Избранники светил

Слуга провел меня по длинному темному коридору к резной двери, где и оставил меня, отвернувшись; глаза его немедленно потускнели и стали мутными. Я переступил порог, оказавшись между двумя верзилами, стоявшими по обе стороны двери; они смерили меня совершенно одинаковыми мрачными взглядами.

В этой роскошно обставленной комнате, полной украшений (лепнина под потолком и большое зеркало у стены, скажем) и с уэйвкрестским ковром на полу, я уже бывал – получая заказ. Правда, тогда меня принимал только секретарь, сейчас же меня приветствовал сам хозяин.

– О, добро пожаловать, Ханган! – приветственно вскинул пухлую руку полный, облаченный в зеленый наряд человек, расположившийся в большом самшитовом кресле. Похоже, Кальден рад меня видеть.

Еще бы. Я ведь устранил за эту неделю трех его опаснейших соперников.

Даже при этом Кальден не встает из кресла, не предлагает подойти, а его телохранители не сводят с меня взгляда. Он хорошо умеет беречься от убийств, надо признать.

Что ж, я не собираюсь его убивать.

– Рад вам помочь, господин, – поклонился я. – Надеюсь, хорошо послужил.

– Очень хорошо! Но ты все-таки неосторожен, – с улыбкой погрозил пальцем Кальден. – Этот твой желтый плащ уже примелькался, Ханган. И стражники у башни его запомнили, и в доме судьи, и торговцу шелком запал он в память… нет, конечно, так и я проверил, что ты все выполнил – но такие промахи тебе могут дорого обойтись.

Я молча склонил голову. Еще бы этот плащ не примелькался; я особо выбирал цвет, дабы люди Кальдена меня ни с кем не спутали.

В случае с иным нанимателем пришлось бы отвечать на вопросы «но как?» или выбирать иные методы убийства. К счастью, сему торговцу не надо объяснять сверхъестественное. Он ведь видит во мне тонкие, почти незаметные признаки демонической крови… по крайней мере, я очень надеюсь, что он их видит. В противном случае выходит, что я зря потратил три дня на то, чтобы создать эти признаки.

– Рассказывай, – нетерпеливо переплел он пальцы. – Я хочу знать, как они умерли!

– Да, разумеется, – снова низко поклонился я. Выпрямился, учтиво разводя руками.

И пальцы мои одновременно ударили в точки на шее каждого из стражей, мгновенно лишая сознания, но не причиняя иного вреда. Для них пришло время сна, в котором они не станут мне мешать.

Ну а для меня пришло иное время – время стремительного броска вперед, отбрасывая нынешний облик и принимая истинный.

Прощай, наемный убийца Ханган по прозвищу Охотник, мне было интересно жить тобой.

Добро пожаловать назад, Кейшем, прозванный Шелковой Смертью, Сторонний касты Финалов.

Я мог представить, как это выглядит со стороны – кожа сорвавшегося с места человека мгновенно белеет, волосы – чернеют и удлиняются, сама фигура становится выше и стройнее. Изрядно надоевший мне желтый плащ исчезает, сменяясь темной шелковой одеждой. Воздух вокруг тела расцветает фиолетовым сиянием, на лбу ясно проступает сплетение прямых и изогнутых линий – символ Сатурн, Девы Финалов.

И ее Избранных, разумеется.

«Я умру завтра», – сказала она. И никто не услышал.

Господин Кальден даже ничего не успел сделать, разве что удивиться. Одним движением я преодолел расстояние между нами – и ударил, на этот раз не сдерживая силу; такой удар не убьет, но поразит болью и рассечет кожу… этого хватит.

Парализующий яд, выпитый раньше и мерцавший в окрестностях моей судьбы, влился в тело Кальдена, словно изначально ему и предназначался. Ну, строго говоря, так оно и было.

Лишенный движения человек осел в кресле. Я же не терял времени даром, подтащив большое зеркало поближе; ковер на полу заглушил все звуки. Сосредоточился, мягко скользнув в боевую стойку, чуть прикрыв глаза и став так, чтобы стекло отражало лишь беспомощного Кальдена.

