Из ворон в страусы и обратно

Укрощение веса пошло семимильными шагами. Нилка соревновалась с собственным организмом: кто кого?

У диеты был только один изъян – она разъедала зубную эмаль. Но и этот побочный эффект легко устранялся простым полосканием зубов после еды. Ха! Где наша не пропадала!

Весна преследовала Нилку, летела за нею с одного континента на другой.

Сначала был Нью-Йорк, где цвели тюльпаны, потом – родной город с подснежниками.

Нилка разглядела их из окна машины по дороге из аэропорта.

Мысль, что академический отпуск закончится через несколько месяцев, была задвинута в самый дальний уголок памяти – какой на фиг техникум? Перелеты входили в привычку, работа затягивала – героин рядом не стоял.

И хотя Неделя высокой моды по-прежнему проходила без нее, Нилка была все время занята и чувствовала себя состоявшейся моделью.

Работа на объединение Lida и сеть спортивных магазинов ушла в небытие. Да и была ли она? В Нилкином портфолио имелась реклама косметических марок, духов и коммерческих банков – вот что она демонстрировала, не считая презентаций всевозможных коллекций.

Вне зависимости от высокой моды, она снималась для каталогов и журналов, участвовала в показах известных и не очень брендов, работавших на массового потребителя, и даже мелькнула на нескольких обложках.

Если бы не томительные разлуки с любимым, Нилка чувствовала бы себя счастливой, но из-за Вадима ей все время хотелось домой.

По телефону Валежанин был нежен и радовался за Нилку, когда она рассказывала ему о своих успехах.

– Умница, – обычно несколько раз повторял он в течение разговора, – я всегда в тебя верил.

– Представляешь, – трещала Нилка, – мы сегодня снимали рекламу крема для загара. – Вадим сочувствовал: стоял март, и съемки под открытым небом можно было смело назвать экстремальными.

Вадим знал изнанку модельного бизнеса – вот что делало его таким близким.

Нилка жаловалась, что не могла после показа зимней коллекции смыть какой-то несмываемый блеск с лица – так самовыражался стилист, – и Вадим снова сочувствовал.

Жаловалась, когда ей сбрили и без того жидкие бровки перед шоу и загримировали под инопланетянку, – и Вадим снова сочувствовал, но делал это как-то так, что Нилка не чувствовала себя жертвой:

– Это одна из самых неприятных сторон профессии. Что делать – терпи. К счастью, не так часто над вами глумятся. Чаще делают звезд.

Единственный человек, с кем Нилка могла болтать обо всем, Вадим был другом, учителем и любимым человеком. Вадим был всем. Вадим был из тех мужчин, которые помогают женщине взойти на пьедестал. Правда, история знавала случаи, когда пьедестал превращался под ногами в жертвенный костер, но к Неониле Кива это не имело никакого отношения.

Необъяснимо, но чем больше свободы Нилка получала, тем зависимее становилась.Скучая по Вадиму, неукоснительно выполняла все его инструкции, чтобы в ближайшем обменном пункте послушание обменять на похвалу.

…Таксист бросал на молчаливую пассажирку косые взгляды – не каждый день к нему садятся такие орясины с коленками выше приборной панели.

По большому счету, Нилке плевать было на водилу, все мысли ее были о Вадиме и о сюрпризе, который она ему приготовила, не предупредив о приезде.

Игнорируя придурка за рулем, Нилка с нарастающей нежностью думала о Валежанине и представляла, как поднимет руку и нажмет на кнопку звонка, как щелкнет замок и отворится дверь, и ошеломленный Вадим будет несколько драгоценных мгновений взирать на нее, как на чудо, свалившееся с небес. В эти самые несколько мгновений по его лицу можно будет прочесть будущее Неонилы.

Господи, какая же это награда – считывать с лица любовь!

Впрочем, дорога не располагала к сантиментам: при въезде в спальный район они попали в плотную пробку, водитель – наконец-то! – перестал коситься, пришел в себя, начал злиться и изрыгать проклятия в адрес участников дорожного движения, так что сентиментальные Нилкины мысли быстро сменились практичными.

Уже год, как они вместе, а Вадим все не делает ей предложение. Если верить психологам, пара, прожившая вместе два года, уже не станет супружеской.

Может, родить ребенка?

Нилка почувствовала волнение: как это раньше не пришло ей в голову! Блестящая мысль. Вот прямо сегодня она и осуществит задуманное. Воображение тут же изобразило жанровую сценку в духе «счастливое семейство»: Вадим с годовалым пупсом на руках обнимает ее за плечи. У них будет необыкновенная семья.Водителю, наконец, удалось вырваться из окружения, через несколько минут они свернули во двор, и в свете фонаря Нилка увидела на парковке свою «мазду». Сердце сладко заныло – значит, Вадим дома. Она оставляла любимому доверенность на машину, пока его БМВ был в ремонте.

Нилка была слишком занята предстоящей встречей с любимым, чтобы думать о такой мелочи, как багаж, и вот теперь такси, газанув, умчалось, и она осталась один на один с неподъемной сумкой на асфальте.

