Избранное. Стихи, поэмы, переводы

9

Не мыслишь покинуть, князь Всеволод, Суздаль,Явить закаленную в пламени удаль,Сразиться за отчий престол и закон?А мог бы с дружиною, верною долгу,Разбрызгать широкими веслами Волгу,Злачеными шлемами вычерпать Дон.С князьями Рязани, которые в сечуНесутся, как стрелы, поганым навстречу,Ты б, Всеволод, дивный полон получил.На каждом базаре пошла б перебранка:В ногату ценилась тогда б половчанкаИ в резань – плененный тобой половчин.Чьи сбитые шлемы в крови утопали?Чьи ратники в поле неведомом пали?Твои ли, буй Рюрик? Твои ли, Давид?Настало для правды урочное время:Вступите, князья, в золоченое стремя,Орде не прощая ни ран, ни обид.Земля за Каялою полнится стоном:Изрублены русичи громом каленым,Как туры, они перед смертью кричат…Ты мнишь, Осмомысл, что, не ведая горя,Один отсидишься в угорских предгорьях:Престол златокован да Галич богат?Воздвигнул ты стрельницы за облакамиИ горы подпер ты стальными полками,Дорогу щитом королю перекрыв,И правишь в заоблачной дали на славу,Рядишь до Дуная и суд, и расправу,Речные ворота на ключ затворив.Текут твои грозы в чужие пределы,В заморских султанов летят твои стрелыИ Киев твои отворяют войска.Иди, государь, на восточные страны,За Русскую землю, за Игоря раныГони половчина, стреляй в Кончака!А вы, буй Роман и Мстислав Городенский,Чей ум ищет подвига, в буести дерзкий,Ширяясь, как сокол на быстрых ветрах.Ведь вы не чета ратоборцам ордынским:Железная паворзь под шлемом латинским,Булатная твердь в закаленных сердцах.Под вами земля, содрогаясь, гремела:Ятвяги, хинова, литва, деремела,Кощеи, кочующие по степям,Не раз повергались дружиною дружнойИ выи склоняли под меч харалужный,Каленые сулицы бросив к ногам.А нынче погасло на небе светилоИ древо листву не к добру обронило:Поделены грады по Роси, Суле.А храбрых дружинников Игоря нету!Но, слышишь, зовет синий Дон на победу,Тебя, буй Роман, окликает во мгле.И вас, шестокрыльцев волынского рода,Зовет синий Дон для степного похода:Не дело в усобицах грады делить.Пора ляшской сталью, сметая неволю,Ворота замкнуть Половецкому полю,Поганую кровь за собратьев пролить.

10

Уж, кажется, к Переяславлю пороюСула не течет серебристой струеюИ, смутная с этих нерадостных пор,Двина по болотам и топям туманнымНа север к суровым течет полочанамПод воронов грай и кощеевый ор.Один Изяслав, осторожность отринув,Мечом позвонил о шеломы литвиновИ славы Всеславу еще прирубил,Но в схватке, изрубленный саблей каленой,Свалился на щит полочанский червленыйИ кровью траву-мураву обагрил.И вымолвил юноша, смерть призывая:«Накрыла дружинников галочья стаяИ кровь полизало лесное зверье».И он изронил у чужого пределаЖемчужную душу из храброго телаЧерез ожерелье златое свое.Князья, вы забыли о брате и друге,Но грустные песни поются в округе,Трубят городенские трубы вдали.Червленые стяги свои опустите,Мечи поврежденные в ножны вложите:Вы сами от славы отцов отошли.Вы, внуки Всеслава, повсюду, повсюдуКовали крамолу и сеяли смуту,Друг другу обиды и горе творя.И вот, разжигая раздор самочинный,На Русь накричали поход половчинный:За распрями следом является пря.

11

Настало седьмое столетье Трояна.Всеслав у Двины волхвовал неустанно,Гадая о девице, милой ему.Вот киевским князем колдун обернулсяИ стружием злата престола коснулся,А там – лютым зверем отпрянул во тьму.Вот в полночи вещею птицею свистнул,Взметнувшись, на облаке синем повиснул,Над Белгородом при луне промелькнул,А там – поутру, совершив три налета,Расшиб новгородские напрочь воротаИ волком с Дудуток к Немиге скакнул.На речке Немиге такая работа:Стальными цепами молотят до пота,Убитых и раненых мечут в стогаИ души от тел отвевают на риге,И жизни кладут у кровавой Немиги,Костями засеивая берега.А правил Всеслав над людьми по законам,Рядил города он князьям подчиненным,А ночью, по давней привычке волхвов,Он волком дорыщет до Тмутаракани,Великого Хорса обгонит по раниИ в Киев воротится до петухов.Стоит над Софией трезвон колокольный —К заутрене Полоцк идет богомольный,А князь в стольном Киеве слушает звон.И хоть обладал мастерством чародея,Наукой любых превращений владея,Но часто томился и бедствовал он.Кончалось седьмое столетье Трояна,И вспомнил князь вещее слово Бояна,Которое он произнес наперед:«Ни тот, кто мудрит и удачей живится,Ни тот, кто ловчит, как проворная птица, —Никто от Господня суда не уйдет!»

