Избранное
Шрифт:
– Слушаю! Сарсекеев у телефона!
– Ты еще не разучился слушать?
– В трубке кто-то закашлялся: «Кхы, кхы…» - А я думал, что ты, Зейнулла, оглох от московской жизни. Что тебя, понимаешь, сегодня не добудятся. Стыдись, Сарсекеев Зейнулла! Тебя в Москву не спать посылали… На тебя народные деньги расходуют… - Кто-то отчитывал Зейнуллу на родном языке - со вкусом отчитывал, с удовольствием, на высоком государственном уровне, от имени и по поручению всей республики.
– Известно ли тебе, Зейнулла, что у нас дома уже девятый час? Никто, понимаешь, не валяется у нас в постели.
В трубке опять заклокотал смешок, переходящий в кашель: «Кхы, кхы…» Ну теперь-то Зейнулла узнал, кто его отчитывает.
– Здравствуйте, Кенжеке! Извините, что заставил вас ждать. Вы откуда звоните? С аэровокзала? С того, который на Ленинградском?
Зейнулла вздохнул и почесал трубкой козырек волос надо лбом. Что у них с Гулей осталось со вчерашнего? Кусок масла, несколько яиц, полбатона… Это не угощение для Кенжеке. Придется к восьми бежать в «Гастроном»… Зейнулла приложил трубку к уху и услышал гневный голос:
– …негде, что ли, остановиться в столице нашей Родины, кроме твоего вонючего общежития? Да у Кожахметова в Москве лучший будет номер, какие только есть. Правительственный! Понял?
– Я не хотел обидеть вас своим скромным приглашением, - Зейнулла переложил трубку из правой руки в левую, вытащил сигарету, закурил.
– …твоим отцом, - поймал он кончик фразы.
– Твой отец дал мне телефон общежития, но не сказал, как называется институт, в котором ты проходишь аспирантуру. Понимаешь, сделал вид, что не может мне выдать военную тайну!
– Кенжеке не говорил, а кричал, привычно перемежая родную речь русскими словами. «Военная тайна» он сказал по-русски.
Сверху приплелась, наконец, вахтерша, удобно поместилась в своем кресле у телефона и сочувственно спросила:
– Кричит? И на меня кричал. Я ему говорю: «Позвоните позже…» А он ни в какую: «Подайте мне сейчас же Зейнуллу Сарсекеева!…»
– Это наш дальний родственник, - объяснил Зейнулла, прикрыв ладонью микрофон.
– Он всегда шумит. Но он очень уважаемый человек.
– Родственник? Это хорошо, - одобрила вахтерша.
– Глядишь, и посылку привез из дому.
– Я очень внимательно слушаю вас, Кенжеке, но все время что-то трещит в телефоне.
– Он помахал трубкой, отгоняя дым сигареты, и опять поймал конец фразы:
– …тут все засуетились: «Какая вам нужна путевка?» А я им сказал…
– Кенжеке, вы, наверное, устали с дороги?… - решился перебить Зейнулла.
– Я не устал!
– заклокотало в трубке.
– Я никогда не устаю в дороге! Никогда в жизни я не сидел на месте! Не просиживал, понимаешь, кресла у себя в кабинете! Я ездил… На конях, на верблюдах, на поездах, на самолетах… А ты говоришь Кожахметову, что он устал! Прощай! Мне некогда с тобой разговаривать! У меня в Москве много дел!
В трубке щелкнуло, послышались частые гудки.
– А про посылку ты спросил?
– напомнила Зейнулле вахтерша.
– Он бы сам сказал. Наверное, не привез ничего.
– Зачем же тогда подымал тебя в такую-то рань?
– рассердилась вахтерша.
– Он не думал, что в Москве еще такая рань. В разных городах разное время, иногда люди об этом забывают.
Зейнулла поднялся на свой этаж, побрел длинным коридором с одинаковыми дверьми по обеим сторонам. В ушах снова заклокотал смешок Кожахметова, и пришла на память одна из историй, какие любит пересказывать старый Кенжеке. Про Амантаева - как Амантаев приехал в Москву учиться. Его поселили в общежитии, в комнате на двоих, а на другой день утром он спросонья отправился в уборную и заблудился: все двери в коридоре были одинаковыми, а номер комнаты вылетел из головы. Но не такой человек Амантаев, чтобы растеряться. Постучал в одну из дверей: «Амантаев здесь живет?» - «Нет», - прорычали из-за двери. «Извините», - сказал Амантаев и постучал в следующую: «Амантаев здесь живет?» - «Нет».
– «Очень извиняюсь». И дальше: «Амантаев здесь живет?»… Наконец он услышал из-за двери: «Да, здесь, здесь он живет, только вышел куда-то…» - «Хе-хе, вот он я!
– сказал Амантаев, входя и укладываясь в свою постель.
– Пошутил с тобой немного…»
Зейнулла постучал в дверь своей комнаты, всунул голову и довольно мрачно спросил:
– Амантаев здесь живет?
– Кто-то из наших приехал?
