Избранные произведения в одном томе

— О, нет. Она знала, что это сделал он. Она была уверена в том, что он ничего не мог с собой поделать. Сказала, что ее саму изнасиловал злой человек, и из-за того, что отец Питера был злым, он был вынужден постоянно бороться с темной стороной собственной личности. Она говорила, что хорошего в нем гораздо больше, чем плохого. Что он не виноват в том, что убил тех девушек. Что это все гены.

Кейт закрыла глаза, от этих слов ее замутило. Большую часть времени ей удавалось не думать о том, что Джейк был сыном Питера, и, хотя она понимала, что слова Энид — это следствие глубокого отрицания, она сильно беспокоилась за будущее Джейка. Она выронила чашку, и та, упав на пол, разлетелась на части.

— Ой, простите, — едва слышно сказала она, поднявшись и начав подбирать осколки.

— Не беспокойтесь, — сказал Гэри. Он подошел к Кейт и положил руку ей на плечо. — Вы в порядке?

— Она в порядке. Вы не оставите нас на минутку? — спросил Тристан, неодобрительно посмотрев на хозяина.

— Конечно. Я пойду схожу за тряпкой, — сказал он и вышел из комнаты.

— Вы можете продолжать? — спросил Тристан, заметив слезы в глазах Кейт. Он усадил ее обратно на диван и начал собирать осколки.

— Не знаю, — сказал она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Я всегда стараюсь смотреть на все это объективно, но… — она расплакалась. — Питер — отец Джейка, и все это дерьмо в нем тоже есть. Мне так страшно, когда я думаю об этом. Джейк просто ребенок, который хочет жить нормальной жизнью, но будет ли она у него?

Тристан сложил осколки чашки на стол, а затем взял Кейт за руку.

— Я специально читал в интернете про серийных убийц. Знаете, у скольких из них дети оказались нормальными? Сын Чарльза Мэнсона живет себе тихо-спокойно со своей подружкой. Дочь Кита Джесперсона сейчас читает лекции и помогает детям серийных убийц… Не удивлюсь, если Энид Конуэй наплела все это дерьмо в погоне за тиражом.

— Ни один человек ведь не знает, какими вырастут его дети? — сказала Кейт.

— Именно, — ответил Тристан. — Когда меня взяли за то разбитое стекло в машине, моя мама так взбесилась, думала, что теперь я точно пойду по кривой дорожке, но гляньте на меня сейчас. Я работаю в университете Эшдина, а не чищу туалеты. Я работаю на вас, а этим можно гордиться.

Кейт посмотрела в его добрые карие глаза и порадовалась, что тогда, после собеседования, решила дать ему шанс. Он стремительно становился для нее вторым сыном.

— Спасибо тебе, — сказала она, улыбаясь и сжимая его руку. Гэри вернулся с тряпкой и замер в дверном проеме.

— Простите, если я вас расстроил, — сказал он.

— Нет, ничего. Я же сама задала вопрос, — сказала Кейт, вытирая лицо и собираясь с силами.

Гэри протянул ей коробку с салфетками, она взяла одну и высморкалась. Он вытер с пола остатки чая и уселся обратно в кресло.

— Хотите продолжить? — спросил Тристан Кейт.

— Да, это касается не только меня, — сказала Кейт. Она утерла нос салфеткой и посмотрела на Гэри: — Вы знали, что Питер Конуэй рассказывал своим коллегам-полицейским, что у его матери были проблемы с головой и она постоянно находилась в лечебнице?

— Я слышал об этом. Энид сказала, что это ложь…

— Питер говорил об этом мне и моим коллегам. Трижды.

— Энид не упоминала этого. Она страстно любила Питера, и, мне кажется, это было нечто большее, чем материнская любовь, — сказал Гэри. — Она рассказывала, как наряжалась для него во время слушаний. Чтобы его подбодрить. Вы, должно быть, помните, в чем она приходила в суд. Короткие юбки, чулки, подвязки. Сидела там, ноги ему показывала. Кружево… Я помню, мы еще шутили об этом, сидя на балконе для прессы.

Кейт снова почувствовала тошноту, но была намерена продолжать.

— Она рассказывала об отношениях с Питером, когда он рос? — спросила она.

— Она говорила о каникулах в Девоне, но там все вроде бы было нормально, не считая эпизода с фермерской женой и того, что она украла у них курицу. Она много говорила о тех двух годах, что Питер жил и работал в Манчестере, когда сама она жила в Лондоне. Говорила, что безумно по нему скучала. В то время она работала в букмекерской конторе в Уайтчепеле и выходные у нее были раз в две недели. Они приезжали друг к другу по очереди. Как-то раз, когда она приехала в Манчестер, они выпивали в пабе, а потом пошли в квартиру, где жил Питер. Он показал ей свою новую камеру и начал ее фотографировать. Она сказала, что они начали дурачиться, она позировала для него смеха ради, а потом он попросил ее сменить наряд, а сам в это время продолжил снимать. Кончилось все тем, что он фотографировал ее голой.

— Вот же блин! Свою собственную мать? — спросил Тристан.

Гэри кивнул.

— Энид говорит об этом так, как будто они просто забавлялись. Потом он сам разделся, чтобы она могла его пофотографировать, а потом, по ее словам, «пошло-поехало…». Это были ее слова, но затем она тут же сказала мне, что я не могу использовать это в книге.

— Она рассказала об этом во время интервью для книги? — спросила Кейт.

— Да, после пары стаканов в баре Гранд-отеля.

— Почему вы не написали об этом? — спросил Тристан.

— За ней было последнее слово, и когда я рассказал об этом редактору, она была возмущена. Сказала, что издателю не нужны такие измышления об отношениях между ними. Дескать, книга не та.

Кейт и Тристан несколько секунд перваривали его слова. Кейт не была удивлена, услышанное скорее ужаснуло ее.

— У вас есть еще какие-нибудь материалы, которыми вы можете поделиться, фотографии, которые не попали в книгу? — спросила она.

— Да. Есть много детских фотографий Питера, еще есть фотографии со времен его службы в Манчестере.

— Можно взглянуть?

— Конечно. Давайте-ка посмотрим, — сказал Гэри, вставая и пробегая глазами по заставленным книжным полкам. Он отыскал на одной из полок обувную коробку. Сняв крышку, он поставил коробку на кофейный столик. — Я сделал копии всех фотографий.

Кейт начала просматривать старые праздничные фотографии, на которых Питер еще ребенок.

— Я полагаю, никакими пикантными фотографиями она с вами не поделилась? Если то, о чем она рассказала, вообще имело место, — спросил Тристан, вытаскивая размытую фотографию шестнадцатилетней Энид, стоящей перед домом для одиноких матерей с Питером на руках.

— Нет. Она рассказала странную историю, — сказал Гэри. — У Питера в Манчестере был друг. Кажется, она говорила, что он жил в Олтринхэме. У этого парня была своя аптека, но он между делом за плату проявлял в своей мастерской всякие сомнительные фотографии, так сказать, из-под полы.

Кейт и Тристан напряженно переглянулись.

— Она не сказала, как звали того друга? — спросила Кейт.

— Нет, но судя по всему, он был бывший коп. Они с Питером так и познакомились.

— Черт возьми, — сказала Кейт. — Это Пол Адлер. Владелец аптеки в Олтринхэме.