Из Тьмы. Арка 4

Так вот, наш новый компаньон, понимая, что против разбойников, которые убили лучших воинов селения (одарённых, прошу заметить, пусть и далеко не таких сильных, как у кланов и племён, живущих рядом с аномалиями) ему ловить нечего и оплачивать помощь союзных племён тоже нечем, решил действовать совместно с людьми Империи. Логично. Ведь чем раньше мы выйдем на перевалочную базу работорговцев, тем выше шанс встретить там жену и детей. Заодно можно и отомстить некоторым своим недоброжелателям из заклятых соседей. Не то чтобы хитрый горец всё это выложил с самого начала, но разговорить его оказалось несложно. Обошлось даже почти без угроз и вообще без, хм, мер физического воздействия.

В конце концов, это он набивался к нам в группу, а не наоборот. А отделить правду от лжи и полуправды, коими меня пытались накормить поначалу, отлично помогла эмпатия.

И вот Зиг привёл нас к первой цели, вернее, её преддверию: всё же нам нужно поговорить со старейшинами деревни, а не громить их нелегальный бизнес. Но убедиться в наличии незаконного предприятия всё-таки стоило — просто чтобы иметь, чем надавить. А пресечь это дело можно и на обратном пути.

Кстати, о незаконном бизнесе: им, как несложно догадаться, оказался маленький рудник, спрятавшийся в небольшом ущелье. Узкая штольня уходила в недра горы, откуда одетые в жилетки или распахнутые дерюжные куртки, разгорячённые от работы и на вид довольно-таки измождённые люди вывозили тачки с камнями. Пустую породу скидывали в отвал, а тачки, содержащие руду, разгружали уже возле большого сарая. За трудовым процессом приглядывало несколько одетых по погоде крепких мужчин, которые помимо обычного оружия имели при себе и плети. Последние периодически использовались для придания большей прыти слишком уж разленившимся (по мнению надсмотрщиков) рабам.

Как и говорил Зиг, местное племя (со слов проводника — все, как один, предельно подлые люди-шакалы) баловались незаконными горными разработками. Восток, как центральный, так и южная с северной его частями, весьма богат на полезные ископаемые. В частности, данный горный хребет имеет залежи меди, серебра и драгоценных камней, а также других, уже не таких интересных для самостоятельной добычи ресурсов.

Вот только учитывая то, что вести добычу можно лишь на своей земле, да ещё выплачивая немалые налоги — далеко не все лорды, имеющие на своих землях залежи различных ископаемых, ведут их активную добычу. Бедные рудники просто не окупаются. Поскольку даже относительно богатые месторождения требуют очень немаленьких вложений с туманными перспективами их отбить и выйти в плюс.

Ну, если вести дело сугубо по закону.

Горцы же традиционно считали слово «налоги» страшным ругательством и, естественно, вели добычу на «ничейных» (то есть государственных) землях, не уведомляя власти о самовольных разработках. Всякие там поборы они, разумеется, тоже не платили. Кроме того, следуя лозунгу «раз уж взялся экономить — экономь до конца!» зарплату рабочим не выплачивали. Только кормёжкой снабжали, притом без щедрости. Не то чтобы сие являлось какой-то редкостью невиданной: владельцы легальных предприятий точно так же старались всячески снизить издержки на оплату труда, а также обеспечение комфорта и безопасности трудящихся… и немало в том преуспели.

Однако дети гор (в силу плохой репутации и незаконности своего бизнеса) не имели возможности зазывать к себе работяг на общих основаниях. Решали они эту проблему очень просто: прикидываясь агентами легальных горнодобывающих компаний, набирали жаждущих трудоустройства безработных, заманивая их щедрыми обещаниями высокой зарплаты. Нищих и бродяг так вовсе — часто с молчаливого одобрения властей — уводили насильно. Ну а на месте, посвятив новоиспечённых рабов в истинное положение дел, приставляли к кайлу и тачке. Самые наглые «вербовщики», обычно промышляющие и разбоем, воровали даже вполне добропорядочных граждан, нападая на караваны или равнинные деревни.

В итоге после такого снижения издержек даже захудалый, бедный рудник мог приносить некоторую прибыль.

