Избранные произведения в одном томе

— Прошу прощения за беспокойство, — обратилась к ней Эрика. — Вы не подскажете, который час?

— Кто вы такая? Зачем вам нужно знать время? — подозрительным тоном осведомилась старушка.

— Я ваша новая соседка. По-моему, нам отключили электричество, а у меня часы только на телефоне, и он тоже не работает.

Старушка оттянула вверх тонкий рукав своего кардигана и стала всматриваться в циферблат крошечных золотых часов, туго обвивавших ее запястье.

— Двадцать минут одиннадцатого, — сообщила она.

— Десять двадцать утра?

— Да.

— Точно? — ужаснулась Эрика.

— Точно, дорогая. Я же на часы смотрю. Кстати, с электричеством у меня тоже все в порядке, — сказала она, щелкнув выключателем. — Думаю, вам нужно заплатить за свет. У прежних жильцов была большая задолженность. Один раз к ним даже полиция приходила — непонятно, почему полиция-то тратит время на должников. Хотя хозяин квартиры, что вы снимаете, довольно высокопоставленный полицейский, так что на вашем месте я была бы осторожней…

* * *

Без четверти одиннадцать Эрика, ни жива ни мертва, прибыла в отделение полиции Луишем-Роу. Дежурил Вулф. Он поднялся из-за стола и подошел к ней.

— Старший инспектор Фостер, у меня распоряжение проводить вас к старшему суперинтенданту Маршу. Это срочно.

— Я знаю, где он сидит, — отрезала Эрика. Она дошла до кабинета Марша и постучалась. Марш открыл дверь.

— Проходите, садитесь, — холодно произнес он. На законном месте Марша сидел помощник комиссара Оукли. Маршу пришлось занять место рядом со своим собственным столом. Было видно, что его кабинет в спешке приводили в порядок. Из-за дверцы одного из шкафов выглядывал уголок рождественской открытки.

— Доброе утро, старший инспектор Фостер. Присаживайтесь, пожалуйста, — обратился к ней Оукли спокойным отрывистым тоном. Выглядел он безукоризненно: отутюженная форма, седая шевелюра разделена аккуратным, идеальным пробором. Загорелая кожа лоснится. Он чем-то походил на холеную лису. Впечатление сексуального мужчины Оукли не производил, зато от его безупречно ухоженного вида веяло коварством. Она где-то читала, вспомнилось Эрике, что у лис, если их кормить отменной пищей, потрясающе роскошный шелковистый мех. Она села и заметила, что Марш натягивает резиновые перчатки.

— Позвольте взглянуть на ваш телефон, — попросил Оукли.

— Зачем?

— Вы — последний человек, которому звонила погибшая Айви Норрис. Оставленное ею сообщение и ваш телефон теперь являются вещественными доказательствами в деле об убийстве. — Это было сказано категоричным тоном, пресекающим дальнейшие вопросы. Эрика достала свой телефон и передала его Маршу.

— Не включается, — сказал Марш, вертя в руках телефон и пытаясь его включить.

— Разрядился, — ответила Эрика.

— Это ваш служебный телефон, выданный вам для служебного пользования, и вы не удосужились его зарядить? — спросил Оукли.

— Позвольте объяснить…

— Прочтите, пожалуйста, серийный номер, — обратился Оукли к Маршу, не обращая внимания на Эрику. Марш быстро снял заднюю крышку телефона и стал зачитывать номер, Оукли его записал.

— Доступ к моей голосовой почте возможен и без телефона, — сказала Эрика. Марш положил ее телефон в новый полиэтиленовый пакет и запечатал его.

По-прежнему игнорируя Эрику, Оукли открыл какую-то папку.

— Старший инспектор Фостер, вам известно, почему вы здесь?

— Думаю, да, сэр. Правда, мне не совсем понятно, что привело сюда вас?

— Три дня назад дежурный по отделению сержант Вулф составил протокол, в котором детально воспроизвел подробности инцидента, произошедшего между вами и Мэтью Полсоном, семилетним внуком Айви Норрис. Той самой Айви Норрис, чье тело было обнаружено минувшим вечером.

— Я в курсе, сэр. Меня вызывали на место происшествия, — сказала Эрика.

— В отчете Вулфа говорится, что во время инцидента в дежурной части отделения вы дали мальчику подзатыльник. Что вы на это скажете? — Помощник комиссара поднял голову от папки и посмотрел на нее.

— В отчете также упоминается, что в то время мальчик зубами вцепился мне в руку, — заметила Эрика.

— Что вы делали в столь непосредственной близости от этого ребенка?

— Он сидел на моем чемодане, сэр. И не хотел с него слезать.

— Он сидел на вашем чемодане, — повторил Оукли, откидываясь на спинку кресла. Ручкой он постучал по своим зубам. — Вы были травмированы, когда семилетний мальчик напал на вас?

— Да, он прокусил мне руку, — ответила Эрика.

— Однако в отчете нет записей о дальнейшем развитии событий. Согласно протоколу, вы должны были показаться врачу, который подтвердил бы наличие травмы. Вы были у врача?

— Нет.

— Почему?

— Это не представляло угрозы для жизни. В отличие от некоторых я предпочитаю заниматься своими непосредственными обязанностями, а не бумажной волокитой.

— Не представляло угрозы для жизни. Зато теперь это может быстро обернуться угрозой для вашей карьеры, — заявил Оукли. Эрика посмотрела на Марша, тот промолчал.

Оукли пролистал бумаги в папке.

— У меня здесь фотоматериалы с камер видеонаблюдения в дежурной части, на которых отражена целиком вся стычка. Айви Норрис угрожала вам ножом, сержант вмешался и погасил ссору. Однако буквально шесть минут спустя камеры зафиксировали, как на парковке вы сажаете в свою машину Айви Норрис и трех ее внуков.

Оукли придвинул к ней по столу большое фото с поразительно четким изображением Айви и ее внуков, стоящих у машины Эрики. На следующем снимке показано, как Эрика протягивает что-то через опущенное стекло. На следующем — Айви и дети садятся в машину Эрики.

— Было очень холодно. Я их пожалела, вызвалась подвезти.

— Что вы протягиваете Айви на фотографии?

— Деньги.

— Вы их подвезли? Куда?

— На Кэтфорд-Хай-стрит.

— А потом?

— Высадила их там, где они попросили.

— И где же?

— У букмекерской конторы «Лэдброукс». Айви не хотела, чтобы я узнала, где она живет. Они вышли из машины и скрылись между магазинами.

— Вышли из машины или сбежали от вас? Что происходило, когда они сидели у вас в машине? Применялось ли физическое насилие с той или другой стороны?