Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-22

Стеверен что-то сделал, и цепочки психоструктур оказались над алтарем. А затем развел руки в стороны, и из его запястий брызнули струйки крови, свиваясь в длинные нити символов, потекшие по рунам на поверхности ритуального диска. Те засветились призрачным красным светом, раздался низкий, тяжелый гул, тысячи пространств, казалось, совместились вокруг древнего мага, преломляя отражения друг друга, и у магов закружились головы. Само мироздание, казалось, встало на дыбы, зазвучала торжественная и пугающая музыка Сфер, она морозом отдавалась по нервам, каждый звук что-то значил, но что? Никто не понимал.

«Ох ты ж… — покачал головой Кержак. — А я-то, дурак старый, самонадеянно считал себя опытным магом… Да мне еще учиться и учиться…»

Творилось нечто непредставимое и невероятное, Стеверен связывал воедино тысячи сил и их векторов, переплетал то, что, на первый взгляд, никогда не могло объединяться. Совмещал несовместимое. Разделял единое. Он читал звонкие катрены заклятий на неизвестном языке, и от их слов магов буквально перекручивало и чуть ли не выворачивало наизнанку.

Кержаку было мучительно стыдно, ведь до сих пор он искренне считал ритуальную и обрядовую магию шарлатанством чистой воды. А это оказалось не так, совсем не так. То, что сейчас происходило на этом каменном диске, было настолько большим, настолько энергонасыщенным, что оставалось только преклонить колени и почтительно внимать чуду.

Все закончилось резко, в один момент. Символы на поверхности ритуального диска вдруг погасли, переполняющая пространство энергия куда-то подевалась, а над алтарем побежали ряды цифр, которые каждый обладатель биокомпа на всякий случай запомнил.

— Ну вот вы, наконец, и попались, сволочи… — раздался довольный голос Стеверена. — Как же долго я этого ждал…

Глава 7.2

Князь Перемыслин, закончив просматривать память Лерка о визите в мини-вселенную, на что тот неохотно дал разрешение, отпустил юношу, поспешившего отойти в угол каюты и устроиться там на мягкой кушетке, сел обратно на диван, налил себе полстакана какого-то прозрачного, резко пахнущего спиртного напитка и залпом выпил, не закусывая, затем некоторое время сидел молча, ломая пальцы и кусая губы.

— Это они… — выдохнул наконец осознающий. — К моему глубочайшему сожалению, это они. Их жуткие конструкции ни с чем не спутаешь. Оймас, Тиор и Касвайд используют эмпатов все же не настолько бесчеловечно. Тем более, что на них продолжают давить, Касвайд уже практически не существует, у него остался всего с десяток планет. Тиор грызут с трех сторон, и довольно успешно, он теряет мир за миром чуть ли не каждый год. Только Оймас пока держится. Но их ментальные усилители не слишком похожи на эту конструкцию, там чистая технология, а не эта… техномагия, совмещенная с бионикой и психоструктурами. Необходимо, конечно, проверить, не связан ли Оймас со «сверхами», и если связан, Россия первой объявит им войну. Мы очень надеялись, что нам больше не доведется сталкиваться с этой… мерзостью. Довелось. Ваше счастье, что вы смогли обнаружить чуждое воздействие до того, как начался всеобщий распад.

— Вы можете подробнее осветить случившиеся у вас? — стал пронзительным взгляд Равана.

— Могу, — кивнул Перемыслин. — Впервые мы столкнулись со «сверхами» около шести тысяч лет назад, вы, кстати, придумали им хорошее название, мы называли их просто «этими» или всяческим нелицеприятными эпитетами, поскольку их самоназвание так и осталось неизвестным. Все началось с того, что неожиданно начали распадаться старые, полностью сбалансированные, казалось бы, сиуры. Причем происходило это только в одной, основной галактике империи, в которой расположена Земля. Затем множество групп населения одновременно вспомнило о своей прежней национальной идентичности, забытой десятки поколений назад, разумные вышли на улицы и принялись громить все, до чего могли дотянуться, при аресте и допросе выяснялось, они ничего об этом не помнят, им казалось, что все вокруг сон, и так правильно. Нам вскоре стало ясно, что на империю идет ди-эмпатическая атака неизвестного противника. Однако никаких следов чужого воздействия, невзирая на самое глубокое погружение в Сеть, обнаружить не удалось. Тем не менее, все вышеописанное не только продолжалось, но и нарастало. С каждым днем ситуация ухудшалась. Осознав, что еще немного, и нашей страны не станет, возглавлявший в те времена орден Осознания князь Юсупов решился на крайние меры. Объединение нескольких тысяч осознающих в единый ментальный кокон, а затем полное сканирование Сети и всех сиуров империи. Это очень опасно для нас и чревато большими потерями. И потери действительно были очень велики, до половины всех осознающих империи, потом орден почти три столетия восстанавливал прежнюю численность. Зато объединение стольких эмпатов позволило рассмотреть почти невидимые нити, опутавшие буквально все эгрегориальные связи между сиурами и мирами в сиурах. Причем эти нити были очень уязвимы, просто невидимы. Князь безжалостно выжег все их, получив ответ неизвестно откуда возмущенный ментальный вопль: «Да как вы смеете?! Не лезьте в то, чего не понимаете, ничтожества! Знайте свое место!».

