Избранное

Некоторые велосипедисты обгоняли на перекрестках нашу машину, заглядывали в окно, но откуда им было знать, что в этой машине сидит арестованная. Это такси было похоже на тысячи других, мчавшихся по городским улицам. О, мои знакомые и незнакомые друзья и подруги! Как мне хотелось помахать вам рукой, позвать вас, но я понимала: сколько бы я ни звала, я бы ничего не добилась.

Машина повернула на улицу Чан Куок Тоан и стала спускаться к площади Зантю. Видимо, они везли меня в полицейский участок Ле Ван Зует.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Я окончательно поняла, что арестована, лишь тогда, когда машина въехала под огромную арку, миновала двойные металлические ворота и остановилась посередине двора, возле столба, на котором развевался государственный флаг. Вокруг стояли побеленные дома, похожие на казармы. Конвоиры вытолкнули меня из машины, мы направились к левому дому и вошли в комнату, где стоял письменный стол, заваленный бумагами. Судя по всему, это была канцелярия. Один из полицейских спросил меня:

— Ваше удостоверение личности?

— У меня его нет!

— А ученический билет?

— Тоже нет!

Они выхватили у меня портфель, который я держала в руках, и вытряхнули его содержимое на стол — несколько тетрадей, учебники, ручки, маленький кошелек. Только сейчас я разглядела моих конвоиров. Один из них был небольшого роста, очень смуглый, с веселыми глазами, на нем была белая нейлоновая рубашка навыпуск. Другой был высокий стройный парень, белокожий, со вздернутым носом и красиво очерченным ртом. Одет он был в белую рубашку, с длинными рукавами, заправленную в брюки.

Вытряхнув все из моего портфеля, они потащили меня в другую комнату. Низкорослый чернявый полицейский указал мне на стул и велел ждать.

— Когда войдет начальник, вы должны встать, скрестить руки и с поклоном приветствовать его, — сказал он.

Я села и огляделась. Как и большинство приемных в государственных учреждениях, комната была пуста и неуютна, хотя стены ее были окрашены в приятный салатный цвет и на столе красовалась большая цветочная ваза. Но от того, что меня привели сюда силой, все в этой комнате дышало враждебностью. Я все яснее сознавала, что мне отсюда быстро не выбраться.

Вскоре в комнату вошел полицейский в брюках цвета хаки и полотняной рубашке, он принес два стакана апельсинового сока. Один стакан он поставил передо мной, а другой оставил себе. В комнату вошел еще один тип, благоухающий какими-то духами с тошнотворно резким запахом. Этот выглядел очень элегантно, он был высокий и стройный и одет значительно лучше других, я заметила нежный цвет лица и тонкие, злые губы. На нем была белая рубашка навыпуск, модные брюки и тупоносые ботинки, и в дополнение ко всему — пышные черные кудри. Следом за ним появились еще двое полицейских и встали по обе стороны двери. Я решила, что это и есть тот самый начальник, о котором мне говорили полицейские, но по-прежнему сидела молча. Он с усмешкой спросил меня:

— Вы, значит, и есть Фыонг?

Я не ответила.

Начальник сел в кресло против меня и, указав на стакан с соком, произнес:

— Пейте, пожалуйста.

Я не шелохнулась. Он, словно ничего не замечая, смотрел на меня, приветливо улыбаясь.

— Сегодня мы пригласили вас сюда, чтобы выяснить кое-что. Но прежде всего я хочу просить вас считать меня своим старшим товарищем. Я, в свою очередь, буду считать вас своей младшей сестрой. Тогда мы с вами поймем друг друга.

Глядя в лицо полицейского, вслушиваясь в его голос, я вдруг поняла, что наступает самый ответственный, самый сложный момент борьбы. Стараясь придать своему голосу строгость, я ответила:

— У меня здесь нет братьев!

Мой голос уже не был таким сердитым, как недавно — в машине, но я постаралась, чтобы он звучал решительно и твердо. Начальник это почувствовал и понял, что его ход не удался. Тем не менее, все еще продолжая улыбаться, он сказал:

— Не стоит горячиться. Если мы будем смотреть друг на друга как на противников, мы ни до чего не договоримся, а ведь нам нужно многое обсудить.

— Не буду я с вами ничего обсуждать! Я возвращалась из школы, господа полицейские арестовали меня прямо на улице средь бела дня! Вы должны немедленно отпустить меня домой.

Он опять засмеялся:

— Да вы не должны считать себя арестованной. Мы просто пригласили вас сюда, чтобы поговорить с вами. Ну посмотрите, разве этот дом, эта комната похожи на тюрьму?

Я ответила, глядя ему прямо в лицо:

— Я ехала из школы, меня схватили, впихнули в машину и привезли сюда. Разве это не похоже на арест и разве я не в тюрьме?

Полицейский перестал улыбаться.

— С этим домом вы еще познакомитесь. Это не тюрьма. Тюрьма находится в другом месте. Здесь вы будете слушать музыку, песни, сможете читать книги, газеты. Под крышей этого заведения, где занимаются перевоспитанием, есть место для веселья, для танцев, здесь немало хорошеньких девушек, как в городе.

Меня бесили его жеманство, дешевая учтивость и неестественный смех. Теперь я окончательно поняла, куда меня привезли — в «лагерь перевоспитания», находившийся в распоряжении «группы особого назначения». В народе его обычно называли «полицейским участком Ле Ван Зует». Он был хорошо известен в городе, как и другие подобные учреждения, расположенные в разных районах Сайгона. Сидевший передо мной был действительно начальник лагеря — Зыонг Динь Хиеу. Его заместителями были Черный Тхань и майор Кхам. Эти имена были знакомы всему Сайгону!

Зыонг Динь Хиеу, с мерзкой улыбочкой рассказывавший о своем заведении, не успел закончить фразу, как со двора послышался вой сирены. Он вскочил, полицейские, стоявшие у двери, повернулись к окну, выходившему во двор. Я поняла, что этот сигнал означает спуск флага, и подумала: «А мне нужно ли вставать?» Прежде, когда я ходила в школу вместе со всеми, я, конечно, приветствовала подъем и спуск флага. Но теперь я была арестованная, а раз так — мне незачем вставать при спуске их флага. Я осталась сидеть.

Когда церемония спуска флага закончилась, Зыонг Динь Хиеу повернулся снова ко мне, сел и, помолчав некоторое время, принужденно засмеялся. Он словно забыл, что две минуты назад называл меня своей сестрой, обращался ко мне на «вы», от его «вежливости» не осталось следа.

— Если сказать правду, я пригласил тебя сюда ради интересов нашего государства, нашего народа. Ведь будущее народа — это молодежь: учащиеся, студенты. Но сейчас их используют в своих целях враги нашего государства. Мы не можем смотреть на это равнодушно, не можем сидеть сложа руки. И ты должна нам помочь. Это твой долг.