Избранница Павла

— Павел!

— Марина! Я вас прошу! Я хотел бы быть вам братом или другом, но даже этого позволить себе не могу. Пожалуйста…, забудьте меня. И простите!

"Прощай, и ничего не обещай, и ничего не говори. А чтоб понять мою печаль в пустое небо посмотри". Вот и все. Снова чувствую себя героиней мелодрамы. Все кончилось, но жить-то нужно. Прощай подруга. Хотя какая ты мне подруга? Поклонница-воздыхательница, блин. А теперь и вовсе обиженный мной человек. Да, мы с ней еще много раз увидимся, но уже просто, как со слегка знакомым человеком".

Поезд лязгнул сцепками, и медленно покатился, оставляя за собой людей, события и город. Город, который нежданно-негаданно стал родным для странного пассажира этого уплывающего вдаль вагона.

По объекту "Кантонец" Дедал докладывает.

Получены данные графологической экспертизы. Общий вывод – данная экспертиза не может с достоверностью ни подтвердить ни опровергнуть личность "Кантонца". Причина такого заключения в том, что почерк "Кантонца" многократно менялся за последние десять лет. Как его нынешний почерк существенно отличается от образцов, полученных год назад при анкетировании перед последней его восточной командировкой, так и сами те образцы сильно отличаются от образцов, полученных в период профессиональной учебы "Кантонца". В то же время новые образцы почерка незначительно отличаются от образцов почерка "Кантонца" полученных в старшем классе средней школы. Есть вероятность, что на изменение почерка "Кантонца" существенно влияет общее эмоциональное состояние объекта. В частности, контрольные образцы почерка, очень похожи на образцы полученные в тот период жизни, когда погиб отец "Кантонца". Таким образом для точной идентификации личности "Кантонца", нами планируется проведение расширенной проверки, через лично и близко знавших "Кантонца" людей.

По последнему периоду контроля, за два дня, проведенных "Кантонцем" в "Черноводске", им выполнен значительный объем работ. Как ранее докладывал "Икар", "Кантонец" попытался выйти на руководство "Лесного техникума", через "Валета". В беседе с "Валетом", "Кантонец" смог быстро заинтересовать последнего предложением об организации профильных "турбаз" под руководством "Лесного ведомства" (сами предложения соответствуют пересланным нами ранее из "Соколовки" с небольшими дополнениями по "Степному направлению"). Помимо этих предложений, прозвучал намек на важную информацию для местного "Охотхозяйства". В связи с тем, что эти сведения "Кантонец" отказался передать "Валету", тому пришлось организовать встречу с самим "Дедалом". На встрече "Кантонец" вел себя спокойно, и предложил оригинальный способ "степной загонной охоты" (экспертное заключение "Дедала" прилагаю). Из-за открывшихся в связи с этим предложением перспектив, "Кантонец" пока не изолирован, но оставлен под плотным контролем. Тем же днем "Дедал" с "Валетом" согласовали и инициировали проверку "Кантонца" на профпригодность. За исключением мелких эксцессов (см. рапорт "Архимеда"), проверку "Кантонец" прошел с оценкой выше максимальной (рапорта "Дедала" и "Валета" прилагаю). Помимо этих контактов было еще несколько встреч объекта. В том числе и по "Флористике" (см. рапорт "Архимеда"). Поведение "Кантонца" по-прежнему чрезвычайно походит, на попытку вывести из разработки большинство близко знакомых ему объектов. В частности об этом красноречиво свидетельствует, состоявшийся прямо перед отъездом объекта разрыв отношений с явно близко знакомой "Кантонцу" женщиной (см. рапорт "Архимеда"). После этого вчера вечером "Кантонец" отбыл из зоны ответственности "Дедала", и передан под контроль наших сотрудников в "Солнцевске".

О дальнейших результатах контроля объекта "Кантонец" буду докладывать незамедлительно.

Казбек.

* * *

Павла вышла из вагона в серое и дождливое житомирское утро. Ни в той, ни в этой жизни, побывать раньше в этом городе ей не доводилось. Чтобы хоть как-то въехать в текущие реалии, свой первый вечер в Харькове Павла посвятила чтению. В Научной библиотеке на улице Короленко, кроме уставов и литературы по турбинам и ВРД, она уже просто ради собственного душевного спокойствия прочитала несколько статей о тех городах, с которыми связывали ее разные обмолвки окружения. В этом списке кроме собственно Харькова, оказались и Кантон и Саратов, и на всякий случай даже Киев, Москва и Ленинград. Житомир, как будущее место службы занимал в том списке почетное третье место. Но книги, есть книги. Читать Павла умела быстро, и запоминала нужные ей сведения достаточно надежно. Вот только реальность оказывалась обычно и сложнее, и непредсказуемей написанного в книгах. Зайдя в вокзальный буфет, Павла не спеша заказала себе горячий чай с выпечкой. Больше всего ей сейчас хотелось побыстрее юркнуть в свою новую обитель, и неделю выходить из нее на разведку лишь в ночные и сумеречные часы. Но где расположена эта обитель Павла не знала. На ее счастье Павел Колун никогда не выбрасывал конверты полученных им писем, поэтому с адресами у нее особых проблем не было. В связи с этим перед самым отъездом командиру 23-го ИАП Петровскому Павлой было отправлена такая телеграмма.

 буду в Житомире на вокзале завтра утром часов около 8 тчк прошу выделить сопровождающего во избежание тчк Колун

Поезд Павлы пришел без опоздания и до назначенного ее телеграммой часа оставалось еще минут двадцать пять.

