Я опять на твоих облаках, небосклон,Отдыхаю от долгого бега,И душа моя, словно печальный дракон,На земле не находит ночлега.На земле, где созданья небес хороши,Где теченье времён неизменно,Скоро тело моё – оболочка души —Вновь домой возвратится из плена.Всё мне снится, что я без конца воевал,Бился с кем-то, когда-то и где-то,И пленил меня кто-то, и запер в подвал,В темноту, где ни слова, ни света.И когда наконец через тысячи лет,Превратившись в огонь и железо,Я разбил мои цепи и вышел на свет —Я увидел, что время исчезло.Времена исчезают совсем неспроста,Неспроста предстают сновиденья.На земле стала телом моим суета,Стала в небе душа моя тенью.И
теперь я не знаю, где явь и где сон, —Ведь ничто не имеет предела,Если сможет расстаться с душой небосклонИ с землёю расстанется тело.
Памяти счастливого домика
(«Когда листва склонилась над водой…»)
Когда листва склонилась над водойИ внемлет удивленью дух природы, —Нисходит свет на северные водыИ властвует над волею покой.Всё ближе час свиданья ночи с днём,Тот час, когда уместней слов – молчанье,Когда теченья лёгкое журчаньеМедлительный колеблет водоём.И близок час прощания с тобой,Обитель над туманящейся нивой,Господский домик, некогда счастливый,Но местью уничтоженный слепой.Но что там час разлуки! На землеС прощаньем будет связано прощенье,Пока земля стремит своё вращеньеВокруг светила в полуночной мгле.И память счастья вольною строкой,Подобно птице вырвется из клети,И помним мы: нет счастия на свете,И верим мы: есть воля и покой.
29.07.1979 Михайловское
«Когда наступают нелёгкие дни…»
Когда наступают нелёгкие дниИ в настежь раскрытые двериУходят друзья – их слова сохраниИ выслушай их, и поверь им.Когда наступает холодная ночь,Где нет ни любви, ни любимой —Лишь слово умершее сможет помочьИз памяти свято хранимой.Но время двоится, как пламя свечи,Как слово в несложной морфеме,И если безмолвное время молчит —Рыдает безумное время.
У моря
1. «Взгляни на море в час восходящего солнца…»
Взгляни на море в час восходящего солнца,В тот час, когда распускаются вновь соцветья,Созвездья цветов полусонных на влаге дрожащей,Как еле слышный, но всё же прекрасный голос.Зелёные волны ласкают лёгкие стебли,И лепестки цветным парусам подобны,На песчаной отмели ветер дремлетИ видит сны, и цветы почти неподвижны.Море, чья власть беспредельна над человеком,Море, чья радость бессмертна, чьё горе вечно,Ты видело меня жестоким, но ты молчало,Дай мне счастье увидеть тебя цветущим.…Звёзды прячутся за голубым покрывалом,Солнце, восстав от сна, приветствует камни,Облака представляют живые картиныИ отражаются в море цветов островами.Море, чья власть беспредельна над человеком,Порой ты кажешься нам жестоким и скорбным,Море, ты образ жизни, ты память смерти,Счастлив, кто видел однажды тебя цветущим.
2. «Тяжёлое Солнце, сложив золотые крылья…»
Тяжёлое Солнце, сложив золотые крылья,Медленно падает в чёрные воды моря.Море своим спокойствием удивляетДаже прибрежных птиц, чьи древние гнёздаПомнят, должно быть, ещё времена Язона.Это холодный вечер. Умолкли волны,Волны, чьи гребни, жёсткие, словно панцирь,Западный тёмный ветер несёт на скалы,Вдыхающие безмолвно солёный воздух.Это земля и небо. Терпкий кустарник,Чьи корни, как когти сказочной хищной птицы,Вцепившейся в клочок земли, своё дикое правоОтстаивая перед ветром и вольным небом.И это вечно. И это земля и небо.И это холодный вечер. И первые звёзды.И человек здесь кажется гостем незваным.Так умирает природа с заходом Солнца.Легче радости, но тяжелее свободы,Небо, усыпанное белыми перьями,Всё ниже и ниже спускается. И незаметноПереходит в собственное отражение.Всё двоится, и не провести различияМежду двумя движениями. А может быть,Между двумя спокойствиями. И кажется,Зрение не способно найти ту область,Где небосвод отдыхает на лоне волн.
