Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

– Почему?

– Да все из-за этого придурка.

– Ты о ком? – рассеянно спросила Юля.

– Не важно. А Генка получит по ушам, это точно. Спрашивается, какого хрена он мне эту сволочь приволок? Неужели нельзя было заранее просмотреть фотографии? Знает ведь, как у меня сейчас с нервами плохо!

Это было похоже на мысли вслух. Но такой монолог вполне можно было произнести и дома, в одиночестве. Юля поняла, что девочке нужен слушатель. Эмоциональное недержание – вещь неприятная. Юля чуть усилила звук.

Ваш лиловый аббат Будет искренне рад И отпустит грехи наугад, —

сладко грассировал волшебный тенор.

– Вот, вот, из этой песни мы хотели сделать клип, – заявила Анжела, – но не успели. Все из-за этой скотины. Знаете, есть такие подлые мужики, которые к тебе тупо клеятся, и, если их посылаешь, они начинают всем свистеть, что это ты клеилась, ты его прямо достала, на шею вешалась.

– Знаю, – напряженно улыбнулась Юля и быстро, чуть фальшиво продолжила: – Это как в анекдоте про Васю и Брижит Бардо.

– Расскажите.

– Да ну, он старый, с бородой.

– Все равно расскажите.

– Ладно. Слушай, но если будет смешно, не смейся. Тебе нельзя. Впрочем, он не особенно смешной. Приезжает Брижит Бардо в Москву. Охрана еле отбивается от поклонников. Приемы, Кремль, Большой театр, все как положено. В последнюю ночь перед отлетом к ней в номер влезает маленький такой, всклокоченный мужчинка. Она хочет позвать охрану, но мужчинка падает на колени и говорит: «Умоляю, успокойтесь, я совершенно безопасный. Меня Вася зовут. Я обожаю вас, все ваши фильмы смотрел по двадцать раз. У меня к вам огромная просьба. Вы когда подниметесь на трап самолета, обернитесь к толпе, крикните: „Вася!“ И помашите рукой. Больше мне ничего не нужно». На следующий день она улетает. В аэропорту толпа поклонников. В толпе Вася. Она поднимается на трап и делает как он просил. А он громко, на всю толпу кричит: «Отстань, дура! Надоела!»

– Я бы таких Вась душила собственными руками, – пробормотала Анжела.

– Что, поклонники замучили? – сочувственно улыбнулась Юля.

– При чем здесь поклонники? Их почти не осталось. Скоро вообще не будет. Просто один такой придурок очень сильно испортил мне жизнь. Очень сильно. Только зовут его не Вася, а Станислав Владимирович Герасимов. Вы видели, как я фотографию порвала?

– Видела, – кивнула Юля и подумала: «Интересно, продолжает ли нас сейчас слушать господин полковник и если да, то что он на это скажет?»

– Вот. Это он. Стас Герасимов, – с ненавистью прогудела Анжела, – его поганая рожа. Ненавижу. Как он ко мне клеился, это надо было видеть! Я сначала отнеслась к нему вполне спокойно. Он внешне вроде бы нормальный. Но потом поняла: придурок. Полнейшее дерьмо. Ну и послала его подальше. А он, мало того что пошел всем свистеть, будто это я липла к нему как банный лист. Он еще распустил слух, что я на колеса подсела и пыталась его подсадить, так сильно хотела его, секс-гиганта, затащить в койку.

– Мерзавец, – согласилась Юля, – и что, нашлись дураки, которые ему поверили?

– А то как же! – Она завелась всерьез, но не могла кричать, у нее получался утробный рык: – Он умеет очень убедительно врать. Ненавижу!

– У тебя были из-за его вранья неприятности?

– Неприятности? Ну да, мне немножко личико попортили. Только лишь.

– Прости, не поняла.

– Все из-за него, понимаете? Вот это все, – она ткнула пальцем в повязку на лице, – из-за Стаса Герасимова! Только из-за него!

Юля резко затормозила. Они ехали по темному узкому переулку, и проезжую часть не спеша переходила собака.

Анжела вскрикнула, нечаянно раскрыла рот и тут же застонала:

– Ой, мамочки, как больно!

– Господи, ну что такое? – Юля медленно развернулась к обочине. – Где больно?

