Из Вайтрана с любовью

«Да».

— Статуя Талоса же стоит в нашем городе лишь как… памятник самому известному сыну Скайрима. Ничего похожего на алтарь, возле которого можно было бы совершать молитвы или получать благословления, вы не заметили.

«Да».

— Я рад, что мы с вами договорились. Что же, Эстормо, выздоравливайте. Когда к вам вернётся способность к письму и членораздельной речи, к вам придут мои люди и помогут вам написать иготовый отчёт вашему начальству.

Значит, я должен под диктовку его людей писать итоговый отчёт? Что ещё этот человек заставит меня сделать?

— Выздоравливайте.

Ярл Балгруф приятно улыбнулся, набросил на голову капюшон и оставил меня в покое. Передо мной показалось лицо жреца. Моя голова приподнялась, губ коснулась горечь какого-то зелья. Жрец массировал мне горло, я, не контролируя себя, проглотил жидкость. Изо всех сил я прогонял страх, пытался мыслить рационально — но разум отказывал мне, а сознание — покидало. Казалось, я лежу уже целую вечность, что уже больше никогда не поднимусь… Ауриэль… Мара… Стендарр… Помогите мне…

— Молодой ещё, чтобы помирать, — донеслось до меня.

— Некоторые и моложе помирают.

Страх внутри разразился сильнее, захватывал меня, кажется, я начинал дёргаться и стонать, это обратило внимание жрецов. В меня снова влили какое-то зелье.

— Хорошо, что кишку ему не задело, зелья давать проще.

Не задело кишку, зелья давать проще. Хоть немного утешает.

Снова небытие.

Когда я пришёл в себя, солнце уже не светило в окна, а посетителей в храме уже не было. Я пошевелился, обнаружил, что способность двигаться вернулась ко всему телу. Призвал магический огонёк и огляделся. Всё это время в пробыл в отдельной комнате — видимо, чтобы ярл в случае чего смог поговорить со мной без посторонних ушей, но сейчас дверь была открыта. Одежду с меня почти сняли, сверху тело накрыли простынёй, рядом лежало свернутое одеяло. На тумбочке рядом с кроватью я заметил жировой светильник, стакан и кувшин с водой. На стуле была разложена моя одежда. В некотором отдалении — таз, кувшин, в другом углу — ночной горшок. Опустил простыню до бёдер. Кожу в месте, где располагается печень, пересекал белёсый шрам.

— Кажется, эльф очнулся!

В комнату зашёл один из жрецов и закрыл за собой дверь.

— Как ты себя чувствуешь? — спокойным голосом, без малейших эмоций спросил он.

— Небольшая слабость, а так, вроде, не умираю.

Жрец принялся осматривать и ощупывать шрам.

— Завтра можешь возвращаться в таверну. Мы доложим ярлу, что ты поправился.

Завтра так завтра. Быстрее встречусь с человеком, под чью диктовку я буду писать отчёт Эленвен, быстрее отправлю его и быстрее получу разрешение вернуться в посольство. И, надеюсь, я никогда не вернусь в Вайтран, пока им правит этот еретик.

— Я разведу это зелье тебе с водой, ты выпьешь, — приказал жрец. — Затем ляжешь спать.

Я наблюдал, как этот человек разводит в воде зелье, взбалтывает его и протягивает мне кружку. Выпил всё залпом и снова лёг: раз этот человек сказал, что я должен лечь спать, значит, можно предположить, что это зелье усилит слабость и заставит меня быстрее уснуть.

— Сколько я пробыл без сознания?

Жрец не обратил внимания на мой вопрос.

— Сколько я пробыл без сознания, жрец? — жёстко повторил я, схватив его за рукав.

— Сутки с небольшим.

Сутки с небольшим. Я с некоторым облегчением выдохнул. Не так уж это и много. Теперь осталось подумать, как меня вычислили. Ривервудские сдали? Да, Фендал вполне мог сделать это. Но если Балгруфу и раньше стало известно, что я — не Дозорный Стендарра? Вспомню всё, что я заметил в Ривервуде.

