Из рода Бурого Медведя. Том 4

— Мишка обещал решить проблему с тихушниками, — посмотрел на меня Никита. — Да Мишь?

— Да, — сказал я. — попробую их просмотреть.

— Они искусные лжецы, — предупредил Фёдор. — Знают как себя вести, что бы им поверили. Так что не верь глазам и ушам своим.

— Открою вам ещё одну тайну, — не без гордости сказал я. — Наставник снабдил меня кое-какими способностями, поэтому я могу видеть ложь и правду. И некоторые другие эмоции…

— Ну что ж, хорошо, — сказал Фёдор. — До десяти ещё полтора часа, так что можете отдохнуть, поспать. А после десяти начнут подтягиваться.

— Может мне не показываться до моменты выдвижения? — спросил я.

— Почему это? — нахмурился Фёдор.

— Михаил думает что кто ни будь может стукануть волкам что он тут, — сказал Никита с усмешкой.

— Этого не случиться, — сказал веско Фёдор. — Может мы и не так дружны как должны были быть… но это… этого не будет!

Первыми кого я встретил оказались Генка и Марина Буровы, мои старые знакомые. Сперва я опешил, а потом понял что они тоже теперь отдельная семья и решают кого выбрать.

— Здравствуйте, — поприветствовал я их равнодушно.

Генка что-то буркнул в ответ, Марина же молча кивнула. Не задерживаясь они прошли дальше, как и я мимо них. Не стоило и сомневаться за кого будет голосовать Генка.

Немного понаблюдав за ними, что бы они не видели, я отметил что Маринка изменилась. Почти не пила, и вроде даже смотрела на Генку вполне себе добродушно. А ведь хотела что бы я его убил, я или Никита Буров. Стерва.

Я ушёл в дальнюю комнату. Здание постепенно наполнялось людьми. В итоге в большой зал с множеством окон и паркетным полом набилось человек двести. Это было тоже место, где выступали мама и другие музыканты, на юбилее бывшего главы рода. Там же я увидел, у входа своего старого знакомого, шефа с китовых плантаций — Семёна Павловича.

Он ничуть не изменился. Седой бородатый старик с длинными волосами.

— Михаил, — растянул он руки в стороны, словно хотел обнять. — Ты ли это?

Мы поздоровались за руку, и я спросил:

— Как вы там, на плантациях всё?

— Да всё там, несу вечную вахту, — сказал он с серьезным видом. — Чуть душу не отдал с этими внезапными атаками… стар я у же для битв, не такой сильный как раньше.

Я шепнул ему на ухо:

— В Переход с нами пойдёте? Там станете сильней…

Он сделал вид что не удивился.

— Туда? Нет я не пойду… вот сын мой, он пойдёт. А вообще ты меня удивляешь Михаил… не только создаешь проблемы, но и возможности…

Да, они прямо не упрекали, но многие считали меня, хотя бы частично, виновным в смерти Ильи Фёдоровича.

— Я не хотел что бы так было, — сказал я. — Оно так получилось…

— Я тебя не обвиняю, — помолчав сказал он. — Но вина твоя в этом есть… другое дело что сам Илья Фёдорович не сильно тебя упрекал между нами. Поэтому у нас — его верных друзей нет к тебе претензий.

Я молча кивнул, не зная что сказать.

— Давно прошли те времена, когда волки нас боялись или испытывали нечто вроде опасения, — сказал Семён Павлович. — Но ты им напомнил это чувство. Бояре шепчутся, восхищаются но вслух либо молчат, либо даже осуждают. Лишь некоторые выказывают скромное одобрение, а ещё меньше восхищение.

Не зная куда деться от стыда, я сменил вектор разговора, что поддержал и Семён Павлович. Поговорив с ним о том о сём минут пять, мы разошлись по своим делам.

Когда все гости собрались, я увидел что, как и ожидал, там были в основном пары либо один из супругов. Ребята нашего возраста почти не встречались. Все брали стулья и садились в большом просторном зале там где считали нужным, с кем хотели. Наконец зал наполнился гомоном и Фёдор решил что больше никто не придёт, так как все кто мог и желал явиться уже на месте.

Впереди стояло что-то вроде трибуны. Фёдор встал за неё, постучал молоточком наподобие того что есть у судей, требующих тишины и начал говорить.

— Приветствую всех кто явился сюда на церемонию выдвижения… как вы знаете, сейчас лишь трое обладают Огненным клинком. Это Михаил Буров, Збигнев Буров и Евсей Буров. Но Евсей Буров не является претендентом. Сегодня претендента всего два, это Михаил и Збигнев. Давайте же начнём… кто будет первый господа?

— Я, — встал Зибгнев со стула, точнее вскочил, он сидел в первом ряду, близко к трибуне. — Я хочу быть первым и зачитать свою программу…

— Михаил, вы не против? — спросил меня Фёдор. — Или кинем жребий?

— Нет, — коротко сказал я. — Пусть будет первым…

— Отлично, — сказал Збигнев, взяв в руки небольшую папку, и двинулся трибуне. Фёдор отошёл в сторону уступив место кандидату, и Збигнев зачитал свою «программу».

— Во первых хочу продемонстрировать свой Огненный клинок, — сказал Збигнев и извлёк свой короткий огненный обрубок. — А теперь к делу.

Он достал из паки листок и быстро прошёлся по нему глазами.

— Наш род велик, но величие его прежде было больше чем сейчас. Из-за того что предки Михаила затеяли заговор, мы, мягко скажем, ощутимо, потеряли в весе. Теперь пришло время отдать власть тем кто был непричастен к данному заговору, то есть мне…

…следует наладить связи с родами побратимами в западной европе и новом свете. Следует укрепить с ними экономическое сотрудничество…

…следует начать активно сотрудничеств со знатными родами на Руси, включая военные и экономические союзы…

…следует собирать деньги на подарки императору, что бы впасть в милость ко двору…

…И последнее следует более строго наказывать тех кто провоцирует войну с другими родами и кланами. Кто делает это без согласия всего рода, стоит более жёстко наказывать семью и самого провокатора, — сказал Збигнев и посмотрел на меня с явным вызовом. Я равнодушно смотрел на него в ответ.

Мели Емеля — твоя неделя.

— …я озвучил свою программу, озвучил свои и ваши перспективы, выбор за вами господа родичи! — закончил Збигнев наконец.

Я демонстративно вздохнул.

Раздались аплодисменты. Не так что бы и много, но и не мало. Наверно треть от всех присутствующих. Что ж… мой выход. Я вышел к трибуне, но тут Збигнев снова встал и поспешил к трибуне.

— Я забыл кое что сказать, — начал он.

— Пожалуйста, — пригласил его Фёдор к трибуне. — Второй кандидат ещё не начал выступление.