Избранное

Правильно, что она пришла. Если Ключарев умный, он поймет, что она приняла его приглашение потому, что это театр, и, между прочим, не оперетка, а настоящий академический театр. Назначь он ей встречу где-нибудь под часами или у телеграфа, она бы, пожалуй, не пошла. Всегда, когда идешь мимо, там стоят девушки с преувеличенно серьезным выражением лица и парни, каждый из которых похож на Гамлета, безмолвно произносящего свой монолог — быть или не быть?..

Раздался первый звонок. Лиза гуляла по фойе, разглядывала портреты…

Этот актер прекрасно играет роль Бернарда Шоу в «Милом лжеце». А когда он был молодым, он снимался вместе с Игорем Ильинским в очень веселой немой комедии — Лиза смотрела ее в кинотеатре повторного фильма.

А этого актера с суровым лицом и лукавыми детскими глазами уже нет. Лиза его не видела, но говорят — он был потрясающим мастером сцены.

После второго звонка Лиза поднялась в бельэтаж. Она посмотрела вниз — их места были пусты. Лизино кресло не занято, это понятно, а соседнее свободно потому, что он все еще не пришел.

А может быть, он ждет у входа в театр?.. Но если он там, он же видит, что ее нет. Он-то ведь ее знает…

Третий звонок застал Лизу в зрительном зале. Партер совсем полон. Она не торопясь шла по проходу, немного дольше, чем нужно, искала свое место, нашла, села. Рядом пустое кресло…

Через мгновение погаснет свет, и никто уже не будет видеть, что она одна.

Лиза смотрела на сцену. Только на сцену, и никуда больше. Между тем пока там не было ничего такого, что могло бы привлечь столь напряженное внимание, — только коричневатое сукно занавеса и чайка, летящая над волной.

В зале погас свет. «Как у Мусина в кабинете. Можно закрыть глаза, думать. Можно себя ругать. Можно даже заплакать от обиды».

Уже в темноте Лиза услыхала тихий голос: «Извините, извините…»

Она повернула голову вправо и увидела Ключарева.

Извиняясь перед сидящими в креслах, он пробирался между рядами. Он шел к ней, к Лизе, и в отраженном свете рампы она успела заметить его развернутые плечи и лицо, смягченное виноватой улыбкой.

Он опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Опоздал…

— Вы не опоздали.

— Здравствуйте. Я — Ключарев.

— А я не Коренец. Я Бажанова, — улыбнулась Лиза и, глядя на медленно плывущий занавес, тихо сказала: — Здравствуйте…

1967

ЧЕЛОВЕК БЕЗ НЕРВОВ

Я вошел в кабинет к начальнику, вежливо сказал: «Здравствуйте!» Немного помедлив, спросил: «Вы меня вызывали?»

Я не услышал ответа ни на мое «здравствуйте», ни на мой вопрос.

Начальник молчал. Потом он мельком взглянул на меня, и лицо его, желто-розовое, с внезапностью светофора изменило цвет — стало ярко-багровым.

Не могу вам даже передать, как он на меня кричал. Боже, как он орал!..

Я не стану углубляться в детали и не буду оправдываться. Я действительно допустил промашку: опоздал на целый день с отчетом. Спору нет, я заслуживал порицание, а быть может, даже выговор. Но начальник предпочел обрушить на меня громоподобный разнос.

Не глядя в мою сторону, распаляясь от ярости, начальник рвал и метал. Рвал в клочки проект приказа о моем премировании и метал их в корзину для бумаг.

«Кто вам дал право на меня кричать? — мысленно спросил я у начальника. — Я вам в отцы гожусь, молодой человек!»

Я молча покинул его кабинет и уж не помню, как оказался на улице.

Прошло больше часа, а я все не могу успокоиться. Даже здесь, в парке, в тихой аллее, мне до сих пор слышится хриплый голос моего начальника и его крепкие выражения…

Я помолчал и посмотрел на своего соседа. Это был интеллигентного вида человек примерно моих лет, с добрым и чуточку лукавым выражением лица. Откинувшись на спинку скамьи, он сочувственно качал головой.

— Не знаю вашего имени-отчества, — тихо сказал он, — но это не важно. Если вы мне, случайному собеседнику, поведали свою одиссею, я делаю вывод, что начальник надолго выбил вас из седла. То, что он себе позволил, именуется хамством…

Бациллы этой болезни особенно бурно развиваются в атмосфере безнаказанности. Вы, вероятно, заметили, что грубиян начинающий, равно как и грубиян зрелый, так сказать сформировавшийся, предпочитает действовать с глазу на глаз или в небольшой аудитории. Подобного сорта люди предусмотрительно избегают свидетелей, ибо наличие таковых чревато неприятными последствиями.

Взгляните на меня повнимательней. Если у вас создается впечатление, что рядом с вами сидит очень спокойный человек, можете смело верить своему первому впечатлению: оно вас не обманывает.

Когда-то давно, в юности, я видел фильм «Человек без нервов». Иногда мне представляется, что вторая серия этого фильма, будь она поставлена сегодня, вполне могла бы быть посвящена мне. Да, да, уверяю вас.

Еще год назад я был совсем другим. Меня мгновенно выводила из себя любая, даже незначительная, грубость. Надменность продавщицы или нелюбезность шофера такси заставляли меня в изнеможении хвататься за сердце, а иногда даже кричать, что, как вы понимаете, противно и недостойно.

Теперь я здоров. Меня уже давно ничто не раздражает. Напрасно вы думаете, что я выработал некий иммунитет против грубости и хамства. Я просто спокоен; у меня нет поводов для волнений. О семье я не буду говорить: живем мы дружно и хорошо. Я спокоен везде и всюду. Даже в так называемой сфере обслуживания я чувствую себя как рыба в воде.

Я вижу, вам хочется узнать, кто же он, этот чудесный доктор, который исцелил меня и вернул мне душевный покой.

Этот доктор — мой старший сын Андрей. Он инженер-энергетик и к медицине не имеет никакого отношения. Все дело в том, что у него есть хобби. В свободное время он страстно увлекается транзисторными приемниками и тому подобными вещами.

Спешу вас уверить, что Андрей вовсе не один из тех, как он иронически выражается, «спидолопоклонников», которые в общественных местах запускают на полную мощность свои «Соколы» и «Спидолы», лишая окружающих вожделенного отдыха.

Нет, Андрей сам конструирует приемники, магнитофоны и все такое прочее. Он-то и подарил мне этот маленький диктофон, который вы, вероятно, приняли за фотоаппарат.

Перед вами истинное чудо. Я сам придумал для него название: «УП-1» — универсальный преобразователь.