Из Тьмы, Арка 5

Впрочем, это мнение Герман придержал при себе: выбор союзников у него невелик, а начинать общение со словесных выпадов — прерогатива самоубийц. К тому же Империя крайне неоднородна. Может, та фракция, с представителем которой он общается, действительно заинтересована в процветании если не всего Севера, то хотя бы портового города, находящегося во владении рода Рюген? Случаются же чудеса в этом неуютном мире!

Например, в самый последний — подозрительно удобный — момент к загнанным в ловушку приходит помощь...

— Я понял, — старательно не показывая испытываемую боль, уважительно поклонился аристократ. — Позаботьтесь о нас, уважаемый посланник Его Императорского Величества.

* * *

В это же время иные отряды полиции врывались в известные им штаб-квартиры различных сомнительных организаций. В список целей попали и ячейки странно быстро расплодившихся — только с пару месяцев назад о них впервые услышали, а сейчас как тараканов! — сторонников всемирной революции, и кружки сочувствующих им борцов за равноправие сословий, и стихийные профсоюзы рабочих, а также сборища прочих давно мозоливших глаза полиции анархистов. Где-то они находили лишь пустоту, где-то не встречали особого сопротивления и тащили схваченных смутьянов, гораздых лишь на болтовню, в камеры и допросные, но в иных случаях (намного чаще, чем можно предположить) их ждал жёсткий отпор.

Укрывшись за краем кирпичного забора, глава группы полицейских орал в железный рупор:

— Говорит лейтенант полиции Бенц! Здание окружено! Выходите по одному с поднятыми руками! У непричастных к убийству ещё есть шанс отделаться минимальными сроками! — чуть дальше, перед забором, за которым укрылись полицейские, лежало ещё подёргивающееся тело стража порядка с простреленной шеей. Оно и стало причиной, прервавшей нахрапистый штурм и заставившей правоохранителей откатиться.

Никто не хотел умирать.

— Пошёл на хер, дворянский жополиз! — ответили ему из оконного проёма. — Приди и возьми! А если ссышь, то проваливай!

Усатый лейтенант покраснел от гнева:

— Я вобью эти слова в твою гнилую глотку, погань! — проорал он в конусовидную трубу и скомандовал приготовившимся подчинённым начать атаку.

Полицейские-стрелки сделали залп из своих дульнозарядных ружей с кремневым замком — увы, война выгребла со складов всё приличное оружие, оставив даже столичной полиции лишь такие вот примитивные поделия, выпускаемые оружейными заводами королевства с официального разрешения имперцев — и, не дожидаясь, пока подавленные огнём бунтовщики снова высунутся, штурмовая группа без промедления бросилась вперёд.

Однако, к крайне неприятному удивлению полицейских, когда они преодолели две трети пути, из проёмов штурмуемого здания высунулось чуть ли не десять оружейных стволов.

Бах! Бах-бах! Бах! Бах! Бах! Бах! — грохотали выстрелы.

И пускай не умеющие толком стрелять, изрядно нервничающие революционеры бессовестно мазали — они могли себе это позволить, ибо в их руках находилось более совершенное казнозарядное оружие из Империи.

Но если северные стражи закона надеялись, что клятые винтовки и пара револьверов являлись последним и самым тяжеловесным козырем их противников, то зря. Когда злые правоохранители, потерявшие двух бойцов ранеными и одного убитым, приблизились вплотную к выбитому дверному проходу и одному из самых удобных для проникновения окон, со второго этажа к ним прилетели непонятные свёртки, которые почти сразу расцвели вспышками взрывов.

БА-БАХ!!! — грохнул сдвоенный удар, почти слившийся в один.

Северное королевство имело достаточно развитую химическую промышленность, чтобы любой желающий, обладающий нужными знаниями и определённым количеством денег, смог купить оборудование и реагенты для производства самодельных взрывных устройств. Денег у простых студентов, ранее активно сочувствовавших движению революции в Империи и национальному освобождению у себя в королевстве, раньше не водилось. Да и знания не так чтобы позволяли легко продумать процесс синтеза начинки для бабахающих штуковин.

Однако — к счастью для молодых людей, крайне разочарованных отсутствием позитивных перемен после смены курса и начала войны, и оттого вдвойне легко увлёкшихся новой привлекательной идеей всеобщего равенства — недавно всё изменилось. Деньги и подробные инструкции появились вместе с загадочным эмиссаром из штаба Революционной Армии, протянувшим руку помощи единомышленникам.

