Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

— Понимаю… Ты же теперь фигура видная, Дэви. Того и гляди когда-нибудь провостом станешь. Тебе не пристало якшаться с такими, как я.

Голос ее, дрожавший от яростного презрения, эхом отдавался в конторе.

— Бога ради, не говори так громко. — Он нервно бросил взгляд на внутреннюю дверь. — У меня в приемной люди ждут… миссис Стотт и жена пастора.

— Мне-то что? Пусть все слышат, какой ты жалкий, дешевый, мелкий трусишка. Если я совершила ошибку, так она, по крайности, щедрая. Я не продавала себя за партнерство в деловой конторе.

— Грейси… тебя вся улица услышит.

— Сколько ты получишь в приданое, Дэви? Не промахнись, бери облигации с золотым обрезом…

Жгучие, горькие слезы брызнули из ее глаз. Грейси судорожно зарыдала и, думая только о том, как бы убежать, бешено рванула через приемную, не обращая внимания на сидевших в ней женщин.

Когда она ушла, Мюррей застыл, недвижимый и бледный, вперив невидящий взгляд в пустоту перед собой. Вдруг он с маху схватил со своего стола пресс-папье, словно собирался трахнуть им об стену. Но сдержался. Оправившись, он поднялся пригласить двух ожидавших его клиенток.

Примерно неделю спустя, часа в четыре серого субботнего дня, Кейт Ниммо сидела дома одна. Грейси куда-то ушла, а Дэниел опять отправился в одну из своих поездок, которые все больше и больше разочаровывали его и раздражали Кейт. На ее лице появилась легкая непроизвольная хмурость, которая усиливалась от этих мыслей. Не была она довольна и тем, как шли дела в ее прежде хорошо налаженном хозяйстве. Того меньше радовали слухи, долетавшие до нее из города.

В это время зазвонил звонок парадной двери. С некоторым удивлением — не было у нее привычки к визитерам — Кейт поднялась, чтобы открыть. А там на пороге ее дома высилась угловатая фигура миссис Моват, жены пастора.

— Я мимо шла, — обронила Сьюзен Моват, — и надумала зайти.

— Как это мило с вашей стороны, — ответила Кейт. — Будьте любезны, проходите.

Голос Кейт звучал вежливо, зато нервы ее разом как узлом стянуло, и, проводя гостью в гостиную, Кейт чувствовала, как жаркая краска расползается по ее щекам. Жена пастора была всем, чем могла бы быть она, Кейт Ниммо: хозяйкой дома священника при церкви, вершительницей судеб в швейном кружке и за ежемесячным Столом чаепития, особой высокой общественной значимости в городе. Невзрачная грудь Кейт не копила в себе больших запасов зависти. Зато эта самая женщина, ее гостья, своим острым язычком и покровительственной манерой частенько причиняла Кейт боль и тем вызвала у нее глубокую антипатию.

— Надеюсь, вы здоровы, — с показной бодростью произнесла Кейт, когда Сьюзен села. — И ваш муж тоже.

— Пастор, — ответила миссис Моват, отвергая всякую фамильярность, — здоров.

Молчание. По всем правилам ливенфордского этикета теперь гостья должна была спросить о муже хозяйки дома, но Сьюзен Моват этого не сделала, и это упущение задело Кейт за живое. Скрывая раздражение под все той же показной бодростью, она заговорила:

— Ну разве не дивная стоит погода для этого времени года? Дэниел вчера заметил, что более превосходного июля он не помнит. Должна сказать, что его сладкий горошек чудо как хорош.

В ответ Сьюзен Моват лишь коротко хмыкнула. Она водрузила на свой длинный костистый нос пенсне в золотой оправе и оглядела комнату, будто высматривая следы бедности или запущенности.

— Он все еще проводит эти молитвенные бдения на свежем воздухе в Далреоче?

Красная краска еще жарче вошла в землистый цвет щек Кейт. Сделав немалое усилие, она сумела ответить здраво:

— Да, он по-прежнему ездит туда. Таков его способ возделывать виноградник. Труд скромный, может быть! Но тем не менее это труд Господень.

Вновь молчание. Кейт всячески сдерживалась, напоминая себе о роковых последствиях потери самообладания. Нет уж, нет, она не может позволить себе роскошь быть обидчивой. Наверное, она преувеличивает. А то и вообразила себе всякого. И в конце концов, наверняка общественная значимость визита Сьюзен Моват была вполне достаточным воздаянием, чтобы претерпеть любые мелкие пренебрежения и оскорбления. Кейт выдавила гостеприимную улыбку:

— Выпьете со мной чая?

