Избранник вечности
Шрифт:
Вскоре наметился основной состав в тридцать тысяч опытных и обученных воинов, готовых к боевым действиям. К ним добавлялась часть наёмников из дружественных Македонии племён, позднее присоединились ещё семь тысяч тяжеловооружённых пехотинцев-гоплитов и шестьсот всадников от участников Коринфской Амфиктионии. И всё равно воевать таким составом с Персией казалось безумием, потому что царь персов на случай войны по своим владениям собирал миллионную армию!
Дарий регулярно получал от тайных осведомителей в Дионе сообщения о настроениях в македонском лагере. Уверенный в малочисленности противника, не воспринимал его как опасность. К тому же Македонии настолько мала по сравнению с Персией, что беспокоиться
Александр представлял себе сложность поставленной Конгрессом задачи, но надеялся не только на свои силы, но и на поддержку части местного населения Азии – потомков переселенцев из материковой части Греции. По сведениям, они давно ожидали освободителя от персидского владычества. В свою очередь, Дарий не сомневался в лояльности собственного населения греческих городов, поскольку персидские цари благополучно покровительствовали им уже двести лет. Благодаря этому азиатские греки сохранили очаги собственной культуры, исконные ремёсла, формы национальной торговли и хозяйствования и даже части государственности с демократическими институтами власти на местах.
Александра не останавливала уверенность Дария в нерушимости персидского престола. Его не беспокоили обстоятельства, что ни он, ни его военачальники не представляли себе, какой путь и в каких условиях предстоит пройти в Азии. А ведь нужно преодолеть сотни и тысячи стадий* после Геллеспонта*. Никто в армии Александра не имел реального представления о местности за пределами Двуречья, долины рек Тигра и Евфрата. Что ожидает греко-македонскую армию дальше земель, лежащих к востоку за Персией?
И всё равно поход спешно готовился. Канцелярия по крохам собирала сведения, пользуясь донесениями прошлых лет от греческих торговцев, наёмников, лекарей и разного ремесленного люда, кто в разные времена служил у персидских царей и придворных. Александра выручал «Анабасис» Ксенофонта*, подаренный в юности Аристотелем; перечитывал дневник афинского военачальника с описанием пути греческого отряда наёмников из Персии в Грецию. Пригодился труд бывшего наставника с обозрением политического устройства греческих и варварских государств в Азии, в том числе истории и культуры Персии.
Через три месяца Дион превратился в человеческий муравейник. В лагере налаживался суровый быт; что ни день, происходило формирование подразделений по боевому составу и численности. Готовясь к походным испытаниям, воины спали на земле, пользуясь подстилкой или плащом. С первыми лучами солнца пробуждались от гортанных звуков военных труб, готовили еду и приводили себя и оружие в порядок. Всадники сначала чистили и кормили коней, а потом уже уделяли внимание себе. Воины-ветераны следили за состоянием вооружения и доспехов новобранцев, учили ходить боевым и походным строем. Часть юношей, недавние пастухи и земледельцы, не знавшие обуви с детства, не изменяли привычки, продолжали ходить босиком. Войско постигало науку исполнять команды начальников, нападать на врага и преследовать, убивать и убивать, оставаясь живым. По сигналам трубы воины выстраивались рядами, чтобы затем перестроиться в наступающую колонну. Учились отражать удары вражеских построений, искусству организованно отходить, без потерь, а по команде вдруг повернуть назад и встретиться с врагом, победить внезапностью.
Под руководством командиров воины строились в пехотную фалангу – знаменитое детище царя Филиппа, с кем македоняне привыкли побеждать. Сын не отказался от фаланги; она стала живой плотью, телом войска, несокрушимой ударной силой. Изнурительными тренировками фалангисты приучались ловко владеть грозным
оружием, сариссой – ударным копьём в шестнадцать локтей*; в бою оно должно выступать на десять локтей от плеча гоплита. Воины первой шеренги пробивают сариссами вражеские щиты, обездвиживают их; тем временем сариссы из второго ряда фаланги разят наповал беззащитных воинов противника. Никакие щиты или панцири не защищали от убийственного удара македонской сариссы. После первой шеренги в сражение вступают остальные воины фаланги…Легковооружённые пехотинцы усердно упражнялись на дальность и убойность в метании коротких копий и дротиков, совершенствуя мастерство на мишенях и чучелах. Приёмы повторялись вновь и вновь, пока командиры не убеждались в поразительной точности своих подопечных.
Для Александра каждодневное посещение Диона вошло в привычку. По-другому не могло быть, поскольку будущее Македонии, как и его самого, слава и власть, теперь зависели от военной подготовки воинов в целом, боеспособности вновь создаваемой регулярной армии. Без его участия не проходило ни одно учение, где он проявлял настойчивость и требовательность к рядовым и командирам. Во время тренировок показывал боевую выучку, предельную выносливость и необыкновенную храбрость. Во главе отряда всадников ему пришлось преодолевать водную стремнину, вздыбившуюся после проливных дождей. Первые ряды замешкались, кони отказывались входить в воду, а он решительно направил коня в поток и умелыми действиями преодолел преграду. За ним, отбросив сомнения, остальные всадники повторили манёвр, уверились в своих силах.
Однажды в расположении лагеря схватили переодетого персидского лазутчика и едва не убили. Вовремя одумались и доставили к царю. Заглянув в бегающие глаза перса, Александр спросил:
– Хочешь умереть от пыток или в загоне с лагерными псами?
– О нет, царь!
– Тогда скажи, каких сведений ждёт твой хозяин? Насколько я силён?
Лазутчик вжал голову в плечи и кивнул. Александр обратился к командиру, который привёл перса:
– Проведи по лагерю, покажи всё, что у нас есть, и отпусти. Пусть рассказывает персам обо всём, что увидел.
Когда лазутчика увели, те, кто находился рядом, советники и командиры, в один голос воскликнули:
– Зачем проявляешь милосердие к врагу, да ещё раскрываешь наши тайны?
– Разве вы недостаточно сделали для возвеличивания мощи нашей армии? Я сделал это ради устрашения персов. Пусть убоятся нас прежде, чем мы столкнёмся с персами в сражениях.
В другой раз из расположения лагеря исчезли двое греческих наёмников, оказались предателями. Ситуацию обсудили на военном совете, на котором командиры услышали решение своего главнокомандующего:
– В лагере могут быть ещё предатели и лазутчики. Всех выследить и устранить не представляется возможным. Но мы их в покое не оставим. Возвращайтесь в отряды и повсюду говорите, что два сбежавших грека – наши герои. Они подосланы к персам, чтобы навредить ложным доносительством.
Вскоре стало известно, что греческим беглецам в Персии не повезло. Им не поверили. Их пытали, отрезали языки, отрубили правые руки и отпустили. Предателей гнали отовсюду, как прокаженных, и вскоре они умерли от голода…
К концу лагерных сборов принято решение проверить армию на деле, ближе к реальности. Разделили на два войска, причём на неравные части; меньшему составу поручили наступление, остальным воинам доверили оборону. Потом устроили подобие сражения, предложив воинам биться, но поверженного не убивать. И хотя в лагере появились первые раненые, до убийства не дошло, царь остался довольным. Главное, чего он добился – каждый воин представлял себя частью единого тела, армии, где он боевая единица, без усилия которой победа невозможна. Теперь армия готова следовать за своим полководцем, куда бы он ни повёл…