сколько надо. Вот… И запустила. А теперь тушу пожары по свершившемуся факту, а это… — Вздох.

Да, это как мёртвому припарки.

— Отдать его в какую-нибудь структуру на воспитание? — предложил я. — Чтоб там человека из него сделали, дурь выбили? Что-то военизированное, с дисциплиной?

— И куда именно? — развела она руками, и я понял — такая мысль у них была.

Я пожал плечами — а правда, а куда такого отдашь?

— В дружину — бесполезно, — покачала она головой. — Он — боярич Шуйский, из главной ветви. Будущее клана. Любой инструктор побоится строить его жёстко. А значит теряется всякий смысл. В чужой род, пусть даже по обмену — риск. Слишком большой. И даже если отдадим тем, кому доверяем, а справятся ли они, если его, вдруг, попытаются выкрасть или убить? Кто будет виноват если что? Ну, а полевые войска — даже не смешно.

— Понимаю. Попадос… — констатировал я. — Что ж, желаю вам удачи с ним. — Иногда здорово осознавать, что некоторые проблемы не твои, и слава богу! Не хватает только лезть в это дерьмо. Но своих детей ТАК воспитывать я точно не буду, даже если буду занятым человеком.

— Спасибо, — мрачно покачала она головой.

— Я к нему претензии не имею. Скажу честно, до этого момента имел, но не к нему, а к вам, как к роду. Но сейчас, поговорив с вами, Елизавета Ивановна, понимаю, что был не прав. Терпения вам.

— Спасибо, Саша. И это… Как понимаю, пока твоё инкогнито лучше не раскрывать? — Ироничная улыбка.

— Правильно понимаете, — улыбнулся я в ответ.

— Просто если что… Я могу забрать тебя и доставить до дома, до ближайших ворот, например…

Угу, и Спасские, и в нормальном состоянии закрытые Никольские — оба через площадь от нас. Пешеходную площадь, далее Спасских ворот движение машин по Краснухе запрещено.

— Неужели вы думаете, мои не могут меня забрать? — Я весело хмыкнул. — Они меня строят. Чтоб проникся и не баловался. Берите с них пример, Елизавета Ивановна: уж кто-то, но если моя семья не чурается таких методов воспитания, так вам так тем более сам бог велел.