Как гром зимою,Словно летом снег(Зачем? К чему? —Пугаетесь вы сами),Вдруг начинает сниться человек —Чур, чур меня с такими чудесами!Вы были с ним дружны и холодны —Не бросит в жар,Не задрожат ресницы.И вдруг в ночи — предательские сны.А если и ему такое снится?..И вот неловкость сковывает вас,Глаза боятся встретиться с глазами —О, двух сердец невидимая связь,Родившаяся где-то в подсознании!..
1969
«Я в далеких краях побыла…»
Я
в далеких краях побыла,Как солдат, как газетчик, как гость.Помнишь Сент-Женевьев де Буа —Под Парижем российский погост?Сколько там, в равнодушной земле,Потерявших Отчизну лежит!В каждом сердце, на каждом челеКак клеймо запеклось — «апатрид» [2] .Знаю, были их дни нелегки,Куплен хлеб дорогою ценой.Знаю, были они бедняки,Хоть нажил миллионы иной.Бродят близкие возле оград,В их глазах безнадежный вопрос.О, пронзительный волжский закат,О, застенчивость брянских берез!Что ж, и нам суждено провожать —Перед смертью бессилен любой.Потеряешь когда-нибудь мать,Удержать не сумеешь любовь…Но опять захохочут ручьи,Брызнет солнце в положенный час,Знаешь, все-таки мы — богачи:Есть Отчизна — Россия — у нас.Отними ее — ты бы зачах,Отними ее — мне бы конец…Слышу я в заграничных ночахПерестук эмигрантских сердец…
2
Не имеющий гражданства.
1969
«О, хмель сорок пятого года…»
О, хмель сорок пятого года,Безумие первых минут!…Летит по Европе Свобода —Домой каторжане бредут.Скелеты в тряпье полосатом,С клеймами на тросточках рукБросаются к русским солдатам:«Амико!», «Майн фройнд!», «Мой друг!»И тихо скандирует БушаЕго полумертвый земляк.И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Игрались последние акты —Гремел Нюрнбергский процесс.Жаль, фюрер под занавес как-тоВ смерть с черного хода пролез!И, жизнь начиная сначала,Мы были уверены в том,Что черная свастика сталаВсего лишь могильным крестом.И тихо скандировал БушаЕго полумертвый земляк.И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Отпели победные горны,Далек Нюрнбергский процесс.И носятся слухи упорно,Что будто бы здравствует БорманИ даже сам Гитлер воскрес!Опять за решеткой Свобода,И снова полмира в огне.Но хмель сорок пятого годаПо-прежнему бродит во мне.
1969
ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ
(На вечере поэтов, погибших на войне)
Сегодня на трибуне мы — поэты,Которые убиты на войне,Обнявшие со стоном землю где-тоВ своей ли, в зарубежной стороне.Читают нас друзья-однополчане,Сединами они убелены.Но перед залом, замершим в молчанье,Мы — парни, не пришедшие с войны.Слепят «юпитеры», а нам неловко —Мы в мокрой глине с головы до ног.В окопной глине каска и винтовка,В проклятой глине тощий вещмешок.Простите, что ворвалось с нами пламя,Что еле-еле видно нас в дыму,И не считайте, будто перед намиВы вроде виноваты, — ни к чему.Ах, ратный труд — опасная работа,Не всех ведет счастливая звезда.Всегда с войны домой приходит кто-то,А кто-то не приходит никогда.Вас только краем опалило пламя,То пламя, что не пощадило нас.Но если б поменялись мы местами,То в этот вечер, в этот самый час,Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,Губами, что вдруг сделались сухи,Мы, чудом уцелевшие солдаты,Читали б ваши юные стихи.
1969
«Все
грущу о шинели…»
Все грущу о шинели,Вижу дымные сны —Нет, меня не сумелиВозвратить из Войны.Дни летят, словно пули,Как снаряды — года…До сих пор не вернули,Не вернут никогда.И куда же мне деться? —Друг убит на войне,А замолкшее сердцеСтало биться во мне.
1969
ДОБРОТА
Дмитрию Ляшкевичу
Стираются лица и даты,Но все ж до последнего дняМне помнить о тех, что когда-тоХоть чем-то согрели меня.Согрели своей плащ-палаткой,Иль тихим шутливым словцом,Иль чаем на столике шатком,Иль попросту добрым лицом.Как праздник, как счастье, как чудоИдет Доброта по земле.И я про нее не забуду,Хотя забываю о Зле.
1969
«Не встречайтесь с первою любовью…»
Не встречайтесьС первою любовью,Пусть она останется такой —Острым счастьем,Или острой болью,Или песней,Смолкшей за рекой.Не тянитесь к прошлому,Не стоит —Все инымПокажется сейчас…Пусть навекиСамое святоеНеизменнымОстается в нас.
1969
«Помоги, пожалуйста, влюбиться…»
Помоги, пожалуйста, влюбиться,Друг мой милый, заново в тебя —Так, чтоб в тучах грянули зарницы,Чтоб фанфары вспыхнули, трубя.Чтобы юность снова повторилась —Где ее крылатые шаги?Я люблю тебя, но сделай милость:Заново влюбиться помоги!Невозможно, говорят. Не верю!Да и ты, пожалуйста, не верь!Может быть, влюбленности потеря —Самая большая из потерь…
1969
«Ох, эти женские палаты!..»
Ох, эти женские палаты!И боль обид, и просто боль!Здесь, стиснув зубы, как солдаты,Девчонки принимают бой.Свой первый бой в житейском поле,А первый — самый трудный бой…Жизнь раны посыпает солью,Жизнь болью убивает боль.Хирург работает умело,Над бедным телом казнь верша.Но тело все-таки полдела —Не надломилась бы душа…Да, я о тех, кто брошен милым,Чье горе вроде бы вина…Свет санитарка погасила,Лежит девчоночка без сна.А я желаю ей победы:В одну из самых злых минутПонять, что жалок тот, кто предал,Не те, которых предают!
1969
«Секунд и веков круженье…»
Секунд и веков круженье —Вращается шар земной.Победа и пораженье —Звенья цепи одной.И если мне дан нокаут,И если мне больно — пусть!Я шарю вокруг руками,Я верю, что поднимусь.С земли, зажимая рану,Вставала я на войне:Неужто теперь не встану?Руку, дружище, мне!
1969
«Полжизни мы теряем из-за спешки…»
Полжизни мы теряем из-за спешки,Спеша, не замечаем мы подчасНи лужицы на шляпке сыроежки,Ни боли в глубине любимых глаз.И лишь, как говорится, на закате,Средь суеты, в плену успеха, вдругТебя безжалостно за горло схватитХолодными ручищами испуг:Жил на бегу, за призраком в погоне,В сетях забот и неотложных дел,А может, главное и проворонил,А может, главное и проглядел…