"Что день грядущий мне готовит? Какую хрень с собой несет?" Мдя-я. Когда в Саки летели, я так не дергалась. И даже когда в Харьковское управление НКВД ходила, как-то я спокойнее была. Хорошо хоть за ночь успела в уме ряд шаблонных реплик отрепетировать. Но все равно стремно. Никогда в театрах не играла, а тут придется дебютировать. Хотя, если задуматься, то мой самый первый театральный дебют состоялся, когда я Серегу Сивакина на съемной квартире встречала. Хм. Да уж хорошая же из меня тогда вышла дебютантка. Так. И долго мне еще эту делегацию по встрече ждать. Только бы целоваться ни с кем не пришлось. Бррр…".

— А ну-ка, голубь залетный уступи-ка ты старику место. — "Не поняла юмора! Тут же ползала не занято".

— Ильич!? Извините товарищ полковой комиссар. — "Ой, мама! Непроизвольно как-то выскочило. Ой! Чую сейчас мне достанется. Я же полкового комиссара по отчеству назвала. "Чи гэпнусь я, дрючком пропертый, чи мимо прошмаляет вин?" Что-то сейчас будет".

— Нашел за что извиняться. Ну здравствуй, горе ты наше полковое. Наконец-то, человеком в родной полк вернулся! Скучал, поди? А? Чего сразу засмущался?

— Скучал…

— Ну то-то…

— Правда, пока еще не вернулся я толком, товарищ полковой комиссар.

— Вернулся, вернулся. И вот что, старлей, приказываю вне службы общаться не по уставу!

— Слушаюсь!

— Нет, все же чудило ты у нас Паша. Ни письма, ни телеграммы за весь отпуск, аж до самого отъезда не накатал. Знал бы ты, как тут о тебе все горевали. Думали уж всё, не вернется к нам "Китайский Дон Жуан". Да и у меня у самого на душе кошки скребли. Ведь совсем не по-людски это человека в беде бросать. Эх ты! А позавчера мне командир такого понарассказывал про тебя. Вот как он из Крыма вернулся, так мы с ним вместе весь вечер у комбрига просидели. Часа полтора мы Иваныча слушали, да дивились твоим подвигам…

— Да какие там подвиги?

— Заскромничал. Ну ты глянь! Как весь гарнизон своими шутками на уши ставить, так он раньше всегда первый, а как похвалы принимать, так выискался скромник.

— Товарищ по…

— А ну отставить! И чего это ты Паша, таким скромным вдруг стал? Как из Китая вернулся, так таким павлином по базе расхаживал.

— Сергей Ильич, мне ждать вас?

— О! Забыл тебя познакомить. Это Коля Малышев.

— Павел.

— Николай

— Коля вместо Борового во вторую эскадрилью из училища пришел, сейчас вот в ШМАС его вместе с тобой на неделю отправляем. Будет тут делиться последними новостями.

— Так мне подождать, Сергей Ильич?

— А давай, мы вот как сделаем. Ты, Коля, пока прокатись до главного корпуса ШМАСа, и в общежитии койки на обоих займи. А мы тут с Пашей посидим повспоминаем. Все равно шмасовское начальство раньше девяти не появляется. Да, вот еще. Жукову скажи пусть за нами минут через сорок подъезжает. И за это время пусть съездит почту получит. Ну а сам пока ляг отдохни, ты же этой ночью работал. Вот и давай, приводи себя в тонус. Ну, а как мы подъедем, растолкаем тебя и я вас уже Коробицыну сам представлю.

— Хорошо, Сергей Ильич. Забрать твой чемодан, Павел?

— Да, спасибо, я сам потом закину. Ты, Николай, если сможешь, места где потише выбери.

— Ладно, пока.

"И зачем это тебе, товарищ воентехник, мой чемодан понадобился? Правда там кроме пластмассовых пуль, копий писем в НИИ ВВС, да полковой фотографии ничего криминального и нету. Письма мои они уже читали, пули видели, может и фотография их не насторожит. Но все равно, не дело. Хорошо, что я в Саках, догадалась эту фотку прямо в комнате до самого отъезда спрятать. А то ведь местные "Пинкертоны" могли бы и догадаться, откуда все мои знания полковых реалий. А Вершинин хороший дядька оказался. Душевный. Всего минуты три знакомы, а уже хочется ему всю душу излить. Расскажу-ка я ему о своих планах. Ну не станет такой человек без причины толковому делу вредить".

— Сергей Ильич.

— Чего?

— Можно я о последних харьковских делах сразу расскажу?

— Исповедоваться решил? Рассказывай, меня уже мало чем удивить можно.

— Вот эти тексты прочитайте пожалуйста.

— Хм. Давай гляну. А ты сходи-ка пока Паша чаю с булочкой на меня закажи.

Минут через пятнадцать наморщенный лоб полкового комиссара, наконец, разгладился. А глаза его с интересом нацелились на лицо старшего лейтенанта. Пока длилось чтение, комиссар успел выпить чай и доесть выпечку. Очевидно в процессе еды информация им усваивалась быстрее. Сейчас он внимательно оглядел лицо Павлы и снова задумчиво сощурился.

— Об этом Василий мне не рассказывал. Сам ты это придумал?

— Вместе с испытателем Шияновым, кое-что там в Саках опробовали, обсудили. А уже потом я это все систематизировал.

— Чудно.

— А что тут чудного, Сергей Ильич?

— А то чудно, что когда вы по Китаю отчет писали, ты сначала все бурчал, что подготовка у наших пилотов слабая. А вот когда вы уже письменно все оформляли, то сразу все-то вас стало устраивать. Кучу всяких разных хвалебных слов накатали, а про то, что хреново у нас летчиков учат ни гу-гу.