Оргнар. Вёл себя дружелюбно. Из таверны не показывался — по крайней мере, я не видел его бездельничающим на улице. Намекнул на Дельфину.

Свен. Тоже был дружелюбен. Хотел, чтобы Фендал оказался даэдропоклонником. Рассказал мне подробности о Дельфине.

Семейство торговцев Валериев. Фендал проболтался Камилле о том, что Саниона пригласили посмотреть на богослужение Талосу, та рассказала об этом Свену. Брат этой женщины ничем особым для меня не выделился, кроме холодного и отстранённого отношения в разговоре.

Гердур и её семейство. Ралоф — важная шишка у Ульфрика. Гердур, кажется, совсем не против того, что брат участвует в этом мятеже. Именно Ралоф побежал через мост, ведущий на дорогу в Вайтран. Возможно ли, что это он донёс о своих опасениях ярлу? Этого нельзя исключать. Тем более что в следующий мой визит в Ривервуд я впервые увидел Альдегунд. Возможно ли, что она расспрашивала местных обо мне? Этого нельзя исключать.

В Вайтране затем не произошло ничего интересного, а на следующий день я отправился к святилищу Талоса, постоял там некоторое время с удостоверением в руках. И у меня было такое чувство, что за мной кто-то следит. Только почему заклинание обнаружения жизни не помогло мне? Оно не распознает только нежить и двемерских механизмов. Нежить? Был ясный день, следовательно, вампиров следить за мной послать не могли. Лич? Личи не покидают своих подземелий, да и в Скайриме их, кажется, повсеместно заменяют драконьи жрецы. Ну, а ярл Балгруф не увлекается двемерами, у него нет на службе никого подобного Колсельмо Маркартскому. Фаренгар тоже не похож на любителя двемеров. Возможно ли как-нибудь обмануть это заклинание? Я ничего подобного не знаю. Если Фаренгар в курсе, он вряд ли расскажет. Спросить у Сибиллы Стентор по возвращении в Солитьюд? Говорят, эта женщина прекрасно разбирается в теории магии, так что, возможно, она что-то подскажет. Вдруг пригодится на будущее.

Зелье, видимо, начало действовать, разум отказывался работать. Я завернулся в простыню и уснул.

========== 15 ==========

Когда я снова проснулся, солнце ярко светило в окно. Тело ещё чувствовало слабость, но наполненный мочевой пузырь велел мне подняться и сделать несколько шагов к ночному горшку. Дверь, на моё счастье, была закрыта, но я всё же набросил на плечи простыню, чтобы в случае, если кто-нибудь решит зайти, прикрыть наготу.

Облегчение прервалось мыслью, что в горшок излилось слишком мало — я ведь достаточно много выпил перед тем, как меня ранили.

Затем меня будто бы пронзило насквозь. Я лежал больше суток без сознания, так неужели тело настолько подвело меня, что я…

Брезгливо посмотрел на постель. Простынь чистая, но бельё могли и поменять. К щекам прилила кровь. Стыд-то какой. Под себя ходил, словно… Нет, говорят же, что потерявший много крови скудно мочится, а крови я наверняка достаточно потерял. Когда меня фалмер ранил, и я очнулся у Рунила, отлить не особо тянуло. Но перед этим я даже воды пил мало, как бы не хотелось, да и не удобно было, одна рука была занята тележкой, вторая держала поводья. И у моего организма есть и другие… естественные нужды, а перед тем, как меня ранили, я не голодал. Так неужели… Нет. Я не верю в это.

За дверью послышались шаги, и вскоре в комнату вошёл один из жрецов. Вместо того, чтобы расспросить о моём самочувствии, он принялся разглядывать содержимое ночного горшка, а затем ухмыльнулся.

— Думал, будет… меньше, — заключил он.

Отчего-то я разозлился, едва сдерживался от того, чтобы наорать на жреца. Только в чём он виноват? Пока ведь ни в чём. Может, спросить его, не подвело ли меня моё тело?

— Что ты имеешь в виду? — грубо спросил я.

— Мы не знаем, сколько крови из тебя вылилось, пока тебя несли сюда. Чем больше выливается крови, тем меньше из тебя мочи выходит.