Из-под палочки

В глазах постепенно просветлело, как будто вечер отмотался обратно в день, и даже холод в доме уже не казался таким холодным. Да и места не так уж мало. Если ещё мебель поменять на более компактную… Алиса вдохнула полной грудью, расправив плечи и чувствуя, как вокруг неё уменьшается гравитация. Вкусно пахло кофе и дровами. На улице кто-то что-то грузил с криками. Мир стал ярче.

Что ж. Раз пожизненное заключение отменяется, самое время заново начать строить свою жизнь. Надо всё обдумать, спланировать и наконец-то поступить по-взрослому. По-настоящему. Как умные люди поступили бы на её месте. Конечно, умные люди на её месте никогда бы не оказались, но всё равно. Алиса встала, сделала лёгкую зарядку, чтобы согреться, и снова уселась за бук. Итак, что сейчас самое важное?

Первым взрослым поступком в новой жизни Алисы как-то неуловимо стала покупка новой куклы. Первой в её коллекции куклы-девочки, рыжей и раскосой. Алиса знала пять отличных методик, как нарисовать кукле веснушки.

Глава 19

Дяде Ухабу пришлось совершить три ходки на почту, чтобы привезти всё барахло, которое Алиса заказала для младенца. Вчера она, как большая, посчитала деньги, посмотрела пару видео про ведение финансов в ожидании ребёнка, и огромным усилием воли решила, что веранду заказывать не будет. В муданжском министерстве безопасности платили неплохо, да и время на сторонние заработки оставалось, но женщина из видео настаивала, что молодая мать не всегда может рассчитывать быть в форме, а о свободном времени можно вообще забыть. Алиса вздохнула и добавила в корзину укачиватель.

Вернувшись с почты третий раз, она обнаружила, что забыла запереть дверь. Не то чтобы это было так уж важно — дверь в любом случае у домишки была довольно хлипкая, а наличных денег или чего-то очень ценного Алиса в доме не держала, да и не ходил мимо никто, ведь у Нижних Врат в основном стояли склады, а люди появлялись только по делу. Но Алиса всё равно, как взрослая, обругала себя за рассеянность и первым делом сунулась внутрь проверить, что всё на месте. Никаких пропаж она не заметила, но когда они с Ухабом занесли последние покупки, Алиса споткнулась о какой-то тяжёлый мешочек.

— Это что? — спросила она то ли Ухаба, то ли себя, подбирая с пола атаковавший её предмет. Саше из плотной ткани крупного плетения с вышивкой, на завязках, а внутри то ли камушки, то ли…

Развязав шнурок, Алиса запустила пальцы внутрь и извлекла крупные монеты из серебристого металла, тяжёлого, как намагниченного к земле. Ухаб присвистнул.

— Минги, — сказал он.

Алиса с большим трудом вспомнила, что так называются самые крупные денежные единицы Муданга, и их тут было… что-то как-то много.

— Откуда? — пробормотала она.

Ухаб огляделся вокруг, попинал мыском ноги пачку пелёнок и коробку с разобранной детской кроваткой и нарочито пожал плечами.

— Просто нет идей!

Алиса подозрительно сощурилась.

— Это что, вы?..

Но он замахал на неё руками.

— Не моё, не моё, ты что, эй во! Мужика своего спроси!

Алиса нахмурилась. «Её мужик» не мог ничего знать. Не следил же он, что она покупает, правильно? Если бы ему было до этого дело, то он бы не уехал, так ведь? А вдруг Алиса чего-то не знает? Ей вон тётка в клинике сказала, что на Муданге детям одиноких матерей как-то паршиво живётся, что-то там про позор для отца… Ох, она же так и не уточнила этот момент, а сразу кинулась вещи покупать! Вдруг ей надо куда-то в глушь уезжать или всё-таки на другую планету?

Поспешно вытолкав Ухаба, Алиса схватилась за телефон и позвонила, прежде чем успела застесняться, что отрывает важного человека от работы, и что никто ей не обязан рассказывать, как правильно жить.

— О, Алиска, — обрадованным голосом ответила Лиза. — Как ты вчера умудрилась так выбрать день и время, что меня в Доме целителей не было?

— Да я просто пошла… — Она попыталась вспомнить, с чего решила пойти именно вчера. Ну да, в животе что-то ворочалось. Теперь-то понятно, что! — А тебе уже сказали?