3. «Коричневое пламя полутьмы…»
Коричневое пламя полутьмы,Распахнутое над пологим склоном,Напоминает листья винограда,Чуть выгоревшие на солнце. Нет,Не листья, но скорее грозди, ибоВечерний свет имеет терпкий привкус,И ночь, которая вот-вот настанетНад этим спящим
берегом, подобнаОгромной, чёрной амфоре. Не в ней лиХранил Овидий лучшее вино?Неверною рукой позволь коснутьсяКоры древесной, на которой словноСлучайно золотой смолой застылоКакое-то далёкое столетье.Оно глядит незрячими глазами,Оно переливается на солнце,И с каждым вздохом дерева всё ярчеИ всё отчётливее проступаютНачертанные на стволе шершавомВремён невозвратимых письмена.
«Так глубоко, что не достать рукой…»
Так глубоко, что не достать рукой,Как будто зёрнышко в пустом сосуде,Как золото в земле. Так глубоко —Как жизнь заключена в одной минуте.Так далеко – в той самой глубине,Так близко – и уже недостижимо,Так неизбежно ты живёшь во мне —Как будто жизнь твоя несокрушима.Так просто, как дыхание легко,Так долго, как в одной минуте длитсяВся жизнь. И наконец – так высоко,Что кажется: и мы с тобою – птицы.
«Я думаю, что всё должно пройти…»
Я думаю, что всё должно пройти.К концу приходит каждое начало.На час любви ли в мире меньше стало,На год ли позже радости цвести.Есть две черты для каждого пути,Но времени всё время было мало,И вечности нам вечно не хватало,Пока хватало наших сил – идти.Пока мы жили радостью без слов,Словам давали имена цветов,Дарили кольца ласковым подругам,Наш день прошёл. Закрой глаза, мой друг,И две черты единым станут кругомВо сне твоём – и это вечный круг.
Зеркало
(«Если явь невозвратима…»)
Татьяне Дементьевой
Если явь невозвратима,Помни – сквозь огонь и дым —Я, вчерашний твой любимый,Стану зеркалом твоим.Всё, что дни нам обещали,Что во тьму нас привело,Счастья час и век печалиОтразит моё стекло.Посмотри – увидишь сноваВ зеркале, как бы во сне,Золотая тень былогоВьётся в ласковом огне.Бьётся, в пепел рассыпаясь,Пламя памяти кляня,Рвётся в небо, возрождаясь,Птица Феникс из огня!…Жизнь извечно мчится мимо,И в один из дальних днейЯ, вчерашний твой любимый,Стану зеркалом теней.Что ж, разбей меня на части!Но сквозь сон и забытьёВспомни в час другого счастьяОтражение твоё.6–7.02.1984
Ты всё ещё смеёшься меж ветвейТех диких яблонь, вечно обречённыхЦвести, твоих сестёр неприручённыхВ пустом саду последних Гесперид.Твой смех, подобно бабочке, летит —И дряхлый Хронос камешки бросаетВ речную тишь – забытое всплываетСо дна речного памяти твоей…Несёт в пустых объятиях МорфейВсё те же сны для нищих и влюблённых:Плоды бессмертья, привкус слёз солёных,На дне забвенья – камешки обид…И муза Клио свой урок твердит,Но и она под вечер умолкает,И только ночью лёгкий смех встречаетВ саду твоих непрошенных гостей.
29
Переработанный вариант этого стихотворения уже без названия был включен автором в книгу «Стихи из Времени», раздел «Соединение».
Сначала мастер чёрного письмаИз букв изогнутых слова составил.Он словом Изначальный свет восславил,Чтоб белизну не поглотила тьма.И расцвела узорная каймаВокруг, и рубрикатор озаглавилЛисты. Легла Над сводом притч и правилИнициалов пёстрая тесьма.И пробил час! Жестокий мир исчез,Земле явились ангелы небес,Померкли звёзды войн и коронаций,Когда во тьме безвестной мастерскойЗажёг художник лёгкою рукойЖивой огонь святых иллюминаций.
30
Впервые опубликовано в журнале «Истина и Жизнь», 1994, № 9.