Избранное

джон белл. Милорд, ваша светлость незаслуженно добры ко мне, вторично почтив мой дом своим посещением.

бекфорд. Да, черт возьми, я уже во второй раз приезжаю к вам, друг мой Белл. Ах, какие прелестные дети!.. Да, во второй раз. В первый я приезжал поздравить вас с превосходным устройством ваших фабрик. А сегодня нахожу, что ваш новый дом стал еще уютней. Как хорошо, что здесь хозяйничает ваша милая женушка! Молчите, кузен Толбот! Я помешал вам, Джордж,— у вас с друзьями пирушка, не так ли? Вы повеса и вольнодумец, кузен Толбот, и навсегда останетесь таким, но это свойственно вашему возрасту.

лорд толбот. Не беспокойтесь обо мне, милорд.

лорд лодердейл. Мы каждый день твердим ему то же самое, милорд.

бекфорд. Вы туда же, Лодердейл? И вы, Кингстон? Вечно с ним! Вечно песни, игра, пьянство по ночам! Все вы плохо кончите, но я вас не осуждаю: каждый волен проматывать свое достояние, как ему заблагорассудится. Джон Белл, не квартирует ли у вас некий Чаттертон, молодой человек, ради которого я и явился сюда?

чаттертон. Это я писал вам, милорд.

бекфорд. А, так это вы, милейший! Подойдите поближе, дайте взглянуть на вас. Я знавал вашего отца. Он был достойный человек: бедный солдат, но свой путь прошел честно. Значит, вы и есть Томас Чаттертон? Забавляетесь сочинением стишков? Один раз это неплохо, дружок, а вот продолжать не следует. Кто не баловался виршами! Я сам, хе-хе, отдал им дань в юности, и ни Литтлтон, ни Свифт, ни Уилкс не писали милым дамам стихов игривей и галантнее, чем мои.

чаттертон. Не сомневаюсь, милорд.

БЕКФОРД. Но я посвящал музам лишь часы досуга. Я всегда помнил слова Бена Джонсона на этот счет: прекраснейшая из муз не прокормит человека и эти девицы годятся только в любовницы, но не в жены.

Лодердейл, Кингстон и другие лорды хохочут.

лорд лодердейл. Браво, милорд! Вот уж верно сказано.

квакер (в сторону). Он сжигает его на медленном огне.

чаттертон. Совершенно справедливо, милорд. Сегодня я убежден в этом.

бекфорд. С вами та же история, что с тысячами молодых людей. Вы способны на одно: кропать ваши дурацкие стишки, а кому они нужны, спрашиваю я вас? Повторяю вам как отец — кому они нужны? Истинный англичанин должен приносить пользу отечеству. Объясните-ка мне: как вы понимаете, в чем состоит наш долг перед ним?

ЧАТТЕРТОН (в сторону). Ради нее! Я выпью чашу до дна ради нее! (Громко.) Думаю, что знаю это, милорд. Англия — корабль. Наш остров даже очертаниями напоминает корабль: он как бы стоит на якоре в море, носом к северу, и сторожит континент. Англия непрерывно извергает из своего лона суда, сделанные по ее подобию и представляющие ее во всех концах света. Но наше место — на борту главного корабля. Король, лорды, палата общин стоят у флага, штурвала, компаса, а мы, прочие, тянем снасти, взбегаем на мачты, ставим паруса, заряжаем орудия. Мы — экипаж, и никто из нас не лишний на нашем славном корабле.

бекфорд. Недурно! Недурно, хоть вы и тут не можете расстаться с поэзией. Но даже если принять вашу мысль, прав все-таки я. Какого черта поэту делать на корабле?

Выжидательное молчание.

чаттертон. Читать по звездам путь, указуемый нам перстом господним.

лорд толбот. Что скажете, милорд? Разве он не прав? Штурман — человек небесполезный.

бекфорд. Фантазия, дорогой мой, фантазия или безумие — одно другого стоит. Вы ни на что не годны, и повинны в этом ваши бредни. У меня есть сведения о вас, и сказать откровенно...

лорд толбот. Мистер Чаттертон из числа моих друзей, милорд, и вы обяжете меня, отнесясь к нему благожелательно.

бекфорд. А, так вы принимаете в нем участие, Джордж? Ну что ж, вы не будете на меня в обиде. Я кое-что сделал для вашего протеже, невзирая на разоблачения Бейла... Чаттертон не знает, что в его проделках с рукописями уже разобрались, но проделки эти, в общем, невинны, и я от души их ему прощаю. «Мэджистириэл» — превосходная газета. Я принес ее вам, чтобы вы взялись за ум; к ней приложено письмо, где вы найдете мои предложения. Не кочевряжьтесь, мой мальчик. Речь идет о ста фунтах в год. Ваш отец — ни брат королю, ни сват министру, а сами вы годны лишь на одно — на то, что вам предлагают. Это лишь начало. Вы будете состоять при мне, а уж я присмотрю за вами.

Китти Белл взглядом умоляет Чаттертона не отказываться. Она угадала: он колеблется.