Сзади завизжали тормоза, вспыхнули фары. Юля вдруг поняла, что все это время за ними следовала скромная аккуратная иномарка темно-синего цвета с антенной и запоминающимся номером – 123.

«Что же в этом странного? Мальчик с вахты сообщил, что мы вышли из клиники вместе, и за моей машиной пустили „хвост“, как в шпионском кино. Что же странного, наоборот, хорошо. Если Анжела дружит с террористом, если это он избил ее, а потом взялся оплачивать лечение и звонил мне ночью, то я сейчас везу маленькую бедненькую бомбочку замедленного действия».

– Посмотрите, что там у меня? Ужасно болит, – стонала «бомбочка» и сверкала в полумраке зелеными, полными слез глазами.

– Чтобы посмотреть, я должна снять повязку.

– Ну так снимайте же скорее!

– Я не могу сделать это в машине. Во-первых, у меня руки грязные, во-вторых, здесь плохой свет, я ничего не увижу. Придется ехать назад, в больницу.

– Может, мы просто доедем до моего дома, вы подниметесь и посмотрите? – гулко промычала Анжела.

– Нет. В больницу придется вернуться. И, вероятно, ты останешься там еще на два дня.

– Но почему?

– Потому что ты не можешь соблюдать послеоперационный режим без посторонней помощи. Тебе нельзя разговаривать, нельзя открывать рот. Питаться ты можешь только жидкой пищей через трубочку. А если у тебя там шов разойдется? Имплантат сместится? Мало ли? Нет, Анжела, видно, не судьба тебе сегодня попасть домой.

Темно-синяя иномарка 123 стояла позади и ждала с погашенными фарами.

– Да? Вы так думаете? – В голосе ее прозвучало странное облегчение. – Наверное, это к лучшему. Мне надо позвонить, – она принялась рыться в своем рюкзачке, нашла свой крошечный телефон, включила и стала набирать номер. Она так нервничала, что пару раз сбилась.

Юля тронулась вперед. В переулке было одностороннее движение, пришлось сделать небольшой крюк. Анжела действительно была «бомбочкой», от нее исходили волны тяжелой нервозности. Юля не в первый раз обратила внимание, что стоило оказаться с ней рядом вне стен клиники, и тут же воздух наполнялся какой-то вибрирующей суетой, бестолковой и опасной.

Иномарка 123 следовала за ними почти открыто, и Юля поймала себя на том, что необычайно рада этому соседству.

– Да, это я. Все отменяется. Я еду назад в больницу. Ну да, так получилось. Ты что, совсем сдурел, блин? Не знаю. Мне нельзя долго разговаривать, мне это вредно. В общем, я тебя предупредила, – она отключила и убрала телефон.

Оставшуюся часть пути до клиники ехали молча. Анжела откинулась на подголовник и, кажется, задремала. Юля, сама того не желая, произносила совершенно дурацкий внутренний монолог и еле сдерживалась, чтобы не сказать ничего этого вслух:

«Значит, все произошло из-за человека, которого зовут Стас Герасимов. Он пытался за тобой ухаживать, ты не ответила взаимностью, и он, чтобы утешить свое уязвленное самолюбие, распустил слух, будто все было наоборот. У тебя есть некий таинственный друг. Нежный мальчик, который подарил тебе огромные изумруды, а еще раньше вложил большие деньги в то, что на вашем языке называется раскруткой. Он богат, щедр, но кроме того, что он чеченский террорист, у него есть еще один маленький недостаток. Он ревнив до безумия. Когда до него дошли клеветнические слухи, он впал в ярость и страшно избил тебя, а твою маленькую собачку, которая при этом невыносимо визжала, он просто убил. Позже он пожалел об этом, взялся оплатить твое лечение. В итоге вы почти помирились. Ты не хочешь выдавать его милиции и выдумала историю о ночных хулиганах. Только что ты звонила ему. Вы собирались встретиться у тебя дома, и никто не должен был об этом знать. Когда я подвозила тебя в первый раз, ты тоже беседовала с ним, а вовсе не с Геной. И звонил мне ночью тоже он, у него есть дурная привычка контролировать любую область жизни, в которую он вкладывает свои деньги. Иными словами, я нахожусь под контролем чеченского террориста?»