Благословенна будь память легендарного Эй Зу, создавшего это боевое искусство – стиль Обсидиановых Осколков Бесконечности. Он очень помог моей работе.

Моя анима вспыхнула столь ярко, что усердный студент смог бы заниматься при ее свете. Фиолетовый свет озарил всю комнату и заиграл отблесками на стенах; хорошо, что здесь нет окон, тревожить соседей было бы крайне неучтиво.

Не говоря уже о том, что это бы изрядно помешало свершаемому.

Моя ладонь беззвучно коснулась зеркала – и отпрянула, увлекая за собой чужое отражение. Стеклянная гладь пошла рябью, когда двойник Кальдена переступил порог рамы и остановился, глядя на меня. В глазах его оригинала читался ужас; кажется, он как минимум знает о Братстве Пяти Двадцаток и наконец понял, кто навестил его.

Приятно иметь дело с понимающим человеком. Не то чтобы это ему помогло, разумеется.

Мы с двойником обменялись короткими кивками – отражение уже знало мою волю. Хм, он получился немного полегче, чем оригинал, но что поделать! Зеркальные образы никогда не бывают абсолютно точными.

Я бросил мимолетный взгляд на еще не очнувшихся стражников. Все в порядке, запах, который я принес на себе, сотрет из их памяти последний час (как и из памяти встретившего меня слуги), а двойник позаботится о том, чтобы они ничего не заподозрили. Здесь мне больше делать нечего.

Взяв Кальдена за воротник, я другой рукой извлек из потайного кармана серебристый шнур, завязанный узлом. Его непросто распустить пальцами одной руки – но я достаточно напрактиковался.

Вспышка Эссенции окружила нас обоих; пушистые белые облака укутали меня и жертву сплошной пеленой, поглотившей все вокруг. Я мысленно считал секунды – и на двенадцатой пелена развеялась по ветру.

Разумеется, не фигурально. Здесь и в самом деле дул ветер – в шестидесяти милях от города, в небольшой роще, которую я позаботился как можно внимательнее изучить.

Я опустил Кальдена на землю; мой знак на мгновение чуть засветился, когда я потянулся разумом к небесным светилам. О, десять минут до рассвета. Отлично. Через полчаса после восхода солнца ко мне прибудут несколько духов, которым я и передам Кальдена на ближайшие две недели. Потом, разумеется, я прослежу за его смертью, дабы не осталось ни оригинала, ни двойника.

Сам он явно думал о побеге – но яд держал тело крепко. Я же перебрал в памяти все случившееся и улыбнулся – никаких ошибок, мне даже стоит сохранить в памяти воспоминания об этом деле и потом поделиться ими с наставницей. Право же, господин Кальден, мне надо быть вам благодарным. Ваш заказ дал мне возможность устранить первосвященника культа предков, что слишком уж приблизился к поклонению Лордам Смерти и главу местного преступного мира, что повадился торговать с детьми Хаоса… а заодно и приблизиться к вам – надежно защищенному магией и хорошо скрывавшемуся верховному жрецу культа Йози. Ваш культ уже давно заинтересовал Бюро Судьбы – и теперь в течение двух недель ваш двойник передаст нам все, что хранится в вашей памяти, выяснит имена всех младших членов сего братства демонопоклонников и соберет в одном месте все руководство ячеек, что разбросаны по половине Востока. Разумеется, я там тоже буду, вместе с парой коллег из Отдела Битв.

Жаль лишь судью – она свою работу исполняла честно. Впрочем, она все равно должна была случайно погибнуть через месяц; стоит проследить, чтобы этот непрожитый месяц прибавился к сроку жизни ее сына. За более чем три века жизни я уже не раз совершал подобные перераспределения.

Судьба часто бывает жестока, но редко бывает несправедлива, как говорят в нашем Отделе.

Задумчиво поглядев на светлеющее небо, я позволил себе прошептать последнюю строку из сутры Обещания Девы, что приходила мне на память за эту неделю.