— Ох, какие знакомые песни… — покачал головой бывший монарх.

— Именно это нас сразу и насторожило в переданной вами информации, — тонко усмехнулся Перемыслин. — Такими беспримерными наглостью, хамством и чванством обладает мало кто. Но продолжу. Юсупов попробовал с этими неизвестными говорить, но ни один вызов на переговоры они не отвечали, снова начав настойчиво лезть своими нитями во все сиуры страны. Князь снова ударил, правда в ограниченном варианте, потребовав немедленно покинуть территорию Российской империи, на что получил наполненное презрением: «Не лезьте в то, что выше вас, убогие!». Это настолько разъярило царствовавшего тогда императора Иоанна XII, что он объявил войну неизвестным и приказал выдворить их восвояси без каких-либо церемоний. Осознающие, уже знающие, как бороться с этой напастью, исполнили приказ, причем на сей раз били намного сильнее и резче, они выжигали даже намек на нити в сиурах, из-за чего «сверхи» отчаянно визжали от боли, но своего надменного тона не оставляли, презрительно требуя, чтобы глупые ничтожества не лезли в то, чего не понимают, и не мешали им, таким гениальным и великолепным, работать ради всеобщего блага. В результате через год они все-таки ушли, пообещав когда-нибудь вернуться. К сожалению, никакой информации о том, кто это был, чего добивался и зачем все это делал, добыть не удалось. Никто из соседей ни о чем подобном никогда не слышал. Ну, или предпочел скрыть свое знание, что тоже вполне возможно.

— Да, возможно, — согласился Раван. — Соседи — они такие. Но от вас ранее поступала информация, что последнее столкновение со «сверхами» было три с половиной тысяч лет назад, а не шесть. Они вернулись, как и обещали?

— Вернулись, — тяжело вздохнул осознающий. — И их возвращение очень дорого нам обошлось. Шестнадцать миллиардов разумных погибло. Эта цифра, конечно, включает и тех, кто умер от инициированной «этими» эпидемии, с которой наша медицина справиться не смогла, вирус оказался ментальным, поражающим сознание, а через него мозг, что ранее считалось невозможным. Причем распространялся вирус через ментал и астрал, человеку или не человеку достаточно было уснуть, чтобы заразиться. Если, конечно, он не был осознающим, наша защита оказалась действенной. Потом стало ясно, что это было чистое везение. Ну или надменность врагов, считающих всех вокруг ни на что не способными, сыграла с ними дурную шутку. Они просто не довели вирус, еще две-три манипуляции, и он поражал бы и нас. А вот ваших аарн даже в случае модификации нет, я видел их невероятный эгрегор, он защищает их от любого ментального воздействия.

— Ну, это аарн, их в нашей галактике далеко не большинство, — вздохнул бывший монарх. — А нам надо защитить всех. Потому и обратились к вам за помощью, у нас нет своей ди-эмпатической структуры, а маги способны управлять эгрегориальными связями на порядки хуже, чем обученные ди-эмпаты, и только из Сфер Творения. Они исправили едва ли два процента порушенных связей и на несколько суток выбыли из строя. А эти несколько суток могут оказаться ключевыми!

— Вполне могут, — согласился Перемыслин. — Мы поможем, как помогали всем, на кого на достижимом расстоянии нападали «эти». Мы никогда не простим им сотворенного и будем воевать с ними, пока они существуют. Случившееся три с половиной тысячи лет назад до сих горит и давит. Вы вдумайтесь в это страшно число, ваше высочество, — шестнадцать миллиардов разумных! Не сделавших этим тварям ничего плохого. Они пришли добиваться каких-то своих целей и просто убили их всех. Мы довольно быстро сумели обнаружить атаку, с момента прошлого нападения Сеть сканировалась на предмет их присутствия постоянно. Они же, решив, что вирус поразил осознающих, снова начали оплетать своими нитями эгрегориальные связи и безжалостно рушить их. На призывы не делать этого просто не обращали внимания, обратили только после того, как по ним был нанесен удар. Отреагировали точно так же, с удивлением, возмущением и брезгливостью, словно их осмелилась укусить бродячая, шелудивая шавка, на которую и смотреть-то противно. Говорить с нами о чем-либо они не собирались, только презрительно приказали не сметь мешать, бросив, что мы не понимаем и должны знать свое место, поскольку ничтожны и убоги, и обязаны покорно воспринимать волю высших, трепеща перед ними в грязи. Возглавлял орден Осознания тогда граф Константин Михайлович Гурьев, очень сильный осознающий, мне, судя по историческим хроникам, до него далеко, столь сильных в империи не бывало ни до, ни после. Он решил воспользоваться желанием врагов высказать свое презрение, надеясь таким путем хоть что-то выяснить о них. И знаете, как ни странно, выяснил. Их критическую уязвимость. Именно это позволило нам отбить нападение, а потом пригодилось в столкновениях в других конклавах.

