Избранница Павла

ДИТ зарулил к стоянке. Павла пару секунд посидела в передней кабине с закрытыми глазами. Дыхание и пульс успокоились. Поднялась, перекинула ногу и, оперев ее на ступеньку, спрыгнула на землю. К ней не спеша подходил Петровский.

— Ну что? Доволен собой?

— Никак нет, товарищ полковник! Старший лейтенант Колун тренировочный полет закончил. Разрешите получить замечания по полету.

"Рука к виску, очки на лбу. Насмотрелась всякого кино про войну. Давай, давай, бравируй. Петровский вроде удивлен, что Паша "вышака" не показывает. Ничего, Иваныч, привыкай. Я теперь серьезным буду".

— Все-таки чуток забыли руки-то. Ничего восстановишься. Давай отдохни минут тридцать перед следующим.

— Нет, товарищ полковник. Дело не в отдыхе. Просто я испытательный полет сейчас отрабатывал. Нагрузка была небольшая. Разрешите вылет на УТИ-4.

— Разрешаю. Но смотри у меня! Я знаю, что ты на них в Китае немного поучился. Запомни старлей! Пары-тройки вылетов для переучивания мало. И-16 строгая машина. Чуть расслабился и все, привет родителям. Это тебе не наши "Чайки" И-15, которые любые ошибки прощают. И не "Чиж" твой Китайский. Давай. Не подведи меня, сынок. "Хм. "Чайки"? Да "Чайки"! И-15 так ведь раньше назвали, чем И-153. А последние сейчас вообще еще пешком под стол ходят. Их строевые пилоты только к концу лета впервые в Монголии увидят".

"Зеленая ракета, взлет разрешен. Схема та же. О! А этот майор, молчун оказался. Это хорошо. Не будет меня отвлекать, как тот Саша старлей. Ничего, я и к этому аппарату привыкну. ЯК-18 конечно проще был. Чтоб того в штопор свалить нужно хорошее усилие прикладывать. А вот этого зверя еще предстоит осваивать и осваивать. Наберем-ка мы высоты побольше. На двух тысячах я себя буду спокойнее чувствовать… Хоть гарантированно из штопора выйду, если что… Теперь коробочка… Помахали крыльями. Посмотрели на поле. Сориентировались… Теперь заход на посадку…".

— Ну как он тебе, а, Степан Кузьмич?

— Да нормально вроде. Спокойный парень. На виражах осторожничал, так у всех, кто с бипланов на "ишаки" переходил, после первого же срыва такое было. Ничего, через пяток вылетов я бы его самостоятельно выпустил.

— Ну, а сам как, Колун?

— Да нормально, товарищ полковник. Непривычно немного, но терпимо. Практики бы побольше, вообще бы скоро родным стал.

— Что. Решил к "ишакам" в родню записаться? Шучу. Нашим "ишачкам" родней не стыдно быть. Ладно, иди отдохни.

— Минут пять и хватит. Пора "Серебристый Бумеранг" осваивать.

— Кого?

— Есть, я слышал, в Австралии звери такие, кенгуру называются. Вот их бумерангами ловят.

— Знаю я про кенгуру. С какого перепугу ты И-Z "Бумерангом" обозвал?

— Так ведь тот бумеранг, как метнешь посильнее, так он всегда назад, к метателю возвращается. Вот и мне надо обратно возвратиться, поэтому И-Z у меня "Бумерангом" станет.

"Немного странная у него кабина. Вроде все знакомо. Приборы управления двигателем на месте. Пилотажные приборы тоже. Вот это гашетки пулеметов. А это что за хреновины? Балда, ты Паша! Это же спуски реактивных пушек. Они вроде барабанные были и после каждого выстрела надо было перезарядку включать. Или это я путаю. Вообще кабина немного на ДИТовскую смахивает, только приборы чуть-чуть по другому расположены в кокпите. Но в целом все узнаваемо. И двигатель у него более старый. Ничего, привыкну я к нему, никуда он от меня не денется…".

— Паша, вылезь-ка из кабины на пару минут, поговорим.

— Иваныч, я же управление изучаю, привыкаю к нему. Может после полета?

— Вылезай давай, пока я под козырек тебе приказ не отдал. Придумал тоже моду с командиром спорить.

— Есть, вылезать.

— Отойдем, Паш.

