Избранное

С м и р н о в а. Разрешите вопрос?

М а й о р. Да.

С м и р н о в а. Есть ли запасная цель, товарищ майор?

М а й о р. Если не сможете пройти к пункту — производите бомбардировку дорог, прилегающих к Корейской.

С м и р н о в а. Ясно.

К а т я. Разрешите, товарищ майор?

М а й о р. Давайте.

К а т я. Если огневые точки будут бездействовать?

М а й о р. Бомбить район их расположения по последним данным разведки. Вопросы еще есть?

Г о л о с а. Нет. Все ясно.

М а й о р. Товарищи командиры! Идите, ставьте задачу летному составу.

Все встают.

Гвардии лейтенант Ермолаева, останьтесь.

К а т я. Есть.

Все уходят.

М а й о р. Садитесь, товарищ лейтенант. Вам есть специальное задание. Двадцать второго в два ноль-ноль надо произвести посадку в тылу у противника в районе Хомутовская и забрать нашего человека. Выделите опытного летчика, отлично знающего район. Лететь придется без штурмана. Пришлите ко мне через полчаса. Я объясню подробно задачу…

К а т я. Товарищ майор.

М а й о р. Что?

К а т я. Разрешите мне выполнить это задание?.. Это ж мои родные места. Ведь у меня там дом и мать…

М а й о р. Давайте вашу карту. Вылет в час пятнадцать. Пролет линии фронта пять километров южнее станции Глуховская, там ПВО слабее, чем на других участках… Вот в этом лесу партизаны выложат три костра. Здесь при подходе вашего самолета зажгут старт из фонарей… Сядете, заберете человека и обратно. Задание ясно?

К а т я. Ясно, товарищ майор.

М а й о р. Учтите, подходите на убранном газу, чтобы не демаскировать площадку.

К а т я. Ясно.

М а й о р. Все.

К а т я. Разрешите идти, товарищ майор.

М а й о р. Подождите… (Встает и включает радиоприемник, стоящий в углу. Звучит музыка.) До чего же я музыку люблю, ой. Что это такое?

К а т я. Не знаю, товарищ майор. Мне стыдно, но я мало в музыке разбираюсь…

М а й о р. Это Чайковский, Катя, понимаешь? Чайковский. Алексей мой хорошо музыку знает. Помню, когда мы с ним познакомились, мы пошли в концерт в Большой зал консерватории. Начался концерт, мы сидим, слушаем, я на него смотрю, а у него глаза закрыты, и видно — хорошо ему… Тоже Чайковского играли… Потом, когда мы поженились и я уже работала на линии Москва — Новосибирск, я ему там пластинки купила в комиссионном, как раз ту самую вещь, что мы тогда в первый раз слушали… Обрадовался он ужасно… А сейчас пластинки все дома — в Москве, Алексей на Урале, а я здесь… Вот и теперь, когда музыку слушаю, мне кажется, что уж очень он хороший, Чайковский. Война-то нас разбросала, а он музыкой своей опять нас вместе свел… Словно мы и не расставались…

К а т я. Хорошо… Вот вы сейчас говорили, я на вас смотрела и Марину Михайловну вспомнила — Раскову… Так я ее ясно вижу, будто мы с ней опять на Волге… Вообще, когда вспомнишь о тех, кого с нами нет, очень тяжело бывает. У меня в эскадрильи дневник хранится Гали Докутович. Стихи она писала. Я последние строчки помню:

…А ведь жить так хочется, родная, И в огне так хочется любить. Даже те, кто нынче умирают, — Умирают, чтоб народ мог жить!..

М а й о р. Хорошие стихи… «И в огне так хочется любить». Это очень верно…

К а т я. А вот этого как раз я и не понимаю, товарищ майор. Я не понимаю, как сейчас любить. Сейчас вот здесь для любви места нет. Там одна злость.

М а й о р. Вот ведь какая ты, а?..

К а т я. Да уж такая… Я не могу сейчас быть чувствительной… Мы ведь не солдатки, товарищ майор, мы солдаты…

М а й о р. Ну ладно, подожди. Варя Хохлова хороший летчик?

К а т я. Отличный.

М а й о р. Больше всего на свете Варя любит своего Димку и мужа. И вот она летает, бомбит фрица… Ты ее планшет видела?

К а т я. А что?

М а й о р. А ты ее планшет посмотри. Там у нее фотография под целлулоидом. А на фотографии она сама, муж и Димка совсем маленький… Так за что же она воюет? Она и за свою семью воюет, за своего Димку, за свою любовь. А выше любви чувства нет… Поняла?

К а т я. Не знаю…

М а й о р. Говорят, ты своего друга вчера встретила?

К а т я. Да. Мы учились с ним. Очень был хороший парень.

М а й о р. И влюблены были…

К а т я. А это вы откуда знаете?

М а й о р. А я не знаю. Просто я догадываюсь.

К а т я. Может быть. Сейчас, к сожалению, он кое-чего недопонимает. Он вчера говорит: Катя, я останусь с тобой. Он, наверно, думал, я плясать начну, на голове ходить.

М а й о р. Ну, ладно. В общем, он уехал. А ты жди — может, другого человека встретишь, новая любовь придет.

К а т я. Почему новая любовь? Может быть, я его полюблю…

М а й о р. Полюблю! А он-то этого не знает. Если б знал он, ему бы эта надежда жить помогла… и воевать…

К а т я. Он не воюет, товарищ майор.

М а й о р. Как не воюет? А что же он делает?

К а т я. Да так, отдыхает, кажется… А он что, уехал и даже не простился?

М а й о р. Он тебе записку оставил.

К а т я. Да? Где?

М а й о р. Вот. Пожалуйста.

К а т я (сначала про себя, потом вслух). «Катюша, может быть, мы еще с тобой встретимся. Желаю тебе всего хорошего. Увидимся, подарю тебе настоящую зажигалку, а то мне жаль твоих пальцев. Хотя, впрочем, тебе не нужно курить. Не поминай лихом. Передай привет Тосе. Павел».

М а й о р. Хорошее письмо.

К а т я. Ничего… А почему вдруг привет Тосе?

М а й о р. Ага, ревность! Вот это одобряю. Это хорошо.

К а т я. При чем тут ревность? Просто странно.

М а й о р. Иди. Выясняй отношения.

К а т я (улыбается). Есть идти выяснять отношения. (Уходит.)

М а й о р. Дежурный!

Входит Т о с я.

Т о с я. Я вас слушаю, товарищ майор.

М а й о р. Вызывайте машину. Поеду на аэродром.

Т о с я. Есть.

М а й о р. Да, вы там беспокоились о здоровье этого товарища, Катиного приятеля?

Т о с я. А что, товарищ майор?

М а й о р. Все в полном порядке. Товарищ выздоравливает…

Занавес.

Конец второй картины и первого действия

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