12

Слово о погибели Русской земли

Моя сторона, ты рыдаешь, родная,О прежних летах и князьях вспоминая,Когда ты была, словно свет среди тьмы.О Русь, украшали тебя до озораСвятые источники, реки, озера,Высокие горы, крутые холмы.Здесь в диких урочищах звери водились,Здесь птицы в густых чернолесьях гнездились,Травой-изумрудом стелились поля.Предивные села, великие грады,Церковные храмы, сады-винограды —Ты всем преисполнена, наша земля!Князья твои грозными были в округе,Честными бояре и честными слуги,Христьянская вера крепка и сильна!Отселе до угров, до чехов, до ляхов,Отселе до немцев, литвинов, ятвягов,Куда утекает по топям Двина,Отсель до корелы за морем Студеным,До нехристей тоймичей в Устюге темном,До волжских болгар, что корчуют леса,До мест, где живут черемисы и веды,Мордва и буртасы, что дикие медыСбирают в берестяные туеса, —Все это в округе – по странам поганымНавеки Господь покорил христианам,Вручил на владенье тебе, Мономах!Тобою пугала детей половчанка,Литвина от страха трясла лихоманка —Сидел, не высовываясь, в камышах.А угры, поставив стальные запоры,Скорей замыкали Угорские горы,Чтоб ты не поднялся однажды на них.А немцы жбанок выпивали при встречеЗа то, что живут за морями далечеИ как бы не слышат ристаний твоих.Сам царь Мануил, обливаясь слезами,Ладьи снаряжал с дорогими дарами,Тебя умоляя не трогать Царьград.И в кожухе греческого оловираТы поезд с сокровищами полумираВстречал у приморья, велик и богат.Тебя никогда б чужеземная силаК холмистому Киеву не пригвоздила!А ныне нахмурилась Русь от обид:Опять отовсюду поганые лезут,Но розно полотнища русские плещут:Одни носит Рюрик, другие – Давид.

13

В Путивле на стрельнице слышится причет:С зарей Ярославна печальная кличет:«Зегзицею я обернусь поутру,Взовьюсь над серебряным брегом Дуная,В Каялу бебряный рукав окуная,Любимому жаркие раны утру».И кычет зегзицей она заревою:«О ветер, ветрило! Зачем ты с лютьбоюНесешься на крыльях вдоль быстрой рекиИ мечешь на латников милого ладыХиновские стрелы без всякой пощады,В усладу злораду и мне вопреки?А мало тебе, что ли, по небу реять,Вверху облака грозовые лелеять,На синих морях колыхать корабли?О ветер, ветрило! Зачем же ты нынеРазвеял веселье мое по равнине,Упрятал утеху мою в ковыли?»И шлет она синему морю укоры:«О Днепр Словутич! Ты крепкие горыНасквозь прорубил в Половецкой земле.Ладью Святослава, окутав туманом,Волной прилелеял ты к вежам поганым.Прошу: прилелей мою ладу ко мне».Над стрельницей плач Ярославны несется:«Для всех ты приветно, тресветлое солнце,А что же не милуешь русскую рать?Ты жаждой походные луки стянуло,Печалью и горем колчаны заткнуло,В безводную степь завело – умирать?»

14

Прыщет море полуночи,Смерчи мглистые пророчит.Путь к Путивлю кажет Бог.Зори гаснут, мгла клубится,Князю спится и не спится:У реки полонник лег.Мыслью поле измеряет,Из конца в конец ширяет,Заклинает месяц: чур!Комонь ржет и ждет у брега,Час урочный, час побега:За рекой свистит Овлур.Дробь копыт у переправы.Степь шумит, и гнутся травы.Вежи движутся: держи!Игорь – к брегу, Игорь – к броду,Белым гоголем – на воду,Горностаем – в камыши.На коне летит откосом,Наземь спрыгнет волком босым,Побежит к Донцу: быстрей!Реет соколом по небу,Бьет себе гусей к обеду,А на ужин – лебедей.Игорь птицею взовьется —По земле Овлур несется,Волком кружится в лесу.Приустали от погони,Пали кони, пали кониНа студеную росу.