— Признательна вам, — покачала головой миссис Моват. — Но я здесь по другому поводу. Ваша племянница дома?

— Нет, она ушла.

— Хм! — Все то же зловещее хмыканье сорвалось с уст Сьюзен Моват. — Мне представляется, она много времени проводит вне дома.

— Грейси любит прогуливаться, — пояснила Кейт.

— Воистину. — Холодная усмешка скривила губы Сьюзен Моват. — Притом, что есть с кем.

Кейт почувствовала, что теряет присутствие духа. Сердце, часто беспокоившее ее и, как она не раз убеждалась, бывшее и впрямь слабым, тяжело забухало в груди. Вдруг она разом пожалела, что не осталась у себя наверху, не лежала себе тихонько, притворившись, что ее нет дома, что вообще впустила Сьюзен Моват в дом.

— Это просто старая история, на Грейси наговаривают, — с трудом произнесла Кейт.

— Старая история! — презрительно воскликнула Сьюзен Моват и осуждающе выпрямилась. — Кейт Ниммо, как это ни прискорбно, но я почитаю своим долгом уведомить вас. Всему городу известно, что ваша племянница Грейси путается с Дэвидом Мюрреем, пытаясь разорвать его помолвку с Изабель Уолди.

У Кейт подпрыгнуло и без того колотящееся сердце.

— Не могу поверить этому, — возразила она.

— Как же! — воскликнула жена пастора, вложив в этот возглас все свое презрение. — Зато весь город верит этому. Их видели в Маркинче и несколько раз в Дамбреке. Я своими ушами слышала, как Дэви, бедняга, выставил ее вон. — Она торжествующе смолкла, откинув голову и плотно прижав локти. — Вам наверняка известно, что Грейси Линдсей с самых первых дней в академии вела себя как дерзкая, развязная девчонка. А теперь, по возвращении, она намного хуже. Я бы рассказала вам историйку-другую, если бы осмелилась рот открыть, до чего она нынче дошла, но я никогда не позволю, чтоб говорили о том, будто я раздуваю скандал, нет и нет, а только о том, что я прекратила его, вот зачем сегодня я здесь, Кейт Ниммо. — Ей не хватило воздуха, и она сделала очередную паузу, с дрожью набираясь вдохновения, прежде чем ринуться дальше. — И вам самой известно, что ваш муж всегда души не чаял в Грейси Линдсей, мечтая о ней на уроке Библии, еще когда у нее юбчонка едва колени прикрывала. Только вчера бальи Уолди напомнил об этом пастору. Можно бы сказать, мол, тогда она еще школьницей была. Но нынче-то она не школьница. С тех самых пор, как она вернулась, он, как помешанный, позволяет ей бегать по фотостудии туда-сюда в любое время, под руку ее берет, когда они пустошь переходят.

Кейт знала: последнее обвинение — полная ложь. И все же оно сокрушило ее. Дэниел такой дурак, что, глядя на его поступки, любой может прийти к пагубным выводам. Мысли Кейт путались, и, по крайней мере, на данный момент сил бороться у нее не осталось. Всякий цвет сошел с ее лица, и оно сделалось совсем серым. Она беспомощно сидела, пока пасторская жена вставала и рывками натягивала перчатки, готовясь к завершающей речи.

— Сожалею, что мне пришлось высказать свое мнение таким образом, Кейт Ниммо, но долг мой был мне ясен. Может быть, вы все еще способны что-то сделать с этим. Посмотрим. Но одно скажу вам откровенно. У нас есть молодые люди, о ком мы думаем и кого оберегаем, приличные богобоязненные молодые люди вроде моего сына и его приятелей. Так вот, если вы не предпримете мер, чтобы прекратить этот откровенный скандал в городе, тогда, уж поверьте, их предпримут другие!

Кейт ничего не ответила. Все еще будто в тумане, она видела, как Сьюзен Моват напоследок бросила на нее сожалеющий взгляд и величественно выплыла из гостиной. Кейт, даже если бы ей жизнь пришлось спасать, не в силах была с места сдвинуться. Лишь когда хлопнула входная дверь, она наконец поняла, что гостья ушла.

Звук этот вывел Кейт из оцепенения. Ее передернуло, будто на нее обрушился ледяной душ, и медленная волна неописуемых эмоций накрыла ее. Только теперь до нее полностью дошел смысл сказанного.