Из Тьмы. Арка 4

Надо сказать, моё появление в помещении вызвало немалое оживление среди его жильцов. Здешние необычно взбудораженные постояльцы и так что-то горячо обсуждали, а после неожиданного открытия двери, за которой показалась моя персона — и вовсе подняли галдёж, чуть ли не митинг устроили.

Ну-ну. Того гляди, погром в своём бараке начнут, хе-хе.

— …Ты, девчонка, ответь: по какой причине нас, честных граждан, продолжают держать взаперти?! — нависая надо мной и воинственно размахивая деревянной ложкой, не по комплекции тонко воскликнул какой-то плечистый индивид. — Если вы не бандиты, то мы требуем…

— …Где Василь? Куда вы его забрали? — высказался сухопарый бородач (хотя тут все щеголяли бородами разной длины и (не)ухоженности).

— …нас раньше выводили на вечернюю прогулку…

— …хоть пожрать нормально…

Голоса пытающихся перекричать друг друга мужчин сливались в раздражающую какофонию, что, наложившись на крепкий запах обиталища нескольких десятков узников, не имеющих возможности регулярно мыться и стирать одежду, вероятно, могло вызвать у нестойкого человека сенсорный шок.

— Заткнулись! — на ведущих себя словно базарные торговки мужчин упало духовное давление, приправленное капелькой КИ. — Чего разорались, словно вороны над падалью? — продолжаю на фоне резко сократившихся и сильно убавивших в громкости претензий. — Я здесь не для того, чтобы вытирать вам сопли. Всю нужную информацию до всех довели. Слишком тупые и беспамятные пусть спрашивают у товарищей, что произошло и что будет. А те, кто хочет поорать или высказать необоснованные требования, в следующий раз станут заниматься этим в холодном карцере. Самые активные идиоты имеют шанс заработать путёвку на крест — проветриться от лишней дури на морозном воздухе. Мы их специально оставили, для таких выдающихся умников.

Громкий гомон, который под воздействием слабенького духовного давления превратился в бубнёж, теперь и вовсе затих. Морозить бузотёров насмерть я, конечно, не собиралась — по крайней мере, на первый раз и в отсутствие более тяжёлых проступков, чем не по делу длинный язык: повисят привязанные, а потом, уже поумневшие, вернутся в камеру — но сидельцы об этом, естественно, не знали. Не удивительно, что в бараке повисла такая тишина, что стало слышно копошение крыс.

— Что ж, раз мы расставили точки над «и», то перейдём к делу. У кого из вас есть важные и неотложные вопросы, которые нужно задать командиру имперской боевой группы?

Молчание.

Запугивание, как и всегда, сработало быстрее и лучше любой попытки вступить в полемику. Но как бы оно не сделало это слишком хорошо. В конце концов, я здесь не для того, чтобы кошмарить спасённых от бандитов пленников, а для разговора. Потенциальный собеседник для которого теперь молчит.

Прелестно! За дурацким появлением грозит последовать не менее дурацкий уход.

Раздражённо оглядев резво потерявших запал бородатых оборванцев, всё-таки вижу реакцию. С дальней от меня лавки, промаргиваясь от недавнего сна — и как он только умудрился заснуть при такой шумихе? — поднялся смуглокожий мужчина с левой рукой в самодельном лубке, продетом через перевязь на шее. В эмоциональном плане этот человек, в отличие от львиной доли оставшихся, излучал не подавленную злобу и/или страх различной степени, а неподдельный интерес, приправленный лёгкой досадой на себя.

Хотя, он ведь в буквальном смысле проспал моё выступление.

— Не стоит на них гневаться, уважаемая воительница. Это я, по недомыслию своему, начал обсуждение изменившихся обстоятельств и тем самым неосторожно бросил искру на промасленные ветви людского страха и сомнений. А после вместо того, чтобы направлять разговор, постыдно задремал, поддавшись усталости. Приношу покорнейшие извинения за свою слабость, породившую данную досадную оплошность, а также за то, что вынудил отвлечься от ваших, без сомнения, важных дел, — примиряюще заговорил новый собеседник. — И разрешите представиться, — с лёгкой улыбкой он изобразил поклон. — Я — Кизаши: скромный журналист, публицист и немножечко философ, а также паршивая овца славного рода воинов и алхимиков Сангре. Быть может, вам доводилось видеть мои работы?

