Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

— Партия учит нас сочетать моральные и материальные стимулы. Они тесно связаны, энтузиазм и отдых. Хорошо отдохнёшь — хорошо и поработаешь. — Лука тоже не сдавался. — Не об этой зиме, я о будущем думаю, ведь нам трудиться не только над выпуском ОК-42, а ещё много лет работать. Одним словом, нужны средства на сто десять путёвок.

— Браво, профсоюз! — Чёрные брови Горегляда довольно шевельнулись.

— Я, конечно, поговорю с директором… — вяло начал Гостев.

— Неплохо будет, если мы пойдём к нему вместе. — предложил Лука.

— Нет, я и сам справлюсь, — поспешно возразил Гостев. — Однако и аппетиты у вас…

Лука вышел из кабинета и почувствовал перемену настроения у рабочих, словно в их цех пришёл праздник. Присмотрелся, прислушался и понял, что всё это сделал нарисованный Венькой самолёт. Именно рисунок вызывал разные толки о будущем собрании, даже поговаривали, будто Венька срисовал свой самолёт с макета новой машины.

— Не думал, не гадал, что доведётся такое увидеть, — сказал старый Бородай.

— Он и не взлетит даже, чистая Венькина фантазия, — возразил Борис Лавочка.

— А на душе светлеет, когда посмотришь на такую фантазию, — бросил на ходу фрезеровщик Савкин.

— Интересно, хотя технически необоснованно, — решил, ни к кому не обращаясь, инженер Глущенко.

Венька Назаров молча стоял у своего станка, заставляя себя работать, а грудь его распирали гордость: вот удалось наконец-то поведать людям о своей мечте. С трудом дождавшись конца смены, он вымыл руки и остановился у входа в красный уголок, ну прямо художник у своей картины, экспонированной на выставке.

Феропонт подошёл к объявлению, посмотрел и, улыбнувшись, сказал «здорово!» и сразу покорил сердце Веньки Назарова,

Ученик Лйхобора пришёлся ко двору в сорок первом цехе, легко найдя со всеми общий язык. Сначала над ним посмеялись, потом почувствовали уважение: ведь и в самом деле нужна смелость, чтобы вернуться туда, где с тобой случилось такое забавное (теперь оно было только забавным) приключение. Но вскоре привыкли, как привыкают люди ко всему на свете.

И вот, наконец, появился в сорок первом цехе генеральный конструктор. Невысокий, уже в годах, он легко и быстро шёл по главному проходу цеха, и полы его лёгкого плаща, свободно развевались в такт шагам. Лицо тонко очерченное, продолговатое, спокойное, и только глаза какие-то удивительные, будто бы детские, широко открытые, не соответствующие усталым морщинкам у рта и в уголках глаз. Было такое впечатление, словно этот человек видит вещи иначе, нежели все остальные люди, воспринимает их под другим углом зрения, может вдруг засмеяться там, где другие грустят, и наоборот, прослезиться среди всеобщего взрыва хохота. Взглянув на авиаконструктора, Лука подумал, что глаза у него необыкновенные, глаза одержимого человека…

Конструктор, сопровождаемый Гостевым, подошёл к дверям красного уголка, взглянул на Венькин самолёт и остановился, словно забыл о предстоящем собрании.

— Вот шельмец!.. — неожиданно воскликнул он. — Почему же я не догадался? — Посмотрел на Гостева, не понимая, как тот очутился рядом с ним, потом оглянулся, будто определяя собственное положение в пространстве, и спросил — Кто это рисовал?

— Я, — скромно ответил Венька.

— Спасибо за рисунок, — сказал конструктор.

— Вам понравился самолёт?

— Не самолёт, а одна чёрточка в нём, линия. Вы знаете, — он говорил так, будто Венька Назаров был тоже генеральным конструктором, — я над этим решением бьюсь несколько лет, а вам оно далось просто от бога.

— А самолёт?

— Что самолёт? Возможно, когда-то будут и такие машины. Фантазия — это прекрасно! Жаль, что я не заглянул сюда раньше.

— Раньше его не увидели бы, — признался Венька. — Это первый более или менее близкий к моей мечте.

— Мечте? — переспросил конструктор. — Вы мыслите конструкциями?

— Да, — признался Венька.

— Совсем интересно. Я вас попрошу зайти ко мне со своими рисунками. Завтра после смены. Пропуск вам выпишут. Захватите с собой всё, ничего не забудьте.

Венька стоял бледный от неожиданно свалившегося на него счастья.

— Собрание ждёт, — напомнил Гостев.

— Ах, да простите. — Конструктор виновато посмотрел на Гостева и, кивнув Веньке, добавил: — До завтра.

Снова в красном уголке полно народу — не протолкнуться, только на этот раз Лука Лихобор на своём законном месте председателя, и оттого на сердце ощущение справедливости и порядка. Рядом на столе — серебристая модель нового самолёта.

— Товарищи, начинаем профсоюзное собрание сорок первого цеха, — громко не от волнения, а от сознания значительности этой минуты проговорил Лука Лихобор. — На повестке дня доклад генерального конструктора о новом самолёте и содоклад начальника цеха. Нет возражений? Пожалуйста.

Конструктор поднялся из-за стола, окинул внимательным взглядом обращённые к нему лица, увидел напряжённое ожидание в глазах рабочих и улыбнулся от волнения и счастья. Эти люди были не просто рабочими, воплощавшими в металл его мечту, они были его друзьями, единомышленниками, придирчивыми и требовательными.

— Смотрите, товарищи, — сказал конструктор, — вот наш с вами самолёт… Но мне сейчас хочется поговорить не о нём, а о будущих самолётах, которые очень скоро появятся в просторах нашего пятого океана. Машину создаёт не один конструктор — она плод мыслей и труда тысяч и тысяч людей, и сейчас я вам это докажу. Принесите, пожалуйста, ваше объявление о собрании.

Валька Несвятой метнулся стрелой в дверь, принёс объявление. Конструктор взял его, широко разведя руки, распрямил свернувшийся рулон бумаги, показал собранию. К ярко-красному солнцу устремился сказочный самолёт — мечта Вениамина Назарова.

— Не знаю, построит ли кто-нибудь самолёт, похожий на эту оригинальную машину, — продолжал конструктор, — не поручусь даже, сможет ли вообще подобный самолёт подняться в воздух. Но есть в нём одна линия, один узел, который мне не удавался много лёг. Посмотрите, как оригинально художник решил проблему хвостового оперения, соотношение киля и стабилизаторов, — в конечном итоге проблему точности и надёжности управления самолётом. Разрабатывая свои будущие модели, я обязательно попробую идти этим путём, и он, надеюсь, окажется весьма перспективным.

Собрание замерло: у всех на глазах происходило самое сокровенное и интересное — рождение мысли. Даже досадно стало: столько раз смотрели, посмеиваясь, на Венькины самолёты и ничего не замечали. А конструктор своим острым зрением творца в хаосе Венькиных фантазий отделил вот это маленькое, может, даже гениальное зёрнышко, полезное для будущей машины.

— Процесс создания новой модели, — рассказывал дальше конструктор, — состоит из творческих усилий тысяч и тысяч людей, и на мою счастливую долю выпала честь собрать и обобщить эти мысли, выстроить их в чёткую систему. Теперь посмотрите, что из этого вышло.