Избалованные смертью

— Как они восприняли проигрыш?

— Взбесились до чертиков, но все под маской громкого смеха и вежливых поздравлений. Даже угостили нас выпивкой у девятнадцатой лунки. У Дадли руки тряслись от бешенства. Ему пришлось держать их в карманах, пока дрожь не утихла. А утихла она, как мне кажется, только когда он отошёл в туалет и чего-то нюхнул или глотнул.

— Да, я пари держать готова, он много чего нюхает, глотает или выкуривает. Но я спросила, как они отнеслись к тому, что проиграли именно тебе.

«От моего копа ничего не ускользает», — подумал Рорк.

— Я бы сказал, они быстро съехали с высокомерного презрения к судорожной ненависти, и это само по себе приятно. Будь я человеком брезгливым, пришлось бы мне соскребать с себя эту ненависть шпателем, как замазку, потому что она была плотная и липкая, но штука в том, что я и от нее получил удовольствие.

— А все потому, что пил за их счет и вторил их натужному смеху, а на самом деле кукиш им показывал.

— С выражением особой скромности на лице и смущенной улыбкой: «Да что вы, мне просто случайно повезло».

— Ты их выдоил досуха, — заключила Ева.

— Как пару коров с тучным выменем.

— Фу, какая гадость!

— Сама бы посмотрела! Между прочим, тебе было бы полезно там побывать. Тебе любопытно будет узнать, что у Дадли случился нервный приступ в раздевалке, когда нас не было рядом, и он приказал уничтожить все свои клюшки.

— А ты откуда знаешь?

— Подкупил человека из обслуги, разумеется.

— Разумеется.

— А кроме того, он разбил свой передатчик. Я нашел куски на полу в раздевалке, которой он пользовался.

— Горяч, горяч… Это хорошо. Я этим воспользуюсь.

— Я так и подумал. Между прочим, он упоминал тебя. Сказал мне, что он с тобой встречался, пытался вызнать, что я знаю и вовлечен ли я в твое расследование. Я сделал вид, что это дело не представляет для меня интереса, что шофер и лицензированная компаньонка не стоят не только моего внимания, но и твоего тоже, насколько я понял. Это ему очень не понравилось.

Ева ответила не сразу. Рорк ловко маневрировал в лениво текущей реке машин.

— Что ж, это хорошо. Отлично разыграл карты. Его это зацепило. То, что его касается, не может быть обыкновенным, заурядным, в этом все дело. Если ты прав, если им нужна именно я, а может, и ты, значит, они сильно разочарованы: тебя это дело не интересует, а для меня это всего лишь рутинная работа.

— Дело Айконов было сложным и запутанным — колоссальная работа для следствия, оно произвело много шума в прессе, привлекло общественное внимание. Ты говорила, что он упомянул это дело и книгу Надин в разговоре с тобой, когда ты его допрашивала. То же самое он проделал со мной.

— Черт! — Ева потерла руками лицо. — Может, это их и вдохновило.

— Рано или поздно они все равно бы к этому пришли. Но мне и вправду кажется, что книга и фильм, который по ней снимается, навели его или их на мысль, как было бы здорово тоже стать героями книги или фильма. Провести свой турнир, привлечь к себе всеобщий интерес, заработать скандальную славу, стать героями шумного уголовного процесса.

— Да, такая забава как раз по ним. Можно на этом сыграть, — задумчиво проговорила Ева. — Да, пожалуй.

Рорк занял частное подземное гаражное место. Ева считала, что они слишком дороги, и из принципа отказывалась ими пользоваться.

— Можно было найти место на улице.

— Почему бы тебе не расслабиться хоть ненадолго, дорогая? Тут неподалеку есть одно местечко. Сегодня приятный вечер, можно немного прогуляться, и я гарантирую, что пицца будет отличная.

Рорк взял Еву под руку, и они вышли на улицу.

— «Одно местечко», конечно же, принадлежит тебе.

— Ну, раз уж моя жена питается почти исключительно пиццей, я решил, что это хорошая мысль — прикупить местечко поближе к дому, где подают отличный сырный пирог.

— С этим не поспоришь.

Ласковое вечернее солнце выманило на улицы толпы людей. Туристы, груженные покупками, задирали головы, глазели на небоскребы и воздушные трамваи. «Путаются под ногами», — раздраженно подумала Ева. И действительно, людям, идущим по своим делам, приходилось лавировать и уклоняться от столкновений. Эта картина была похожа на странный и хаотичный балет, решила Ева, сопровождаемый ревом гудков, громкими разговорами уличных торговцев, писком сотовых телефонов и устройств с наушниками.

Пара подростков на скейтбордах. Ржут как лошади. А на углу торговец с передвижным грилем затянул песню.

— Пожалуй, это была неплохая идея — пройтись, — согласилась Ева.

— У тебя даже голова прошла… то есть, прости, глаза.

Рорк остановился и выбрал букет из неизвестных Еве цветов — ярко-алых и синих, — выставленных на тротуаре. Он заплатил продавцу и протянул букет Еве. А торговец с грилем все распевал итальянскую песню.

«Чертовски приятный момент, — подумала Ева. — Чертовски приятный момент в Нью-Йорке».

— Будем считать, что это свидание, — сказала она вслух.

Рорк засмеялся, обвил рукой ее талию, притянул к себе и демонстративно крепко поцеловал, вызвав аплодисменты продавца.

— Вот теперь у нас свидание.

Они прошли еще полквартала, и он подвел ее к столику на открытой веранде оживленной пиццерии. Ева постучала пальцем по табличке «Стол заказан».

— Ты его заранее заказал.

— Хорошо быть готовым ко всему. Я и пиццу заказал заранее, они знают, что нам принести. Ну теперь, когда я рассказал тебе, как провел день, расскажи, что у тебя новенького.

— Мой день был довольно бурным.

— Я не вижу синяков.

— Он был бурным, но не в этом смысле.

Ева рассказала о беседе в Гринвиче. Она не успела закончить, когда официант принес бутылку красного, бутылку минеральной воды и живописное, как натюрморт, блюдо закусок.

— Я бы сказал, Фелисити приняла мудрое решение и счастливо избежала худшей доли.

— Все эти годы она таила в душе страх. Это был глубокий тайник, такой глубокий, что, мне кажется, она о нем могла забыть на время. А потом что-нибудь напоминало ей или у нее просто случался неудачный день, и тайник открывался. Было в Дадли что-то такое, что она разглядела только тогда, когда подобралась к нему поближе, — а мне кажется, у нее есть эта жилка, она же психотерапевт! — и поняла, что ей грозит опасность.