Избранное

Все время, пока я была на курсах, мы жили вместе с Хонг Лан. Обычно она возвращалась домой поздно — я знала, что Хоанг и Лан заняты в комитете по работе среди учащихся и студентов Сайгона и что комитет находится где-то в другом месте.

Хоанг отвечал за организационные вопросы, и поэтому ему приходилось много ездить. Обычно он оставался у нас недолго. Лан же постоянно находилась в лагере, но была очень занята и возвращалась домой только к ночи. О чем мы только не говорили ночами — о работе и учебе, о наших друзьях и родных, о книгах и кинофильмах, о последних песнях и даже о модах. Много раз Лан пыталась начать разговор о Хоанге, но я старалась уйти от этой темы — ведь если говорить с подругой, то надо выкладывать все, а я еще сама толком не разобралась в своих чувствах.

Хоанг снова пришел ко мне. Мы говорили о работе, о том, какой вклад она может внести в движение сейчас, когда создан Фронт освобождения.

Мы вышли из дома и направились к лесу. Лесные заросли в этот час казались особенно темными, хотя на небе светила яркая луна. Я испытывала какой-то необычайный подъем, я словно уже видела, что все наши дела в Сайгоне идут успешно. Наконец Хоанг сказал с улыбкой:

— Уже поздно, мне пора.

Мы пожали друг другу руки, и он тут же скрылся в лесной чаще, а я направилась домой. Через несколько минут я была у себя, а Хоангу еще предстояло пройти большой лес, пересечь рисовое поле, потом еще один лес.

На другой день наша группа стала готовиться в обратный путь. Когда собрались все, кто должен был вернуться в город, Хоанг пришел попрощаться. Он разговаривал с товарищами, а когда увидел меня, крикнул:

— Номер шестнадцать, можно вас на минутку?

Я остановилась. Хоанг подошел поближе.

— Сегодня вечером ты уходишь в город? — тихо спросил он. — Я слышал, выход намечен на шесть часов.

Я молча кивнула. Хоанг сказал, что вечером ему нужно вернуться в комитет.

— А когда именно?

— Еще не знаю точно.

— Ну ладно, до встречи.

Он протянул руку, как бы желая проститься и в то же время давая обещание увидеться перед моим отъездом.

Близился вечер, солнце быстро катилось за горизонт, из леса потянуло прохладой и покоем. Я вышла из дома. Хозяйка проводила меня до конца деревенской улицы. Здесь я попрощалась с ней, плотнее закутала лицо шарфом, но идти дальше не решалась, надеясь еще раз увидеть Хоанга. Никогда раньше я не ждала его так! Мне казалось, что мы расстаемся навсегда! Наконец я увидела его. Он торопливо шел со стороны леса. Я и радовалась, и волновалась, мне хотелось и бежать навстречу Хоангу, и спрятаться от него. Но Хоанг уже был рядом. Он с трудом переводил дыхание. Ведь он бежал сюда, торопился, хотел столько сказать! И вот теперь все слова вдруг куда-то исчезли… Я смотрела на него и радовалась, что он молчит и мне не надо отвечать ему. Я протянула руку, мы попрощались. Хоанг тихо сказал:

— Значит, уходишь!

Я ответила:

— А ты… остаешься…

Я не заметила, что он все еще держит мою руку. И вдруг у меня вырвалось:

— Скажи мне что-нибудь на прощанье.

Хоанг помедлил и, запинаясь, произнес:

— Будь осторожна!

Я тихонько высвободила руку и пошла по дороге. Хоанг не двинулся с места. Я обернулась и помахала ему. Мне нужно было торопиться к опушке леса, где всю нашу группу поджидал дядюшка Ты.

7

Вернувшись в Сайгон, я рассказала друзьям о том, что узнала на курсах, о том, что нам предстоит делать. Мой рассказ воодушевил всех. Для нас начинался новый этап работы: нужно было довести до каждого жителя города известие о том, что в стране создан Фронт освобождения, поднять население города на борьбу, и товарищи с энтузиазмом встретили это задание. Нужно было распространять листовки, вывешивать флаги, готовить лозунги и плакаты. Каждый из нас фантазировал, придумывал, что можно было бы еще сделать: запустить, например, воздушные шары с подвешенными к ним флагами, сбить плоты, установить на них плакаты и пустить по реке, использовать голубей для распространения листовок.