— Какую? — подался вперед Раван.

— Граф выяснил как отыскивать и уничтожать управляющие менталом конструкции, одну из которых сейчас изучают ваши ученые и ментаты. Нам тоже удалось добраться до двух их них и относительно изучить, хотя понять, каким образом и зачем сращивают живых эмпатов с дополненными психоконструкциями металлическими и керамическими деталями не удалось. Психоконструкции слишком быстро развеялись, а работать с ними раньше никому из наших эмпатов не доводилось. А вероятностных ментатов у нас нет. Зато уничтожили мы около сорока конструкций, названных ментальными матками, после уничтожения каждой снова слыша визг о том, что, де, тупые и ничего не понимаем, лезем не в свое дело и, вообще, как мы смеем мешать великой миссии и всеобщему благу. В итоге «эти» не выдержали и снова сбежали. Опять же выяснить откуда они, кто они и чего добиваются не получилось. Что за «всеобщее благо»? Какова эта самая «великая миссия»? Мы, к нашему глубочайшему сожалению, не знаем. Зато знаем другое — воевать с апологетами этого всеобщего блага мы готовы всегда, мы им никогда не простим того, что они ради этого поганого «блага» сотворили. Тридцать четыре планеты полностью обезлюдели по их милости! Так что, ваше высочество, можете полностью рассчитывать на поддержку Российской империи в этой войне. Это слова его величества Михаила XXVII.

— Благодарю, ваша светлость, — встал и поклонился Раван, Перемыслин последовал его примеру. — Также прошу передать мою благодарность его величеству. Но каким образом действовал вирус? Откуда такие потери?

— Люди, как и другие разумные, через трое суток после заражения сходили с ума, становясь невероятно агрессивными, они не терпели рядом с собой никого разумного, стремясь только к одному — любым способом убить всех вокруг. Причем сохраняли при этом человеческую хитрость и изворотливость, использовали оружие, даже придумывали новые отравляющие газы. Самое страшное, что вылечить никого из заразившихся наши медики так и не смогли. Зато разработали особую вакцину, точнее, ментальную защитную цепочку, внедряемую в организм посредством инъекции нанитовой взвеси и предотвращающую заражение любым ментальным вирусом. Мы готовы предоставить сколько понадобится вакцины и передать технологию ее производства. На имперских складах ее после окончания войны хватит на десятикратно превышающее нынешнее население число разумных. Не уверен, правда, что «сверхи» опять используют вирус, после шести неудачных попыток заражения в разных конклавах они вернулись к привычному изменению эгрегориальных связей. Последний раз мы столкнулись с ними триста двадцать лет назад в Лорингейме, довольно большом конклаве из соседней вселенной. К нашему послу обратились местные ди-эмпаты с вопросом не знаем ли мы, как бороться со странными изменениями в Сети, с которыми они еще не сталкивались. Посол, будучи осознающим, сразу понял в чем дело и сообщил в столицу. Помощь была оказана, «сверхи», привычным образом повизжав о смеющих мешать их «великой миссии» ничтожествах, отступили.

— Что же они такое? — озадаченно прикусил губу Раван. — Они точно не связаны с конклавами, где эмпаты не считаются людьми?

— На первый взгляд не связаны, — отрицательно покачал головой Перемыслин. — Мы проверяли не раз, но уверенности все равно нет. На всякий случай мы все равно их постепенно давим в компании с другими пострадавшими от «сверхов» конклавами, ведь связь может быть и непрямой. С Оймасом пока только затруднения, слишком закрытое, фанатичное общество, абсолютно уверенное в своей правоте. Вся жизнь людей, а там живут только люди, регламентируется религиозными законами, именно они лишают всех обладающих эмпатическими способностями любых прав, объявляя бедолаг чудовищами в человечьем обличье, нарушающими волю Творца самим своим существованием. Изменить этот конклав не получается. Его монады, управляемые истово верующими в свою правоту священниками, работают на удивление хорошо, сохраняют стабильность конклава, невзирая ни на какие сторонние воздействия. По крайней мере, Оймасу перекрыли все возможности расширяться. При попытке отправить куда-либо экспедицию зонирования, ее встречают флоты других конклавов и возвращают обратно под угрозой немедленного уничтожения. На их ноты протеста никто внимания не обращает, с ними не общаются и даже не торгуют до тех пор, пока она продолжат так издеваться над ни в чем не повинными людьми. Причем пользоваться способностями этих людей они без зазрения совести продолжают.