Избранное

–  Ты, Иван Иванович?… Источник информации? Из опроса жителей, значит? А где твои глаза? Через сутки перепроверенные данные ко мне на стол!
– Трубка кладется с силой.
– Стоишь?

–  Стою.

–  Ну и стой.

По комнате ровно льется теплый свет, на спинке безукоризненно заправленной никелированной кровати играют два солнечных зайчика. Стены пересинены, кажутся декоративными. На подоконниках герань цветет. Два стола. Еще тумба с телефонами.

Генеральская рука водит карандашом по полукругу, легшему красной извивающейся линией на оперативную карту. Догадываюсь - плацдарм за Днестром. Генерал перехватывает мой взгляд:

–  Чего глаза пялишь? Ты что это из-под носа автобазы машины уводишь? Партизанщина! Тревога, понимаешь, и всякие фокусы с гранатой. Сядь.

Сел, а генерал поднялся. Я за ним.

–  Да сиди же… Докладывай. Я похожу - спина болит.

Выручил солдатский опыт: не исповедуйся, говори по существу и жди, что прикажут. Генерал остановился возле меня.

–  Порассуждаем, подполковник. Положим, тебя назначают на боевой полк. Ты пришел, не успел пожать руку помощникам, как приказ: взять высоту, что торчит над позицией. Не знаешь ни людей, ни обстановки. Что будешь делать?

–  Атаковать.

–  Атакуешь, теряешь людей, а высота не твоя - приказ не выполнен. Как изволишь поступить с тобой?

–  Снять с полка и отдать под суд.

–  Верно. Так почему же ты, не успев показаться в запасном полку, нарушаешь мой приказ: маршевые роты доставляешь с опозданием? И как! На чужих машинах. Как с тобой поступить?

–  Наказать.

–  А почему не под суд?

–  Жертв не было.

Генерал, поджимая бледноватые губы, шагал из угла в угол. Резко повернулся:

–  Сам себе придумай наказание.

–  Строгий выговор.

–  А в полку оставить?

–  Завелся, товарищ генерал…

Валович ухмыльнулся:

–  Не было печали - заводного обрели. Так вот: за несвоевременное выполнение приказа, за автопарк и прочее получай строгача. Теперь подойди к карте.
– Генерал карандашом обвел выступ за Днестром.
– Кицканский плацдарм. Тут наши, дивизия на правом фланге, за болотом. А тут, - палец генерала приблизился к синему кружку, - противник скапливает силы. Короче: требуется двенадцать маршевых рот. И таких…

–  Ясно, товарищ генерал!

–  Не перебивай! Срок - неделя. И чтобы без фокусов. Экзамен на командование полком. Заруби на носу.

Зазвонил телефон.

–  Ты, Георгий Карпович? Здоров… У меня… собственной персоной… Хорошо, хорошо!
– Положил трубку.
– Иди в политотдел, получишь по партийной линии, герой…

Полковник Георгий Карпович Линев встретил меня у порога:

–  Здравствуйте, здравствуйте, подполковник.
– Его сильные руки ощупали мои бока.
– Рыбаков, одни костяшки у человека. Подкорми!

–  Постараемся, Георгий Карпович.

–  Только смотри не перекачай, как своего Стрижака. А то ведь человек в седло забраться не мог. Впрочем, довольно о нем.
– Лукавые смешинки из полковничьих глаз будто ученической резинкой стерли. Он уселся за дощатый стол.
– Сколько в полку коммунистов?
– спросил меня.

–  Не успел узнать, товарищ полковник.

–  Обязаны были с этого начинать, а не с гранатой в руке красоваться. Вы единоначальник, с вас главный спрос.
– Посмотрел на Рыбакова.
– Вы коммунисты. А что у вас делается? Да знаете ли вы свой полк? Ты, товарищ Рыбаков, - погрозил пальцем, - с тебя мало взыскали, но за этим дело не станет. Случаи пьянства искоренить, чтобы и духу не было. Армия становится на плотную и длительную оборону. Так сделайте же полк полком! Военный совет армии знает, сколько коммунистов в каждой боевой роте. В каждой! Перетрясите комполитсостав. Кто засиделся, забыл, где находится, - в армейский резерв. Там разберутся, кого куда. Коммунистов - по ротам. С полка глаз спускать не будем. И вы, комполка, не теряйтесь и номера там всякие не выкидывайте. На молодость ничего не спишем. Наведаюсь к вам. Все, друзья.

16

У подполковника Сапрыгина длинные уши. Мы не успели появиться в штабе полка, а он уже развил бурную деятельность: взвод писарей срочно составлял списки маршевых рот. Встречает докладом:

–  Товарищ подполковник, мой предварительный расчет: с каждого батальона по две роты, а с учебного три…

–  Учебный не трогайте, Александр Дементьевич.

–  Я понял вас!

Мы расположились в комнатенке начштаба. Я закурил, за мной задымил Рыбаков. Сапрыгин, кашлянув, спросил:

–  Разрешите освободить шею, жарко.

–  Что вы, Александр Дементьевич, мы же ваши гости!

Он расстегнул два верхних крючка на кителе, по-хозяйски умостился на венском стуле, улыбнулся:

–  Беда, вашего заместителя по хозчасти Вишняковского найти не можем. Словно сквозь землю провалился.

–  А склады?

–  На месте, да что толку! От силы роту оденем, а одиннадцать маршевых…

–  Поступим так… - сказал я.
– У вас, Александр Дементьевич, и у тебя, Леонид Сергеевич, опыт. Вам и формировать роты. И напоминаю: шестые сутки - день нашей проверки по стрельбе и тактике.

–  И тут же присяга, - подсказывает Рыбаков.

–  Само собой разумеется. А я на этот раз возьму на себя обязаности интенданта. Александр Дементьевич, во что бы то ни стало разыщите Вишняковского и пришлите ко мне…

* * *

Ординарец Сапрыгина, что из ресторана «Иртыш», бефстроганов больше мне не носит. Клименко - и коновод, и повар, и связной. Повар, правда, из него как из меня псаломщик. В меню галушки размером с кулак. Клейкие, скользкие: зажмешь меж пальцев - со свистом летят. Десяток проглотишь - в глазах потемнеет. Глотаю, а Клименко переминается с ноги на ногу.

–  Вот что, старина, пойди в приемно-распределительный батальон и разыщи ефрейтора Касима Байкеева.

–  Ась?

–  Запиши: ефрейтор Касим Байкеев.

–  Та запишу.
– Из кармана достает огрызок карандаша, слюнит его - на губах остаются две лиловые полоски, - пишет на листке из ученической тетради: «Касим Байкий».

Я прилег, задремал. Сквозь дрему услышал робкий стук.

–  Заходите.

Вишняковский; вид убитый.

–  Прошу отправить меня в армейский резерв…

–  В отставку?

–  Так точно…

–  Не выйдет, майор.

–  Двенадцать рот не одену.

–  Через пять дней доложите о том, что полторы тысячи комплектов солдатского обмундирования лежат на полковом складе. Не сделаете - резервом не обойдетесь. Работали в Одессе?

–  Заведующим обувным магазином.

–  Как торговали?

–  На доске Почета бывал…

–  Почетную доску не обещаю. У вас сын, Валерий Осипович?

–  Шестнадцать годков, товарищ подполковник. В Самарканде сейчас.

–  Вы отец. Вы должны понять, все понять!