чаттертон (секунду пребывает в нерешительности, потом смотрит на Китти). Я согласен на все, милорд. лорд лодердейл. Как вы добры, милорд!

ДЖОН белл. Первый тост — за вас, милорд. Вы позволите? китти белл (дочери). Пойди поцелуй милорду руку. квакер (пожимая Чаттертону руку). Прекрасно, мой друг! Ты все выдержал.

лорд толбот. Я не сомневался в моем толстяке родственнике, Том. Я тоже немало потрудился, чтобы вывести тебя на верную дорогу.

БЕКФОРД. Джон Белл, почтеннейший Джон Белл, проводите меня туда, где ужинают эти юные безумцы. Хочу взглянуть на них за столом. Это меня омолодит.

лорд толбот. Черт возьми, да мы все с вами пойдем, даже квакер. Честное слово, милорд, чья бы тут ни была заслуга — ваша или моя, но Чаттертон наконец спокоен. Выкинем все это из головы и пойдемте.

ДЖОН белл. Мы вас проводим, милорды. (К Китти Белл.) Вы — хозяйка. Идите же к столу. Я так хочу.

Китти Белл направляется к себе.

чаттертон (квакеру). Надеюсь, я сделал все, чего вы требовали? (Громкоу Бекфорду.) Милорд, я только сожгу кое-какие бумаги и буду к вашим услугам. бекфорд. Ладно, ладно... Он исцеляется от поэзии. Это хорошо.

Они выходят.

джон белл (возвращается к жене, резко). Ступайте и помните: я вас жду.

Китти Белл задерживается на пороге и с тревогой оглядывается на Чаттертона.

китти белл (в сторону). Боже, зачем он хочет остаться один? (Уходит с детьми, взяв младшего на руки.)

Явление

седьмое

Чаттертоп, один.

чаттертон (расхаживая по комнате). Идите, добрые мои друзья. Странно! Как круто изменилась моя судьба. Не верится, но, судя по всему, мое счастье — в моих руках. Что подразумевал этот человек под моими «проделками»? Разумеется, то, о чем все они твердят в один голос. Догадались наконец, что я и есть автор своей книги, хоть никогда этого не скрывал. Редкая проницательность! И как это на них похоже! А что это за место? Наверно, должность клерка. Тем лучше, это почтенное занятие. Оно позволит мне жить, не сочиняя пошлостей пропитания ради. Квакер обретет душевный покой, который я нарушил, а она... Китти Белл не умрет, если, конечно, я вправду мог убить ее. Можно ли этому верить? Вряд ли: чувство, которое постоянно скрываешь, не бывает сильным, и она слишком нежная мать, чтобы питать страсть к мужчине. Не важно: так оно лучше. Я ее больше не увижу. Решено... А все-таки лучше бы я умер. Труп нетрудно убрать с глаз. Ей ничего не сказали бы. Об этом позаботился бы квакер: он умеет все предусмотреть. А теперь — зачем жить? Для кого?.. Хотя бы для того, чтобы жила она, этого довольно. Ну, полно! Прочь, мрачные мысли! Прочтем-ка лучше, что тут пишут. (Читает газету.) «Неопровержимо доказано, что Чаттертон не автор произведений, которые выдает за свои. Эти великолепные стихи принадлежат на самом деле монаху по имени Раули, который, в свой черед, заимствовал их у монаха Тургота, жившего в десятом столетии. Этот обман, простительный школьнику,— преступление, когда его совершает человек более зрелого возраста». Подписано «Бейл». Бейл? Кто это? Что я ему сделал? Из какой клоаки выползла эта змея? Как! Мое имя поругано,

репутация погублена, честь запятнана? Вот он, мой судья! А что предлагает мне мой благодетель? (Распечатывает письмо, читает и возмущенно вскрикивает.) Место своего камердинера! О ненавистная страна, земля позора! Будь ты навеки проклята! (Достает пузырек с опиумом.) О душа моя, я тебя продал. А этим — выкупаю. (Выпивает опиум.) Скер-нер получит свои деньги. Теперь я свободен от всех и равен всем. Привет тебе, первый час отрадного покоя, последний час жизни, заря вечного дня, привет! Прощайте, оскорбления, ненависть, насмешки, унизительный труд, неуверенность, страх, нищета, душевные муки! О, какое счастье сказать вам: прощайте! Если бы люди знали!. Если бы они знали, какое я обрел счастье, они не колебались бы так долго! (Погружается в раздумье, лицо его принимает блаженное выражение, он складывает руки и продолжает.) О смерть, ангел-избавитель, как сладостен твой покой! Я не ошибался, поклоняясь тебе, но у меня недоставало сил досягнуть тебя. Я знаю: поступь твоя нетороплива и уверенна. Смотри же, суровый ангел, как я стираю свои земные следы. (Бросает в огонь свои бумаги.) Высокие мысли, записанные для неблагодарных спесивцев, очиститесь в пламени и устремитесь вместе со мной к небу! (Поднимает глаза ввысь и медленно рвет бумаги с вдохновенным и сосредоточенным видом человека, приносящего торжественную жертву.)