15

И синий Донец, беглецов укрывая,Туманы развесил от края до края,Траву-мураву расстелил там и здесь:«Князь Игорь! Тебе похвала и услада,Поганому хану – тоска и досада,А Русской земле – долгожданная весть!»И вымолвил князь, опускаясь устало:«Донец, и в тебе благодати немало:Траву постелил на серебряный брег,Окутал меня под ракитою мглоюИ чайкою белой стрежишь над волною,И чернядью в небе хранишь мой ночлег.А вот говорят, что Стугна – не такая,За ней по пятам ходит слава худая:В округе пожрала ручей за ручьемИ стала, разлившись, коварного нрава:На дне затворила своем Ростислава —Цветы почернели, печалясь о нем».А Гзак да Кончак следом рыщут без толку:Сороки и галки сидят втихомолкуИ вороны Игоря не выдают.Лишь полозы ползают диким бурьяномДа дятлы стучат за приречным туманом.Пора – соловьи заряницу поют.

16

Гзак Кончаку говорит:«Ежели сокол летитСиней дорогой к гнездовью,Мы соколенка потомОстрой стрелою собьем:Пусть захлебнется он кровью!»Гзаку Кончак говорит:«Ежели сокол летитСиней дорогой к гнездовью,Мы соколенка потомДевицей красной повьем:Пусть захлебнется любовью!»И говорит хитрый Гзак:«Так попадем мы впросакИ потеряем обоих.Всякие птицы, Кончак,Бить нас начнут так и сякНа половецких постоях!»Боян, песнотворец минувшего века,Любимый хвалебщик кагана Олега,Промолвил, навек исчезая во мгле:«Беда голове, коль без плеч остается,И телу безглавому жизнь не дается!»Вот так и без Игоря Русской земле.Но красные девы поют на Дунае,По морю до Киева песнь долетает,Великое солнце в зените стоит:Уж едет князь Игорь Боричевым склоном,К Святой Пирогощей подходит с поклоном.По градам и весям веселье гремит.И князь, поседевший в походах, и витязь,Ни разу не вскинувший меч, поклянитесьУ милых для русского сердца святыньОтныне разить воедино хиновуЗа Русскую землю, за веру Христову.Да здравствуют князь и дружина! Аминь.

Задонщина Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая

1

Соберемся, друзья, соберемся и в тесном кругуНа досуге правдивый рассказ слово к слову составим,На Восточную землю откинем печаль да тугу,И покличем веселье, и Русскую землю восславим,Похвалу князю Дмитрию, брату его воздадим,О победе над войском Мамаевым поговорим.Соберемся, друзья, и начнем по-другому рассказО мужах, потрудившихся в дни боевого похода,Повествуя словами похвальными, но без прикрас,По свершенным делам, по былинам минувшего года.Но встает перед мысленным взором иная пора,Когда вещий Боян, не забытый доныне по праву,Рокоча пятиструнными гуслями, пел до утраСлаву Игорю, славу Владимиру и Ярославу.Я же вспомню рязанца Софония и воспоюПод гуслярный живой перебор, подобрав слово к слову,Князя Дмитрия с братом, явивших отвагу в боюЗа великую Русь, за великую веру Христову.Вот и эти князья опоясали крепостью ум,Закалив свою доблесть, отвагой сердца поострили,Преисполнившись ратного духа и праведных дум,Помянули Владимира, храбрую рать урядили.Ой ты, жаворонок, возлети к голубым небесам,Посмотри, как Москва облачилась в доспехи из стали,И воспой, птица летняя, славу отважным князьям:Скоро соколов буря умчит в половецкие дали.

2

Кони ржут на Москве, звенит слава по Русской земле.На Коломне военные трубы трубят золотые,Бубны бьют в Серпухове, понеже у Дона во мглеРеют бранные стяги и панцири блещут чужие.Вечевые звонят в Новегороде колоколаИ, собравшись у храма Софии, глядят на дорогу,Рассуждая, мужи: «Невеселые, братья, дела:Не поспеем к великому князю уже на подмогу».И со всей полуночной страны то не птицы летят,К достохвальной Москве то князья отовсюду стремятся:«О, великий князь Дмитрий! У Дона татары стоят,У межи Чур-Михайловой бранные стяги струятся,Перейти через быструю Мечу враги норовят.Жизнь, как видно, не ценят и с нею расстаться хотят.Мы направимся к Дону, отвагою мир удивим,Мы добудем себе честь и славу стальными мечами,Старым – добрую повесть, а добрую память – младым,И своих храбрецов испытаем в сраженьи с врагами.Будем насмерть стоять, не щадя своего живота,За великую Русь, за великую веру в Христа».«Мы – потомки Владимира! – Дмитрий князьям говорит. —А потомки о киевском храбром гнезде поминаютИ с рожденья уже никому не прощают обид —Ни залетному врану, ни подлой собаке – Мамаю!»

3

Ой ты, летняя птица, выщелкивай песнь, соловей!Ждут великий князь Дмитрий и брат его, князь Серпуховский,Ждут Ольгердовичи – славный Дмитрий и славный Андрей,Ждет и Дмитрий Волынский, лихой воевода московский.Ибо это мужи, это кречеты ратных времен,Полководцы, которым любая дорога знакома,Ибо каждый из них был под бранной трубою рожденИ с конца копья вскормлен, и вырос под златом шелома.