Петровский шел, чуть впереди. В углу рта его торчала какая-то травина. Он явно мялся. "Ты чего, командир, так волнуешься-то. Я вроде не кусаюсь. Хочешь спросить, спрашивай".

— Ты знаешь, Павел. Я извиниться перед тобой хочу.

— Ты чего Иваныч. Вроде не за что.

— А за "Театральный"? Я же и правда подумал, что ты мне все время врал, и окончательно в пьянь превратился. Я ведь, тебя Пашка, уже списать хотел. А ты вон какой, гусь! Сам двигло новое построил. Сам вот самолет с ним испытывать собрался. И хотя мне и правда страшно думать, чем это все кончится… В общем не держи зла, старлей!

Мозолистая рука полковника протянулась в сторону Павлы. Она серьезно пожала руку командира.

— И ты, Иваныч. Не держи зла. А раньше я и правда дурака валял. А вот, за то, что ты меня гонял, не надо извиняться. Прав ты был на все сто. Теперь, и сам понимаю, но не вернешь уже. Потому и решил я для себя – по-новому жить буду. Только не хорони ты меня раньше времени. А то словно прощаться подошел. Все нормально будет, батя. Веришь?

— Верю. Слушай, а ты правда бы в десантные пошел?

— Правда, Иваныч. Вот если в Крыму меня приговор врачей ждет, то рапорт я тебе сразу отдам.

— Типун тебе на язык! Ладно, иди готовься, чертяка.

"Я ж его "батя" назвал, а он меня даже не поправил. Чудно. Как-то само выскочило. Может опять из фильма навеяло, может просто само с языка вырвалось. Мдаа. Чуть слезу от этой сцены не вышибло. В наше время между собой так никто не разговаривает. Такое только в кино и увидишь. А услышав такое в беседе, сразу бы съерничали наши мужчины. Смущаются наши пацаны и дядьки от таких слов. Им кажется, что искренне вот так говорить можно только в церкви на исповеди. Дураки! Никакая церковь не нужна, если есть человек, готовый поверить тебе. Может мне это легко потому что не мужиком родилась? Хм. Но сейчас-то я мужик, а значит мужиком и буду…".

И-Z катился по ВПП. Он уже минут пятнадцать выполнял, сперва рулежки, потом подлеты. Потом было четыре небольших полета по той же схеме, что и на тренировочных истребителях. Машиной И-Z был не скоростной и не слишком маневренной. Для Павлы это было даже плюсом. На все действия у самолета словно бы инерция увеличенная. Уступает эта гроза многомоторных гофрированных монстров и "Чижам" и "Ишакам", как в скорости, так и в маневренности. И посадочные характеристики у него "не ах". В общем по ощущениям сырое полено.

"Бумеранг он и есть бумеранг. Летать стрелой его не заставишь" – подумала Павла.

Над головой уже нарезали круги три двухместных "Чижа". Одного из них вел сам Петровский. Не усидел. Все же решил посмотреть, как это реактивный мотор себя в воздухе поведет. Разбег, отрыв. Через несколько разворотов с наборами высоты "Бумеранг" занимает свое место в строю. Лететь недалеко. Где-то внизу Глеб с каким-то летчиком, уже минут пять, как едут на аэродром ХАИ на Иже Михалыча. Павла перед этим стращала их жуткими карами если поцарапают аппарат. Сейчас она летела с почетным эскортом. "Чижам" приходилось снижать скорость, чтобы не улететь от нескладного тихохода. "Змейкой летят, то в сторону отлетят, то высоту наберут, потом обратно вернутся. Ничего здесь недалеко. Вот и полоса уже показалась, быстро долетели минут за семь. Ага, меня вперед пропускают. Будем вежливыми, покачаем крыльями и садимся…".

На поле стоит неразлучная троица – Проскура, Еременко и Лозино-Лозинский. "Надо доложить о прибытии, как-никак для всех идет передача техники от одного владельца другому". Рука к виску.

— Товарищ профессор, в соответствии с полученным заданием, аппарат И-Z для проведения испытаний изделия "Тюльпан" перегнан в распоряжение Харьковского авиационного института. Выполнял перегон старший лейтенант Колун.

— Вольно, товарищ, старший лейтенант! Как ваше самочувствие? И как вы оцениваете техническое состояние самолета? Выдержит он испытания?