– обрадовалась Гуля.
– Кто? Ну говори!
– Кожахметов приехал. Целый час кричал на меня, не дал даже слова сказать.
– Еще бы! Сколько он ждал, пока ты проснешься и побежишь к телефону.
– Ты как будто рада, что он приехал, - пробурчал Зейнулла.
–
Конечно! Очень занятный человек Кенжеке Кожахметов.– Обыкновенный болтун!
– В том, что ты называешь болтовней, всегда есть глубокий смысл.
– Сегодня я не заметил никакого смысла.
Зейнулла взял с подоконника чайник, бережно опустил в него пару яиц и побрел на кухню. Говорят, что у предков стряпней обычно занимались женщины. Впрочем, Гуле лучше знать, история - ее специальность. А Гуля утверждает, что в отличие от других мусульманок ее прабабушки были не так уже закрепощены, они не носили чадру и чачван, ходили с открытыми лицами и вообще не очень-то пресмыкались перед мужчинами. Наоборот, в их народе поощрялась девичья дерзость и острословие, а поэтессы и музыкантши пользовались всеобщим почетом и уважением.
На кухне Зейнулла встретил Юлдаша со связкой сосисок через плечо. У предков Юлдаша насчет равноправия было похуже, там прабабки были до того угнетены, что им не всегда доверяли стряпать - например, плов мужчина варил сам. Не иначе как этот обычай и привел Юлдаша спозаранку на кухню, пока его Ляля наряжается, чтобы идти в консерваторию.
Мужчинам не пристало судачить за стряпней. Молча уставясь на медлительный чайник, Зейнулла размышлял, что Кенжеке, наверное, серьезно на него обиделся. Но по каким же делам он прилетел в Москву? Ведь Кенжеке Кожахметов уже несколько лет на пенсии, а до того, как спровадить на покой, старика начали постепенно отстранять от серьезных дел - не хватало у него образования: он, кажется, закончил всего пять классов. Отец Зейнуллы был родом из того же аула, что и Кожахметов. Отец рассказывал - и не раз, - как бедняк из бедняков Сапар повез в город троих сыновей, чтобы определить их в школу на полное государственное попечение. Сапару объяснили, что всех троих у него на государственное попечение не возьмут - такой закон, по одному от семьи. Не только Сапар хочет выучить сыновей, все хотят. «Одного так одного», - вздохнул Сапар и оставил старшего, которого записали по обычаю Сапаровым, а двоих повез домой. Но по дороге из города ему встретился одноаулец, Ахмет, гнавший на продажу пару верблюдов. «Давай обменяемся, - сказал Сапар, - я тебе коня, ты мне верблюда, я тебе мой чапан, а ты мне свой…» Долго бились, но все же обменялись. Не на коне, а на верблюде и в другом чапане Сапар повернул обратно в город и снова явился в школу, где его никто не узнал и где приняли второго сына, записав Ахметовым. С третьим сыном, с Кенжегали, находчивый Сапар переночевал рядом со школой на постоялом дворе, а утром попросил у русского ямщика пиджак с картузом и сходил, записал в школу своего младшего - Кожахметовым. Все трое учились вместе, и никто не знал, что они родные братья, все считали, что они только земляки, из одного аула. Отец Зейнуллы знал, но помалкивал. А братьям и потом казалось неудобным объявить, что они родные. Говорят, что самым талантливым из троих был старший, Сапаров, погибший на войне. Его детей вырастил Кожахметов, а сам так и не женился. Теперь ходит по чужим пирам, рассказывает байки. Не позавидуешь такой старости…
Подхватывая с плиты разбушевавшийся чайник, Зейнулла подумал, что отец рассердится, если узнает, как неуважительно он встретил в Москве старого Кенжеке. Придется разыскать старика…
Днем Зейнулла позвонил Ветлугиным.
– Степана Андреевича нет дома!
– отозвался молодой звучный голос, и Зейнулла сразу представил себе Анну Антоновну в тесных брючках, со слоем косметики на лице.
– Это ты, Зайчик?
– Угу!
– ответил Зейнулла. Он знал, что Анна Антоновна когда-то, уже давненько, носила его на руках. Ветлугины были старыми друзьями отца Зейнуллы и всю войну прожили у него в доме.
– Анна Антоновна, вам Кожахметов случайно не звонил?
– Кожахметов?
– томно переспросила Анна Антоновна.
– Звонил, и не случайно. Рассказывал все новости. Ты же его знаешь!
– А он вам сказал, откуда звонит? Какой у него номер телефона?
– Я не спрашивала.
– До свидания, Анна Антоновна.
– Зейнулла раскланялся с телефонным диском.
– Спасибо. Всего хорошего. Привет Степану Андреевичу.
– Погоди, погоди… Тебе что - срочно нужен Кожахметов?
– догадалась Ветлугина.
– Тогда выслушай мой совет. Ищи его в гостинице «Москва». И запомни, Зайчик, на будущее: сколько бы шикарных гостиниц здесь ни построили, Кожахметовы всегда будут останавливаться только в «Москве».