— Э-э, что мне должны были сказать? — насторожилась Лиза.

— Ну про меня, — замялась Алиса. — Что я всё продолбала?

— Так, мать, давай-ка к делу, — потребовала Лиза. — Что ты там умудрилась продолбать?

Алиса сглотнула, с каждым вопросом чувствуя себя всё глупее.

— Беременность…

Судя по шумам на фоне, Лиза куда-то шла по коридору, и теперь она на кого-то налетела, последовали скомканные извинения.

— В смысле, была беременная, а теперь нет? — Лизин голос под конец сорвался на писк, как будто идея показалась ей слишком неправдоподобной.

— Наоборот, была не беременная, а теперь да, — вздохнула Алиса.

— Теперь — это давно?

— Уже шевелится.

Лиза немного помолчала в трубку, шурша чем-то рядом, потом перекинулась пару слов с другим врачом, что-то насчёт передачи пациентов на сегодня, и наконец вернулась к Алисе.

— Расскажи-ка мне, где ты живёшь. А то это какой-то не телефонный разговор.

Лиза явилась через полчаса на казённой машине с государственным гербом на бортах и тут же отправила её прочь. Алиса постаралась за эти полчаса разгрести дорожку от входной двери, но в результате покупки осели на диване и столике, и куда приглашать гостью, Алиса не знала. Так и стояла посреди хлама на одной ноге, как цапля на болоте.

— Так, — сказала Лиза, оглядывая масштабы бедствия. — Так.

Решительным движением она скинула с дивана всё, что было на нём свалено, и подтащила Алису за руку, чтобы усадить перед собой.

— Вопрос номер раз: кто отец?

Алиса опустила глаза.

— А это важно?

— Это капец как важно для него!

Алиса сжала губы. Что значит — важно для него? Он уехал, его тут больше нет. А рассказывать нельзя. Какая вообще разница?

— Пойми, — продолжила напирать Лиза, — либо ты сообщаешь ему прямо сейчас и как можно скорее выходишь за него замуж, либо ты молчишь до гробовой доски и молишься, чтобы ребёнок не был на него похож. Ну то есть, если ты не хочешь порушить мужику всю жизнь, карьеру, отношения с друзьями и всё такое. Если хочешь — валяй, подставляй его.

Алиса сжала ещё и кулаки. Значит, придётся до гробовой доски. Если она никогда больше не увидит Ясеня, то это должно быть несложно. Но тётка из клиники говорила…

— Ребёнку тут будет плохо? — спросила Алиса тихонько.

Лиза то ли вздохнула, то ли застонала.

— Ка-ак сказать… Была бы ты муданжкой — да, без вопросов, внебрачному ребёнку жилось бы несладко. С землянами… а шакал его знает, делаешь морду кирпичом и всем говоришь, что у нас так принято. Если спросят, я подтвержу. Кто-то, конечно, всё равно будет его считать недочеловеком, но с большинством может проканать. Но вот честное слово, чем так мучиться, лучше всё-таки призвать мужика к порядку. Не хочешь на Муданге замуж выходить — распишитесь хоть на Гарнете. Потом что хошь делай, хошь сваливай с ребёнком, хошь без ребёнка, всяко будет лучше, чем незамужней матери.

Алиса замотала головой, не доверяя своему голосу. Ясеню говорить нельзя, и точка. Она даже думать в ту сторону не будет.

— Ну если он тебе уж так не нравится, — продолжила Лиза, — то лучше срочно найди другого. Это правда нетрудно! Землянки очень высоко котируются. Ты даже не будешь ничего ему должна, просто разок в Дом Старейшин сходите, и всё! Хочешь, я тебя познакомлю? Или хоть список кандидатов напишу? Ну правда, так будет гораздо проще жить и тебе, и малышу!

Алиса перестала слушать после первой фразы. Это решение точно было не для неё. Она за всю жизнь только один раз смогла привлечь мужчину, и то только на один вечер. Она ненастоящая, ненастоящая царевна, и все царевичи смотрели прямо сквозь неё, не замечая. Алиса могла сколько угодно играть во взрослую жизнь, считать деньги, заранее записываться к врачам и даже отказывать папе, но итоговый, самый показательный экзамен ей не сдать — не стать ей для кого-то желанной, не войти с другим человеком в настолько тесное партнёрство, как брак.