Избранные произведения. Том 4
Шрифт:
— Может быть, это те индейцы, которые живут в долине?- робко предположил чернокожий Нгури, самый молодой из полицейских.
— Ты их видел?
— Нет, но все говорят…
— Не надо повторять то, что говорят все. Плохо работаете, медленно, без вдохновения. В результате это дело у нас забирают. Из столицы прибыл майор Барахунда, будет вести расследование.
Инспектора переглянулись. Фиоретура фыркнул.
Эрнандес холодно посмотрел на каждого.
— Вот обсмеять кого-нибудь вы умеете. Лучше бы занимались своим делом или выучили бы амачакуй, на вас смотреть тошно!Одного можно плевком перешибить,
— Слушаюсь, капитан! — кивнул Кеведо-и-Вильегас и под взглядом Эрнандеса с трудом встал, пытаясь убрать живот.
— Нгури будет у тебя стажером. Альфонсо, пойдешь в долину, ты самый худой и не боишься жары и духоты. Каждый день будешь докладывать по рации обо всем, что увидишь и услышишь.
— Но как же я в форме…
— Пойдешь туда как подсобный рабочий, начальник экспедиции объявил о привлечении местных к участию в раскопках. Рацию получишь на складе, я распоряжусь.
— Еще и заработаешь пару песо на пиво,- хихикнул Нгури и виновато поежился, застигнутый осуждающим взглядом капитана.
«Как дети,- подумал Эрнандес,- совершенно не понимают, с кем и за что им предстоит драться». А что драться придется, видно невооруженным глазом, и не только потому, что в Пикаль прибыл майор Барахунда.
На столе тихо проблеял селектор. Капитан дотянулся до нужной клавиши и снял трубку.
— Сеньор капитан, докладывает Агуас. В П-сентре умер заместитель начальника экспедиции сеньор Миллер.
— Убит?!- привстал со стула Эрнандес.
— Нет, врач сказал, что умер сам от внезапной остановки сердца. Это бывает, мне говорила сестра жены…
Эрнандес переключил клавишу селектора.
— Марко, машину эксперта и врача быстро к выходу. Я поеду сам. — Он встал, застегнул рубашку.- Нгури, поедешь со мной. Кажется, снова у этих ученых несчастье, прямо злой рок какой-то. Знать бы, кто так умело олицетворяет собой этот рок…
Машина подкатила к парадному входу в здание Пирина. Эрнандеса уже ждали. Через несколько минут его провели на второй этаж, в каюту умершего, где томился от скуки и присутствия трупа меланхолик с двадцатилетним стажем работы в полиции — Агуас. Увидев начальника, он вскочил, вытянув руки по швам.
— Сеньор капитан, докладывает капрал…
Эрнандес поднял руку, прерывая полицейского.
— Сюда кто-нибудь входил?
— Я закрыл коридор и запретил впускать всех, кроме майора из центральной Геренции.
— Кто был кроме него?
Агуас наморщил лоб.
— Врач, мухер буэна моса, директор П-сентре, сеньор майор Барахунда… э-э… это я уже говорил… и… ля хомбре… лысый такой, толстый, одетый в трайе депортиво…
— Журналист?
— Нет, экс… экс… эксперт по эколиге…
— По экологии?
— Си, сеньор капитан, по экологии.
Эрнандес кивнул, пробормотал под нос:
— Ему-то что здесь надо?- И подошел к лежащему с открытыми глазами Миллеру.- М-да, не повезло парню. Умереть просто от остановки
сердца — это посложнее, чем получить вывих кисти.Эрнандес оглядел труп и дал знак эксперту и врачу приступать к работе.
— Закончите- сообщите, я буду… Где майор Барахунда?
— Улетел обратно в Тумху, в лагерь, сказал: мне здесь делать нечего, пусть занимается местная полиция.
— Ничего не передавал?
Агуас виновато поерзал.
— Нет, сеньор капитан, ни слова.
— Кто обнаружил труп первым?
— Не знаю, сеньор кап…- Агуас запнулся.- Извините, не догадался спросить. Но мне сказала врач П-сентре, очень красивая молодая мухер буэна моса.
— Где она?
— Ждет вас у господина директора П-сентре.
Эрнандес махнул рукой Нгури следовать за ним и направился к директору Пирина.
Хулио Энрике Эчеверриа был не один: в кабинете сидели Анхелика Форталеза, врач экспедиции, и Леон ван Хов, инспектор ООН. Ван Хов уже успел переодеться в летний джинсовый костюм — шорты и безрукавку.
— Буэнос диас, сеньоры.- Капитан бросил два пальца к козырьку фуражки. — Прошу прощения за вторжение. Прискорбный случай, и, к сожалению, не единственный. Ваш исследовательский центр переживает черную полосу. Могу я задать вам несколько вопросов?
— Да-да, конечно, — мелко закивал седой гривой Эчеверриа.
— Валяйте, — буркнул голландец, посмотрев на врача.
— Первый вопрос к вам, сеньорита. — Капитан вежливо поклонился женщине, о красоте которой был уже наслышан: действительно мухер буэна моса. — Кто вам сообщил о смерти сеньора Миллера?
— Никто, я нашла его мертвым в одиннадцать часов утра и сразу позвала вашего человека.
— А откуда вы знаете, что это наш человек? — вежливо удивился Эрнандес.
Девушка улыбнулась.
— Кто же этого не знает?
— М-да! Понятно. Объясните, как вы попали в каюту сеньора Миллера?
— Он главный квартирьер экспедиции, а я врач, отвечаю за медицинское обслуживание, и хотела узнать, когда в долину будет передислоцирован медпункт.
— Спасибо, сеньорита. А вы, господин Хов? Каким образом оказались вы там?
— Ван Хов,- поправил голландец.- У меня тоже было дело к Миллеру, но я опоздал. Когда я пришел, там уже был этот ваш… работник.
Эрнандес коснулся околыша фуражки пальцем.
— Благодарю за терпение, сеньоры, премного обязан. Теперь я вас покину.
— А меня? — заволновался директор. — У меня вы почему ничего не спросили?
Капитан с сомнением посмотрел на ученого.
— Но вы же ничего не видели?
— Как это не видел?- Эчеверриа снял и снова надел очки.- Я, например, еще утром, около девяти, совершенно случайно видел, как в каюту к сеньору Миллеру заходил незнакомый мне молодой человек.
— О!- Эрнандес достал блокнот.- Это интересно! Можете описать незнакомца?
— Я видел его мельком… По-моему, он среднего роста. Широкоплечий, смуглый, но европеец, светловолосый, одет в обычный костюм…
— Почему вы решили, что он европеец?
— Ну как же?- Эчеверриа поднял удивленный взгляд.- Я же антрополог… вижу сразу. Он или славянин, или западноевропеец, француз.
— Может быть, это был русский? Рыбин?
— Ну что вы, Алекс Рыбин прекрасный ученый… и человек, я знаю его отлично. А этого видел впервые.