Избранные произведения
Шрифт:
А ворон вольно в воздухе парит,
Затем что никогда не говорит.
В чем подлость дряхлого сего чертога?
Терпенья мало, разговоров много!
Чесальщик хлопка, почему твой друг —
Воробышек вопит, терзает слух,
А небосвод, простершийся пространно,
Всегда молчит, вращаясь постоянно?
Белеет стройный ряд твоих зубов,
Язык — как меч: одно ты скажешь слово
Разрушит строй, разрубит ткань покрова
Нет спору, слово — жизнью рождено,
Но и разбить способно жизнь оно.
Пойми, язык есть признак человечий:
Отринь же необдуманные речи!
Следи, чтоб каждый выдох твой и вздох
Никто бессмысленными счесть не мог.
Как создал из материи первичной
Господь сей мир, в котором всё различно,
Вот так и ты, едва лишь вздох издашь —
Дурное иль хорошее создашь.
Когда нам явит словосочетанье
Глубокий смысл и внешнее блистанье,
То станет в книге дней, чья цель чиста,
Заставкою заглавного листа.
А если глупость изречешь ты, чтобы
Она пошла путем беды и злобы,
То запятнаешь дней своих тетрадь.
Незряч, не сможешь истину познать.
Уста разверзнув, ты за мыслью следуй.
Не можешь? Так молчи и зла не ведай!
РАССКАЗ О ЧЕРЕПАХЕ, КОТОРАЯ ПУСТИЛАСЬ В ПОЛЕТ С УТКАМИ И НИЗВЕРГЛАСЬ С ВЫСОТЫ НЕБЕСНОЙ В БЕЗДНЫ ЗЕМНЫЕ
Две утки вышли на берег без страха —
И вот их полюбила черепаха.
Дружили трое около реки,
Превратностям судьбины вопреки.
Но был на уток небосвод рассержен
За то, что норов их к земле привержен.
Решили утки: «Пустимся в полет,
Иначе нас накажет небосвод!»
Взмолилась черепаха: «Сестры-птицы!
Ужели вам не жаль своей сестрицы?
Вы стали мне как близкая родня,
Кормили и поили вы меня.
Хоть панцирем спина моя покрыта,
Без вас я буду на куски разбита.
Я в дружбе с вами свой нашла оплот,
Умру, когда вы пуститесь в полет.
Мне не дано наверх подняться с вами,
Мне суждено навек расстаться с вами.
Жестоко я наказана судьбой:
Ведь я к земле привязана судьбой!»
Вдруг палочка на речке безымянной
Всплыла, стреле подобна деревянной.
Две утки палку взяли с двух концов, —
Взгляни на этих хитрых двух пловцов!
А черепаха крепко за середку
Зубами ухватила ту находку,
И вот они втроем взлетели ввысь:
На птицу-черепаху подивись!
Их люди увидали ненароком,
Стремящихся над берегом широким,
И вскрикнули: «О чудо из чудес,
Взметнулась черепаха до небес!»
Услышав эти крики, черепаха
Раскрыла рот, сказала: «Дети праха,
Завистник пусть ослепнет, пусть умрет!»
Но сразу же, едва раскрыла рот,
Она упала с высоты небесной,
Была поглощена земною бездной.
Лишь издала сей бесполезный звук —
Лишилась жизни, счастья и подруг..«
Наполнив сердце разумом, любовью,
Джами, не предавайся пустословью,
Чтоб в этом мире, где тоска и страх,
С высот небес ты не упал во прах.
РАССУЖДЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ В НАСТАВЛЕНИЕ ТЕМ, ДЛЯ КОТОРЫХ ПОСЛЕ НОЧИ ЮНОСТИ ЗАБРЕЗЖИЛ РАССВЕТ СТАРОСТИ, НО ДО ОБОНЯНИЯ КОТОРЫХ НЕ ДОНЕССЯ АРОМАТ МУДРОСТИ
Ты таешь как свеча, и взметена
Твоя, как белый пламень, седина.
Ты, как усопший, старости порою
Своих волос осыпан камфарою,[17]
Чтобы камфарный холод охладил
Желанье сна и к пище жгучий пыл.
Как мельничное колесо в потоке,
Небесный жернов кружится высокий,
Тела живых, не пропустив и дня,
Он мелет, словно зёрна ячменя.
О, сколько смолото! Ты, поседелый,
С той мельницы осыпан пылью белой;
Вся кожа ссохлась на лице, сходна
С корой березы; согнута спина;
Ты крив, как лук, и в том-то боль и мука,
Что посох твой не стал стрелой для лука!
Ты крив, как буква... В том-то и печаль,
Что бытия покинешь ты скрижаль!
От двух одно не отличишь ты сразу:
Нужны очки, нужны четыре глаза!
Наступишь на змею, подслеповат;