— Куроме, — тоже обозначаю лёгкий поклон, в конце концов, несмотря на мою предвзятость к журналистам, этот ведёт себя прилично, а элементарная вежливость мне ничего не стоит. — Глава спецгруппы Службы разведки. Я не запоминаю авторов газетных статей, поэтому не могу уверенно сказать, видела ли ваши. Возможно, и видела: я читаю достаточно много разной периодики. Кстати, разве журналист и публицист — это не одно и то же?

— Искренне рад знакомству! — от улыбки в уголках блестящих энтузиазмом синих глаз собеседника образовались морщинки, выдавая в нём человека, щедрого на выражение положительных эмоций. — И вы отчасти правы, говоря о родстве понятий журналистики и публицистики — и там и там принято опираться на факты. Однако я бы не спешил заявлять о тождественности. Ведь публицистом можно назвать и журналиста, пишущего об общественной и политической жизни, и писателя, чей труд сосредоточен на актуальных проблемах текущей жизни нашего общества. Поэтому, будучи писателем и журналистом, я предпочитаю разделять эти профессии.

— Хм… буду знать. Надеюсь, вы не собираетесь приставать ко мне с глупыми требованиями и невнятными предложениями?

— Вам решать, желает ли Мастер боя и восходящая звезда Службы разведки потратить время на беседу с любопытным писателем и репортёром. Но могу сказать, что я прибыл на Северо-восток не просто так. И долго собирал различные материалы, которые, смею надеяться, смогут вам пригодиться.

«Хм, а этот меня сразу узнал. Видно, что следит за новостями. Журналист…»

— Почему бы и нет, — спустя секунду размышлений отвечаю я. — Идите за мной.

Вороны, с высоты контролирующие подходы, не видели никаких подозрительных движущихся точек среди горных троп, а значит, у нас есть как минимум несколько часов, а как максимум пара суток. Учитывая, что все важные дела уже сделаны, мне ничего не мешает совместить приятное с полезным и поговорить с этим Кизаши за чашечкой чая со сладостями.

Что? Кто-то только-только вышел из-за стола? Пф! Уже прошло целых… — взгляд на часы — целых сорок минут! Время пить чай, хех. Поэтому, направившись на кухню, дабы заказать горячей воды и — чем случай не шутит, может даже найти сохранившуюся выпечку — отправляю своего спутника привести себя в порядок и переодеться.

Попахивает от него всё же.

* * *

Состоявшаяся после то ли беседа, то ли интервью вышла довольно занимательной. Кизаши оказался сразу предупреждён о том, что если перед широкой публикой всплывут материалы с указаниями на меня или Отряд, то я буду всё отрицать, а несдержанный журналист-публицист-философ неизбежно встретится с последствиями, которые ему не понравятся. Меня также сразу заверили, что не собираются искать скандальной славы и вообще специализируются на другом. Эмпатия подсказывала, что тут собеседник не врёт. Как не обманывает и в том, что я не первый человек, который его предупреждает о подобном, и раз «скромный искатель истины» жив, здоров и не в розыске — значит, умеет держать данное слово.

Разумеется, несмотря на все расшаркивания, я не спешила делиться секретной или опасной для себя информацией.

Собственно, меня о таком и не спрашивали. Кизаши больше интересовался тем, где довелось побывать нашей группе, что увидеть, а также отношением к этому увиденному. Кроме того он спрашивал про мой путь как воина духа. Другие Мастера не слишком спешат делиться тонкостями, даже если они не являются секретом их школы, а мой визави отличался изрядным любопытством. Я не типичный Мастер, который давал клятвы перед наставниками и имеет младших учеников или род, для которого стоит хранить любую мало-мальски ценную информацию, поэтому легко отвечала на большую часть общих вопросов.