Конечно, мало я видал на свете,И робкою душой ученикаДворцу, живущему десятилетье.Предпочитаю домик — на века.
1939
Послесловие
Б. Ф. Семенову
...А нам остался старомодный способ,Обдуманный пристойно и умно:Покинуть свалку городских контор,Клоаку урбанического горя,Весь этот смрадный, суетный вертеп,Где люди засыпают на рассвете,И снится им уединенный хутор,Спокойный сад, спокойный огород,И старый тополь, стерегущий хату,И звезды, охраняющие сон...
1964
«Жизнь проходит — разве в этом дело…»
Жизнь
проходит — разве в этом делоРазве, в неоглядности своей,Молодость когда-нибудь хотела,Чтобы детство возвратили ей?Так и нам печалиться не надо:Только бы — разумна и добра —Длилась, как последняя награда,Деятельной старости пора.
Старость жаждет трудиться:Ей некогда время терять, —Жизнь торопит ееОбо всем поразмыслить подробно.Все ночные бессонницы —Это ее благодать...Я приветствую старость,Которая трудоспособна.
1961
«...Ступень восходит за ступенью…»
...Ступень восходит за ступенью,Пролеты лестниц высоки.Кто б молодежь учил терпенью,Когда б не мы, не старики!
1962(?)
Старому другу
К. А. Демину
Ну вот, мы и встретимся снова,Вдвоем посидим у стола,Обдумаем век наш суровый,Превратные наши дела.Что ж, старое сердце не вынешь,Никак не починишь его...Мы вместе выходим на финиш,И вроде бы — все ничего.И все же, как надобно смертным,Еще раз проверим, дружок,—Горит ли огонь беззаветный,Который в нас Ленин зажег?
1958
СОЛДАТЫ
«Солдаты мы иль не солдаты?..»
Солдаты мы иль не солдаты?Чего там думать и гадать:Нам званье выдали когда-то —У нас его не отобрать.Я с вами в заревах жестокихОт Риги и до малых скал,На западе и на востокеЧетыре года воевал.
1949
Солдаты
1. «В тридцать втором году, в начале мая…»
В тридцать втором году, в начале мая,Под знаменем военного труда,Мы приняли Присягу, понимая,Что присягаем — раз и навсегда.И жили мы вне лжи и подозренья,И друг на друга не бросали тень —И с той поры глядим с неодобреньемНа тех, кто присягает каждый день.
2. «Нас так учили, что бока помяты…»
Глебу Пагиреву
Нас так учили, что бока помяты,И все же мы — не глина и не воск:На фронте проверяются солдаты,А не в тылу — среди конвойных войск.И все, что было где-то и когда-то, —Пиши об этом или не пиши...Двойная жизнь поэта и солдатаНе терпит раздвоения души.
3. «Сто раз глядели мы в глаза беды…»
Сто раз глядели мы в глаза бедыИ дожили до лучших дней. И, в общем,Легко понять, что на судьбу не ропщем,Как бы сухими выйдя из воды.Но есть у всех, кто верит в наше братство,Свой корпус, и дивизия, и полк,Где мы должны по-прежнему сражатьсяИ жизнь окончить, выполняя
долг.
1964
Поэзия
Ее характер понимали слабоТам, где судили ночи напролет, —Но есть у нас простая мудрость Штаба,Который дальше фронта не пошлет.И вот в теплушке к месту назначеньяЕе везут без всякого клеймаВ тот бой, куда с Народным ОполченьемОна давно торопится сама.
1964
Ленинград
Весна идет, и ночь идет к рассвету.Мы всё теперь узнали на века:И цену хлеба — если хлеба нету,И цену жизни — если смерть близка.И деревень обугленные трубы,И мирный луг, где выжжена трава,И схватки рукопашные, и трупыВ снегах противотанкового рва.Но так владело мужество сердцами,Что стало ясно: Он не будет взят.Пусть дни бегут, и санки с мертвецамиВ недобрый час по Невскому скользят.Людское горе — кто его измеритПод бомбами, среди полночной тьмы?И многие, наверно, не поверят,Что было так, как рассказали мы.Но Ленинград стоит, к победе кличет,И все слова бессильны и пусты,Чтобы потомкам передать величьеЕго непобедимой красоты.И люди шли, чтоб за него сражаться...Тот, кто не трус, кто честен был и смел,—Уже бессмертен. Слава Ленинградцам!Честь — их девиз. Бессмертье — их удел.
1942
«Напиши мне, дорогая…»
Напиши мне, дорогая,Что-то стало не до сна.Не хочу, чтобы другая,А хочу, чтоб ты одна.Помню: шли мы возле смертиПо равнине снеговой,А вернулись — на конвертеЯ увидел почерк твой.Руки только что держалиЛакированный приклад,Под обстрелом не дрожали,А берут письмо — дрожат.Я тебе писать не буду,Как в атаку шли друзья,Потому что вам оттудаВсе равно понять нельзя.Вот вернемся, как ни странно,И расскажем всё подряд.А пока — хвалиться рано,Как солдаты говорят.Напиши, чтоб хоть минутуТы была передо мной.Не хочу сказать кому-то,А хочу тебе одной:Хуже смерти в нашем деле,Если вдруг придет тоска,Словно нету три неделиНи завертки табака.Так под Колпином, в блокаде,Друг ударил по плечу:«Мох закурим?» — Бога ради,Даже вспомнить не хочу.А метели, завывая,Заметают снежный путь...Где ты, почта полевая,Принесешь ли что-нибудь?
Декабрь 1942
Солдаты Волхова
Мы не верим, что горы на свете есть,Мы не верим, что есть холмы.Может, с Марса о них долетела вестьИ ее услыхали мы.Только сосны да мхи окружают нас,Да болото — куда ни глянь.Ты заврался, друг, что видал Кавказ,Вру и я, что видал Тянь-Шань.Мы забыли, что улицы в мире есть,Городских домов этажи,—Только низкий блиндаж, где ни встать, ни сесть,Как сменился с поста — лежи.А пойдешь на пост да, не ровен час,Соскользнешь в темноте с мостков, —Значит, снова по пояс в грязи увяз —Вот у нас тротуар каков.Мы не верим, что где-то на свете естьШелест платья и женский смех, —Может, в книжке про то довелось прочесть,Да и вспомнилось, как на грех.В мертвом свете ракеты нам снится сон,Снится лампы домашний свет,И у края земли освещает онВсе, чего уже больше нет.Мы забыли, что отдых на свете есть,Тишина и тенистый сад,И не дятел стучит на рассвете здесь —Пулеметы во мгле стучат.А дождешься, что в полк привезут кино,—Неохота глядеть глазам,Потому что пальбы и огня давноБез кино тут хватает нам.Но мы знаем, что мужество в мире есть,Что ведет нас оно из тьмы.И не дрогнет солдатская наша честь,Хоть о ней не болтаем мы.Не болтаем, а терпим, в грязи скользяИ не веря ни в ад, ни в рай,Потому что мы Волховский фронт, друзья,Не тылы — а передний край.