Я снова стала ходить в школу, но главная моя забота теперь была о работе, о моих друзьях. Я еще не успела рассказать маме, что побывала в освобожденной зоне, и хотела навестить ее в ближайшее время.

Как-то я возвращалась из школы домой. Ехала на велосипеде по улице Чан Хынг Дао и на пересечении с улицей Чан Бинь Чонг, когда я хотела свернуть к дому, прямо на меня вылетело такси. Шофер, увидев меня, не только не свернул в сторону, а, напротив, прибавил скорость, он явно хотел сбить меня. Я быстро прижалась к обочине и соскочила с велосипеда. Машина резко затормозила в двух шагах от меня. Дверцы открылись одновременно с двух сторон, из машины вышли двое мужчин и, быстро приблизившись ко мне, встали по бокам.

— Извините, вы Нгуен Тхи Фыонг?

Я поняла, что арестована, но не испытывала никакого страха и по-прежнему была спокойна. Неторопливо сняв очки, я, в свою очередь, спросила:

— А вы кто такие и откуда вам известно мое имя?

— Мы из полицейского участка первого района, наш начальник хотел бы с вами встретиться.

Я оглянулась. По улице сновали машины, шли люди, они останавливались, равнодушно смотрели на меня и шли дальше. Я громко сказала:

— Я никуда не поеду! Я возвращаюсь из школы, и если вам что-нибудь нужно, приходите ко мне домой.

Первый полицейский заметил:

— Мы по-доброму вас приглашаем, смотрите, как бы не было хуже!

Он подтолкнул меня к машине, а второй тем временем схватил мой велосипед и забросил его на крышу машины. Я стала вырываться.

— Люди! — громко крикнула я. — Смотрите, я возвращалась из школы домой, а меня схватили прямо на улице! За что?

Прохожие останавливались, машины притормаживали, но каждый, поняв, в чем дело, спешил дальше. Такие случаи были довольно часты на сайгонских улицах, и вмешательство не приносило никакой пользы пострадавшим, зато тем, кто пытался вмешиваться, приходилось потом жалеть об этом.

Полицейские, несмотря на мое сопротивление, втолкнули меня в машину и уселись с двух сторон, рядом с шофером сидел еще один — и машина помчалась.

Убедившись, что я больше не сопротивляюсь, мои конвоиры начали расспрашивать меня:

— Куда вы ездили сегодня в полдень?

— Почему вы несколько дней не посещали школу?

— Зачем вы уезжали из города?

— С кем встречались?

Вопросы сыпались так быстро, что я не успевала на них отвечать. Они умышленно засыпали меня вопросами, чтобы у меня не было времени обдумать ответ. Но я и не собиралась ничего говорить. Меня душила злоба.

— Я учусь в школе! Понятно? Что вам от меня нужно? — крикнула я и уже спокойней добавила: — Прошу вас, отпустите меня, мне надо домой!

А в мозгу проносились лихорадочные мысли: почему меня арестовали? Кто выдал? Неужели Дык? Нет, Дык был вне подозрений, да и его мать не могла этого сделать. А может, кто-то из моих друзей арестован, а я еще об этом не знаю. Наверное, на мой след полиция напала в тот день, когда я вместе со всеми вышла на демонстрацию к министерству по делам молодежи.

Я вспомнила свой разговор с Хоангом, вспомнила, как он упрекал меня за неосторожность. В чем же все-таки дело? Я думала о Хоанге, о дядюшке Фане. Что бы со мной ни случилось, я никого не выдам!

Машина мчалась по сайгонским улицам. Полицейские продолжали задавать вопросы, а я молча думала о своем. В душе у меня вновь закипала досада и злость. Я смотрела вперед, пытаясь определить, куда меня везут. Вокруг шумел вечерний город. Сейчас друзья возвращаются домой из школы — кто на мотороллере, кто на велосипеде, а некоторые и пешком. Раньше я никогда не завидовала тем моим одноклассникам, которые были абсолютно свободны и не имели забот. Они хорошо одевались, могли гулять по городу, ходить в кино. Я же все время была занята учебой и работой, мне постоянно приходилось экономить деньги, я могла позволить себе лишь один раз в год купить белое платье с набивными цветами. Несколько месяцев я откладывала деньги, чтобы купить велосипед, тот самый, что сейчас лежал на крыше машины, над моей головой. Я никогда прежде так остро не ощущала, что значит свобода, и не завидовала сверстникам, гулявшим по улице или ехавшим куда-то по делам.