Надо было таксисту накинуть, чтобы донес сумку до лифта, с опозданием подумала Нилка.

Изогнувшись, как былинка на ветру, потянула сумку за ручку, та, сопротивляясь и попадая колесиками в каждую ямку, нехотя потащилась за хозяйкой.

На ступеньках Нилка выдохлась и поняла очевидное: ей не справиться с монстром.

Прислонив сумку к стене дома, Нилка огляделась: пустая скамейка и безлюдный двор вызвали легкую досаду. Старушки и мамаши с детьми уже рассосались по домам, а для молодежи еще детское время.

Бросив сумку на произвол судьбы, Нилка нырнула в подъезд, вызвала лифт и помахала ладошками разгоряченное лицо. Поджилки противно дрожали от напряжения, в висках ухала кровь, перед глазами все расплывалось. Пришлось некоторое время постоять, чтобы отдышаться. Фу, как противно! Теперь она явится пред ясны очи Вадима взмыленная, как лошадь.

Войдя в лифт, Нилка брезгливо огляделась и наконец-то почувствовала себя дома.

На лестничную площадку из квартиры пробивался Крис Ри, но Нилка не слышала музыку, она слышала только стук собственного сердца – теперь оно выскакивало от волнения.

Пока Вадим открывал дверь, Нилка успела передумать массу мыслей. С каждой секундой нарастало беспокойство: что, если у него гости?

Из всех друзей Валежанина Нилка была знакома только с парочкой фотографов – полными придурками, всегда являвшимися некстати. Перелететь через океан, чтобы встретиться с любимым при каких-нибудь дебильных рожах? Сама мысль об этом была невыносима!

Наконец дверь распахнулась, Крис Ри зазвучал отчетливее.

– Ты? – На секунду Нилке показалось, что Вадим растерялся, увидев ее.

– Я! – Руки сами взметнулись и обвились вокруг шеи любимого. – Вадюша, помоги мне сумку занести, она там, внизу осталась.

– Где?

– У подъезда.

– Ты спятила? Ведь сопрут!

– Не успеют.

– Ну, конечно! Давай быстро вниз, я сейчас – только плиту выключу. – Вадим мягко, но настойчиво втолкнул Нилку в лифт и нажал на кнопку первого этажа.

Оказавшись внизу, Нилка испытала чувство человека, от которого технично избавились. Это было даже не чувство, а намек, предчувствие, но оно оказалось навязчивым и преследовало Нилку, пока они вместе с Вадимом не поднялись обратно.

Оказавшись дома, Нилка потянула носом: слабый, едва уловимый аромат каких-то легких женских духов витал по квартире.

Опередив Вадима, Нилка в два прыжка оказалась в комнате и замерла с открытым ртом. Ей понадобились все силы, чтобы не упасть от удивления.

Стол был сервирован на две персоны обожаемым Нилкой керамическим сервизом – в глаза бросались яркие синие пятна тарелок на белой скатерти.

В центре композиции возвышался обернутый в рогожу и подпоясанный бечевкой горшок с лиловым гиацинтом – вот он, виновник, ввергший Нилку в заблуждение. С духами она поторопилась, но все остальное…

Обескураженная Нилка обернула лицо к Вадиму:

– Кому это все?

– Для тебя, – перевирая мотив, запел Вадим, – для тебя, для тебя самым лучшим мне хочется быть.

Ревность, коброй дремавшая на сердце после разговора с Томкой, подняла голову и угрожающе шевельнула хвостом.

– Не ври, ты не знал, что я приеду! – сжала кулачки Нилка, отступила и неожиданно для себя разрыдалась от злости. Да за кого он ее принимает, трепло несчастное?

Благодушное настроение Вадима испарилось.

– Прекрати истерику. Я позвонил в агентство, и мне сказали, что ты взяла билет.

– Они не знали, что я заеду домой!

– Тоже мне, бином Ньютона. Тебя нетрудно просчитать!

Нилка ощутила под ногами бездну: они ссорятся, и виновата в этом она. Какая разница, откуда Вадим узнал, что она приедет? Может, это сердце-вещун ему подсказало? Скорее всего, именно сердце – до Лондонской недели есть время, и ничего удивительного, что она в последнюю минуту решила на эти несколько дней прилететь домой.

Никакие аргументы не действовали, слезы не останавливались.

– Сейчас, сейчас, я больше не буду, – испуганно бормотала Нила, – я уже успокоилась.

Размазывая по щекам потоки, с виноватым видом потянулась к Вадиму, он принял ее в объятия, и Нилка успокоенно затихла.

От плеч Вадима, от его губ, рук, голоса, от запаха кожи в груди у Нилки разрасталась нежность.

– Я так соскучилась, – прошептала она и потерлась о Вадима мокрой щекой.

– Ты пока сходи в душ, рева-корова, а я посмотрю, что там с мясом. – Вадим хлопнул зареванную любовницу пониже спины и подтолкнул к ванной.

– Корова?! – пришла в неописуемый ужас Нилка.

– Черт возьми! Ну, что ты на самом деле как маленькая, – поморщился Вадим, – это же чисто фигура речи. Ты у меня газель.