Революция не должна останавливаться на смене одних сидящих на троне жоп на другие! Её пламя должно сжечь весь старый, пропитанный гнилью миропорядок, дабы освободить место новому, более правильному и праведному! Смерть паразитам-дворянам и их прихвостням! Слава Истинной Революции!

…Покрывало едкого химического дыма укрыло место разгоревшегося боя, пряча от взглядов трупы, умирающих и просто контуженных. Где-то в отдалении слышались свистки и приближающийся топот сапогов полицейского подкрепления. Оглушённые, пострадавшие от неаккуратно использованного собственного оружия повстанцы, покачиваясь, отступали через тайный ход. Они выиграли битву, однако пламя настоящего противостояния лишь начало разгораться — и эта стычка являлась всего лишь одной из множества искр.

В столице Северного королевства десятки таких огоньков вспыхивали, гасли, а иногда перерастали в полноценное пламя. Кто-то пылал яростью и возмущением на предателей, будь то «решившиеся на покушения прихвостни Империи» или «нарушившие все договорённости и устроившие масштабную провокацию жадные ублюдки из нового правительства». Кто-то горел верой в свою правоту и надеждой на будущее, кто-то искал — и находил! — следы агентуры конкурентов, кто-то грезил о «новом мире».

А кто-то всеми силами пытался погасить начинающийся пожар и от всей души проклинал посеявших его искры идиотов…

И лишь вороны, чьё карканье так походило на смех, ведали истинный смысл происходящих событий.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.

Немного любимой Куроме «позитивной» музыки:Гражданская Оборона «Никто не хотел умирать».

Глава 21 Крысиный оскал

— Они сделали что? — ледяным тоном переспросила я.

— Что-что... сама видишь, что, — зло скривившийся парень махнул рукой на пустой лагерь с оставленными тут и там признаками борьбы.

В груди у меня разливались чувства, ещё менее приятные, чем откат от переизбытка энергии Яцу.

— Не-не, ты не подумай, что я говорю, будто это всё точно они! — чересчур резко, что выдавало его взведённое состояние, вскинул ладони Кей. — Нам сказали, что во всём виноваты мстители северных племён. А вот это вот — из-за того, что солдаты начали бузить. И вообще «военному суду нужно разобраться, почему и с чьего попустительства были нарушены приказы штаба, и не стоит ли тут всех раскидать по тюрьмам и штрафным ротам». Я и сам понимаю, что это всё полная лажа, и она охренеть как противно и подозрительно пахнет. Но у нас доказательств нет. А пытаться что-то доказывать этим заднеприводным пёсикам губера и наместника… сама понимаешь, — напряжённо поглядывающий на меня заместитель развёл руками. — Нас даже к офицерам Джона не пустили. Сразу набежали эти недовоины и начали зубы скалить. Чуть не зарубились с ними.

— Понимаю, — произношу с таким же холодом, как и раньше. — Но мне непонятно, почему ты не вызвал меня сразу. Так же, как непонятно, почему вы не предприняли вообще никаких действий, а продолжили работать по нашей старой схеме. Ты мой заместитель — или низовой исполнитель с приказами вместо мозгов?

— А толку, тентакль меня полюби?! Я понимаю, что ты была его любимицей и поэтому в бешенстве. Я тоже зол, и все наши зубами скрипят. Но наша миссия — мочить северян. Чтобы устраивать разборки с зарвавшимися шишками — у нас нет полномочий. И нет твоих чудовищ, чтобы попытаться играть в угрозы. А не вызвал я тебя потому, что летучего зверя пришлось бы калечить. Когда непонятно, что происходит сейчас и что будет твориться завтра, иметь путь эвакуации по воздуху — это позарез как важно! Тем более, главные шишки всё равно никуда не денутся. Ты ж вон, прилетела уже через день. И чего? Прям сразу пойдёшь резать глотку тупоголовому Биросу и этому хитрожопому лизоблюду Мартину? Не верится. А они думают, что вообще неподсудны. Со временем только расслабятся. Так чего, спрашивается, зря суетиться? После свадьбы как в кровати ни вертись, а от потери девственности всё равно не отвертишься, — чуть нервно хохотнул шутник. — Так что нечего на меня смотреть, будто прикидываешь, как удобнее зарубить!