Насмотревшись на происходящее, передаю свой бинокль Акире. Та, изучив обстановку на руднике, как и я, заметила одну из сцен повседневной трагедии невольников. Один из рабов заступился за неудачно опрокинувшего тачку старика, после чего их обоих принялись лупить вдвое сильнее. И в отличие от меня, рыжая показала реакцию, ожидаемую нашим проводником.

— Ах вы! — пальцы девушки сжались на бинокле — Куроме, мы должны это остановить!

— Чуть позже, — отвечаю я, нисколько не удивившись подобной вспышке от, в общем-то, повидавшей крови и грязи убийцы. Всё-таки после встречи с Сюрой наша медик стала куда ярче реагировать на случаи издевательств, вероятно, примеряя их на себя.

(Впоследствии дошло до того, что несколько раз Акира влезала в сторонние конфликты, выступая против всяких любителей упиваться своей силой и властью, вроде пользующихся служебным положением стражников, чинуш или слишком наглых уличных хулиганов. Мне же оставалось надеяться, что эта тяга не выльется в нечто большее, по мере сил направляя действия подруги в более конструктивное русло. Нашему миру достаточно и одной «рыжей справедливости» — той, которая служит в столичной полиции и любит скармливать негодяев и «негодяев» своему квазиживому тейгу).

— Командир, ты решила мирно переговорить с местными горцами? — спросил Ямато, положивший на плечо свою палицу.

— Да. Я люблю рабовладельцев ничуть не больше вашего, но почти не сомневаюсь: если логово наших разбойничьих друзей где-то здесь, то горцы имеют о нём сведения. Можно сразу действовать жёстко, но вы же знаете характер местных упрямцев: оскорбятся и станут упираться до последнего. А после, когда мы так или иначе вырвем у старейшин нужную информацию — попытаются подгадить. Придётся превентивно зачищать деревню. Что, учитывая возможную реакцию других племён на такое самоуправство в «их» горах, нежелательно.

Зиг сплюнул под ноги, тихо выругавшись и пробурчав что-то о том, что нечестивые духи давно ждут у себя этих проклятых порождений ядовитых змей и вонючих шакалов, а также их женщин и малолетних отродий, которые неизбежно вырастут такими же, как их отцы, оскверняющие самим своим существованием вечные горы. А другие племена только скажут спасибо за уничтожение рассадника всех возможных и даже невозможных пороков.

Эмпатия подсказывала, что проводник нагло лгал. Безусловно, лично он только обрадуется и скажет спасибо за уничтожение кровников своего (уже несуществующего) племени, но в то же время он не сомневался в негативной реакции других племён. Особенно союзных местным владельцам рабов-рудокопов.

С проводником всё понятно: друзья врагов — тоже враги, пусть и они убьются об имперских карателей. Но вот нам такой расклад совершенно не нужен: местные, почуяв угрозу, способны объединиться, после чего воевать придётся уже со всем хребтом — даже с теми, кто могли стать нашими активными союзниками. Или хотя бы уверенными нейтралами. Как ни крути, а мы, в отличие от бандитов и покровительствующих им Ван, — чужаки в этих горах. И никакой поддержки среди местных жителей не имеем.

А она нужна. Ведь в ином случае можно вместо наглых бандитов получить мстительных горцев, которые станут терроризировать тракт с кратно большим ожесточением, чем сейчас, и от которых заметно сложнее избавиться. Вот и приходится проявлять терпимость и использовать дипломатию там, где в иной ситуации на все вопросы могли ответить мёртвые.

Политика!

— Нам не обязательно расправляться со всей деревней… — начала было рыжая, но резко замолчала.

Вряд ли сокомандница, как я, вспомнила о политике; вероятнее, задумалась над трудностями, что неизбежно последуют при попытках сохранить жизни нонкомбатантов из уничтоженного племени. Акира не любила резать беззащитных. Но устранить боеспособных мужчин племени — означало обречь «помилованных» членов их семей, лишённых защитников и кормильцев, на незавидную участь. В итоге жажда справедливости, разгоревшаяся в сердце рыжей, схлестнулась с жалостью к невинным и беспомощным детям. Всё же наши союзники из центральных провинций ещё не успели подтянуться к горным трактам, пока занимаясь улаживанием возможных проблем с главами крепостей и гарнизонов, которые могли бы ударить в спину «обнаглевшим беспредельщикам из Центра», нагло вломившимся на подведомственные земли.